– Мы оба боролись за идеал, граф, – сказал он со счастливой тихой улыбкой. – Вот мой. Вот за что боролся я!
И, пройдя через залу, он направился прямо к Элизе, протянув обе руки к ней, и его лицо сияло. Но не нужно было тихого шороха возмущенных голосов, который послышался со всех сторон, чтобы омрачить радость его духа. Ибо при его приближении Элиза сделала глубокий реверанс, который благовоспитанная девушка обязана сделать перед особой королевской крови, и отступила назад.
– Элиза! – воскликнул он. – Любовь моя! Не делай глупостей. Слишком глупо думать, что протокол может стоять между нами! Возьми меня за руку – возьми!
– Ваше величество…
– Возьми, говорю тебе! – повторил он почти грубо. – Боже! Ты думаешь, что это может иметь какое-то значение? Возьми мою руку! Ты слышишь?
На этот раз она повиновалась ему, но когда ее пальцы успокоились в его пальцах, он увидел, что она сняла кольцо – знак их помолвки исчез. Однако он привлек ее к себе со страстной жестокостью, которая была сама по себе упреком.
– Не могла же ты так подло подумать обо мне? Не могла? – закричал он. – Где кольцо?
– В моем кармане. Я сняла его, когда… услышала.
– Надень его снова. Или нет! Отдай мне и позволь мне сделать это самому… здесь, перед всеми ними. У королей должны быть королевы, не так ли? Ты всегда была моей, ты всегда будешь моей. Даже день нашей свадьбы не изменится.
– Тише! – ответила она. – Долг перед страной должен всегда стоять на первом месте для короля.
– Долг? Короли, в конце концов, тоже мужчины, и первым долгом мужчины является единственная женщина его сердца.
– Не для короля. Есть другое правило, другой закон. Отпусти меня, пожалуйста! Я знаю, я полностью понимаю, что с тобой было бы иначе, если бы это было возможно. Но это – цена, которую нужно заплатить за корону, дорогой. Король должен жениться на дочери короля, а не на женщине из народа. Это закон всех королевств, неизменный закон.
Это было так. Он забыл это. И теперь он столкнулся с жестокой правдой. Какое-то время он молчал, он побледнел, свет медленно исчез из его глаз. Затем он внезапно оглядел сверкающую залу и уставился на графа Ирму.
– Это было бы невозможно? – спросил он.
– Она не сможет стать королевой, сэр. Выбор народа в этом отношении будет зависеть от наследственной принцессы Дунайской. Я уже объяснил это мадемуазель. Но если будет удовольствием для вашего величества взять морганатическую жену…
– Отставить! – голос Клика стал истинно королевским и был исполнен гнева. – Итак, мне предложено продать свою честь за корону; разрушить жизнь женщины ради королевства и стать прелюбодеем ради трона и скипетра!
– Но, ваше величество, долг перед страной – это святое.
– Не так священно, как искупление, граф, а отрекаясь от любви и чести, я отрекусь от Бога! Моравия забыла меня однажды; она снова меня забудет. Она должна меня забыть! Мои лорды и джентльмены, я отказываюсь от вашего лестного предложения. Мое единственное королевство здесь – в руках моей любимой женщины. Иди со мной, Элиза, будь со мной всегда. Ты сказала, что согласна стать моей женой. Иди со мной, дорогая, как моя королева и моя жена.
И, обняв ее за руку и прижав ее к себе, и повернувшись спиной к огням, флагам и сверкающей гвардии, он прошел с поднятой головой сквозь бормотание и шушуканье. Прошел вместе с ней, сел в синий лимузин, возвращаясь к службе в Скотланд-Ярде, к дружбе, любви и чести, которые являются истинной короной человеческой жизни.
У подножия ступеней Нэрком и Доллопс догнали его, и нетерпеливая рука мальчишки тронула его за рукав.
– Начальник, вы классный. Как вы отбрили этих индюков! Люблю вас, сэр! – сказал он с каким-то рыданием в голосе. – Я рад, что вы это бросили. Мне было больно думать, что мне придется называть вас «сир» до конца моих дней!
Приключения Гамильтона Клика
Загадка сиреневой комнаты
МОЙ ДОРОГОЙ КЛИК, это письмо было доставлено нам общественным посыльным, и, если судить по примечанию на конверте, по-видимому, затронутый в нем вопрос не терпит отлагательства. Я спешу переслать его тебе с Леннардом.
В случае, если это письмо действительно затрагивает жизненно важные вопросы, Леннард и лимузин в твоем распоряжении.
Искренне твой, Нэрком
Клик отложил в сторону записку, написанную торопливым, неразборчивым почерком, и взял письмо, к котому она прилагалась.
– Хм-м-м! – промычал сыщик, крутя в руках конверт, прежде чем открыть его. – От дамы, это бесспорно…Пожилой, образованной, привыкшей к тому, чтобы ей повиновались. И дама эта писала в спешке, была очень взволнованной, когда сочиняла это послание. Ну, давайте посмотрим, что она решила нам сообщить и что побудило ее писать мне.
Он вскрыл конверт.
Дама написала очень мало, но то, что она сообщала, имело для нее предельно важное значение.
Леди Ривингтон будет весьма обязана, если господин Клик сочтет удобным встретиться с нею в отеле «Лэнгхэм» не позже двух часов пополудни этим днем. Вопрос идет о жизни и смерти. Она также просит господина Клика ничего не сообщать относительно этой встречи никому и будет обязана, если он не будет облачен в полицейскую форму.
– Первый контакт благовоспитанной леди с полицией, – заметил Клик с улыбкой. – Ей, очевидно, кажется, что детективы ходят в одежде констеблей – в защитных шлемах и с номером на бляхе.
«Который сейчас час? Без четверти двенадцать, а? Я могу воспользоваться своим маскировочным комплектом в лимузине и произвести на ее светлость должное впечатление. Как там сказано: „не позже двух пополудни этим днем“».
Он так и сделал. Стрелки на часах еще не достигли положения 1:30, когда, вслед за объявлением «господин Джонстон, ваша светлость», в частную гостиную номера люкс леди Ривингтон вошел светловолосый мужчина с густыми усами и офицерской выправкой.
Леди Ривингтон, сидевшая на диване и заинтересованно изучавшая железнодорожное расписание, обернулась, услышав имя, и привстала с дивана. Вид ее выражал некоторое смятение.
– Прошу прощения, – сказала она смущенно. – Мне кажется, что произошла какая-то ошибка.
– Нет, если леди Ривингтон не передумала с тех пор, как письмо было написано, – ответил Клик с едва заметной улыбкой. – Ваша светлость просила быть не позже двух часов и не в полицейской форме. Я попытался выполнить оба условия.
