Во время осмотра своей одежды – вчерашнего синего саржевого костюма, Дэн обнаружил в одном из карманов брюк послание, начертанное малиновыми чернилами. Написано оно было от третьего лица.
Королева Вельзевул предупреждает Дэниэла Холлидея, что от сохранения тайны Общества зависит не только его собственная жизнь, но и жизнь Лилиан Мун. Если он обратится к властям или каким-либо образом оповестит кого-то о своих «приключениях», жизнь его возлюбленной, а следом и самого Дэниэла Холлидея оборвется.
Через тридцать дней Королева Вельзевул рассчитывает, что ее новый подданный принесет клятву. О времени и месте церемонии сообщат отдельно.
Помните!
«Последнее слово совсем, как на кольце Карла Первого
[19], – подумал Дэн. Он нахмурился, разглядывал послание. – Подлецы связали мне руки этими угрозами мести. Черт побери, что же мне делать?»
Бесполезно было задавать самому себе этот вопрос, так как единственным ответом на него было: «Ничего». Если бы он любым способом попытался причинить вред Обществу, то, без сомнения, принес бы в жертву не только себя, но и Лилиан. Что до своей жизни, то, несмотря на угрозу смерти, Дэн, пожалуй, смог бы рискнуть, попробовав уничтожить организацию, но невозможно было подвергать такой опасности свою возлюбленную. Королева Вельзевул отлично понимала, что делает, когда написала эту фразу. К тому же Холлидею было известно, что тайное общество действительно имело длинные руки, и он никак не смог бы защитить свою возлюбленную от этих хитрых, смертоносных и неразборчивых в средствах «кротов», чьи деяния были скрыты во тьме.
Следующие два дня Дэн ходил словно во сне, а точнее, в кошмаре. Он не смел показаться на глаза Лилиан или написать ей, чтобы у членов общества не возникло ни малейшего подозрения о том, что он намерен их выдать. Казалось, что их шпионы везде, и не было никакого хитроумного хода, который Холлидей мог бы сделать, чтобы его не обнаружили. Однако он не мог пассивно ждать, пока пройдут остальные тридцать дней, тем более что не собирался присоединяться к банде, ведь отсрочку Дэн попросил только, чтобы придумать, как избежать этого. Более всего он ожидал возвращения Лоуренса. Дэн мог довериться лишь ему, и разговор с ним мог помочь выработать схему действия, с помощью которой можно было расстроить планы этой ужасной женщины – Королевы Вельзевул. В какой-то момент Дэн даже подумал, что королевой вполне могла бы оказаться госпожа Джарсел, но запах духов был слишком незначительным доказательством для того, чтобы соединить ее со столь порочной организацией. Конечно, еще оставался Маркус Пэнн, который, без всякого сомнения, входил в банду и что-то определенно знал, но он не стал бы говорить, поскольку ему самому угрожала смерть, если он рассказал слишком много. Они с Дэном находились в одной лодке, ведь им вынесли одинаковый приговор, и считать, что секретарь разоткровенничается, было бы слишком самонадеянно. Не сейчас. Если бы Дэн смог заставить Пэнна признать, что госпожа Джарсел и есть Королева Вельзевул, у него появились бы какие-то реальные факты, и можно было бы что-то придумать. Но, вспоминая египетскую маску и голос, измененный при помощи рупора, Дэн понимал, что королева хочет сохранить в секрете свою настоящую личность, и даже факт, что Королева Вельзевул – женщина, оставался под вопросом. Холлидей решил, что Пэнн не станет говорить, правда, вместо того, чтобы размышлять об этом часами, стоило напрямую задать секретарю вопросы.
По-прежнему пребывая в плену сомнений, Дэн хотел начать утро с очередного посещения офиса Лоуренса, но тот появился сам. В погоне за сенсациями Фредди исчезал, отправляясь в самые отдаленные уголки мира, и появлялся в Лондоне самым невероятным образом. Ему пришлось напомнить об этом Дэну, который даже подскочил при неожиданном появлении журналиста.
– Ты же знаешь, что когда-нибудь я вернусь, – закончил журналист, приняв перед этим предложение позавтракать. – Никогда не могу быть уверен в том, где окажусь завтра, и ты должен быть всегда готов к неожиданностям, если дело касается меня. Когда вчера ночью я вернулся из Вены, мне передали, что ты искал меня, вот я и заглянул к тебе позавтракать.
Холлидей приказал слуге принести чистую чашку и налил приятелю кофе, а потом положил Фредди на тарелку бекон и тосты.
– Хорошенько поешь, старина, поскольку потом нам предстоит долгий разговор. У меня множество новостей.
– Относительно убийства инспектора Дарвина? – поинтересовался Лоуренс, потянувшись за тостом.
– Да, и об убийстве сэра Чарльза Муна… Не возражаешь, если я покурю, пока ты будешь завтракать?
– Кури. Только на меня не дыми! Кстати, ты видел утренний выпуск «Момента»?
– Нет. Ты привез из Австрии что-то интересное?
– Конечно, – равнодушно произнес Лоуренс. – Мне удалось узнать о сговоре этих анархических зверей и отправить все в печать. Но я не это имел в виду, – он пошарил в карманах. – Черт возьми! У меня с собой нет ни одного экземпляра. Я говорю о колонке некрологов, напечатанных этим утром.
Дэн напрягся и поежился.
– Еще одно убийство?
– Да. На этот раз господин Маркус Пэнн.
– Пэнн! – Холлидей чуть не выронил трубку. – Черт побери! – он вновь напрягся. – Интересно, почему его убили?
– Может, потому что он слишком много тебе рассказал, – сухо заметил Лоуренс. – Так или иначе, банда избавилась от него, утопив в восточном пруду сада Карберри.
– Может, он просто упал в воду, – предположил Дэн, хватаясь за соломинку. – А может, сам покончил с жизнью, испугавшись.
– Может быть, – задумчиво согласился Фредди. – Я видел этого человека, и, судя по всему, он был слишком труслив, чтобы совершить самоубийство.
Дэн задумчиво затянулся.
– Это она его убила… – протянул он вслух, после затянувшейся паузы.
– Она? Кто?
– Она – дьяволица, которая председательствует в Обществе Мух. Королева Вельзевул.
Лоуренс одновременно опустил нож и вилку и, выпучив глаза, уставился на своего друга.
– Так ты узнал что-то, пока я был в отъезде?
– Несколько вещей. Подожди-ка минутку. – Поднявшись, Дэн отправился в свою спальню, а Фредди оказался настолько заинтригован словами друга, что отодвинул тарелку, так как у него тут же пропал аппетит от излишней заинтересованности. Через пару минут Холлидей вернулся со своим костюмом, пропахшим роковым запахом духов, принадлежащих банде.
