Он лежал и ждал. Слушал, как, неловко запинаясь, говорит с женой врач, только что вышедший из комнаты, бормочет что-то невразумительное о нескольких часах жизни, дарованной инъекциями атропина, объясняет, почему так мало и почему ни за какие деньги не может помочь. Жена слушает и только изредка всхлипывает, в паузах. А затем, из соседней комнаты, звонит и шепотом разговаривает с отцом Михаилом, просит придти. Думает, что он не слышит жениных слов.
Он поднял свинцовые веки и увидел стоявшего у изголовья демона. И не удивился ему, лишь сказал свистящим шепотом:
– Вот и ты явился, – или ему показалось, что сказал. Но демон в ответ охотно кивнул и шмыгнул носом.
Он снова закрыл глаза, а когда вновь поднял свинцовые веки, то увидел ангела, стоящего у изголовья.
– Значит, ты пришел за мной? – спросил он. Ангел кивнул, и зачесал выбившуюся прядь вьющихся волос за ухо.
Знакомое шмыганье отвлекло его. Он повернул голову и снова увидел демона, стоящего на прежнем месте, слева от постели, напротив ангела. Демон опирался локтем о сервант и задумчиво чесал подбородок. В другой руке у него был какой-то простенький приборчик: не то барометр, не то безмен, – бронзовый кругляш со стрелкой. И точно такой же прибор созерцал в эти мгновения ангел.
– Фигня, дружище, – изрек демон, довольно громко, тем самым заставив ангела вздрогнуть и отвлечься от кругляша. – Динамическое равновесие. Что делать будем?
Ангел укоряющее – такой арго и у постели умирающего – посмотрел на своего визави. Но демон никак не отреагировал на взгляд. Тогда ангел перевел его на запястье.
– У нас в запасе полтора часа.
– Без тебя знаю. И полное динамическое равновесие. Так до упора и будем торчать? Или, может, пока вообще разойдемся?
– Но если он успеет что-нибудь сделать до времени своего ухода, – медленно сказал ангел, не очень уверенный в своих словах. – Хоть какое-то действие, которое будет истолковано в чью-либо пользу…
– Не надейся, что именно в твою, приятель. Если он и обретет дар речи, в чем я шибко сомневаюсь, то заставит жену бегать за лекарствами, адвокатами и нотариусом.
– Жена уже вызвала священника, – демона передернуло:
– Еще неизвестно, что он ему наговорит. Тут ведь не на допросе в прокуратуре, тут дела посерьезнее.
– Предусмотрительная женщина. Если исповедь этого человека будет искренна и…
– Одного эта предусмотрительная не могла предусмотреть. Что ее благоверный… не очень благоверный, между нами, мальчиками, на всякое сделанное добро, равнозначно отвечал злом. Всю сознательную, до нынешнего бессознания, жизнь, все – сколько ему? – пятьдесят три года. И доиграется до нынешнего динамического равновесия души. И теперь она ни вверх, ни вниз. Ни вашим, ни нашим.
– Тогда в чистилище ему самое место. Либо на веки вечные, либо до скрупулезного уточнения всех совершенных дел…
– Притормози, друг, – хмыкнул демон и снов шмыгнул носом. На фамильярное обращение ангел только скорчил недовольную гримасу. – Тем парням сейчас ни до чего. У них торжества, на две недели лавочка закрыта. Ты серьезно не в курсе будешь?
– Я… – ошарашено пробормотал ангел, – да я…. А что там у них?
– Гулянка по поводу юбилея выхода первого полноценного путеводителя по загробной жизни. Под девизом: «Земную жизнь пройдя до половины, / Я очутился в сумрачном лесу». С участием всех перечисленных в путеводителе душ, состоящих у нас, у них, не знаю, как насчет вас, на учете.
Ангел пожал крыльями и, сдвинув нимб на лоб, задумчиво почесал затылок.
– Признаться, не припомню, чтобы слышал.
– Ха, да где уж вам. До вас доходит…
– Ну, знаешь!
– Слышь, сколько, по-твоему, грешнику добираться до нас? Разъясняю. Тринадцать секунд – и ты уже в аду. Наш рекламный слоган, кстати. А сколько праведнику ползти до вас?
– Двенадцать… гм… минут, – неохотно ответил ангел.
– Вот. Космонавт до небес быстрее добирается, чем святой угодник. И, между прочим, не на фук, а на целых три минуты. Может, стоит воспользоваться стартовыми площадками Байконура?
– Низвержение в любом случае происходит быстрее, хотя бы из-за гравитации.
– Да брось ты Му-Му пороть, – дружелюбно посоветовал демон. – Я так понимаю, что Ньютона вы в свою обитель по этой причине не пустили.
– Нет, конечно, но у него…
– Ах, простите, позабыл, он же яблоком на голову ударенный. Но ведь не райским же. Или вам поедатели яблок все бубновой масти? И главный среди них, конечно, Мичурин.
– Одного я понять не могу, – ровным голосом, несмотря на явное клокотание внутри, произнес ангел, – с чего вы решили, вы, и вслед за вами люди вообще, что в райском саду растут яблоки. Нигде этого не написано ни в одной книге, даже и в запрещенных. Даже в «Некрономиконе».
– Ух, ты, а мы и его читали. И как нас с небес не погнали.
– Мы обязаны знать все примеры враждебной пропаганды. Так что проходили и «Некрономикон», и «Пнакотикские манускрипты» и опусы маркиза де Сада и Берендеева, – еще на стажировке. Впрочем, я отвлекся. Древо познания добра и зла, на которое ты усиленно напираешь, не есть яблоня. Это просто Древо, у него нет имени, ибо всякое имя для него запретно. И, если на то дело пошло, в Ассирии сроду не росли яблони. А ведь, как известно по «Яхвисту», который позднее был скомпонован, вместе с более поздним «Элохвистом» и «Жреческим кодексом» в Книгу Бытия, – именно там первоначально располагался базовый рай номер один.
– Знаю, – буркнул несколько расстроенный нотацией демон. – Нас водили на экскурсию.
– Что и после этого не погнали из котломешателей?
– Надо же знать противника в лицо, сам сказал. Вот и проходили все ваши райские штучки. Изучали, читали: «Молот ведьм», и работы Блаженного Августина, и Бонавентуры – в обязательном порядке. Но особо, конечно, деятельность нашей прародительницы Тиамат, положившей начало энтропии и разбеганию галактик, по изгнанию людей из базового рая номер раз.
– Как видишь, нам и с этим еще приходится бороться, – примирительно произнес ангел. – Так чего ж удивляться, что до нас добираться дольше, ведь нам противостоит, помимо прочего, еще и первородный хаос.
– А мы на нем работаем. Используем в качестве двигателя для скорейшего прибытия в ад гравитационный коллапс одной черной дыры, не так давно нами со скидкой приобретенной. Очень удобная штука, доложу я тебе, засасывает, что твой пылесос. Правда, по прибытии разваливает на кварки – но кто из нас без недостатков. Кроме вашего начальника, конечно. Тем более, что это время для путешественника в коллапсар длится тринадцать секунд, а для нас, адских работников – вечность. Эйнштейнова разработка, к слову, вы ведь и его нам сбагрили. А за это время мы успеваем помучить каждого от души. От его души, надо понимать, нам-то с вами она не положена.
