– Ну что, попалась? Будешь еще так говорить?
– Ты не можешь так делать. Не можешь. Я не твоя рабыня. – Слезы брызнули из глаз девочки.
Селита оторопела.
– Пустите! – крикнула Хельга и повисла, поджав ноги.
– Отпустите ее, – приказала принцесса.
Девочка опустилась на землю, наклонила голову, пытаясь справиться с рыданиями.
– Что ты? – сказала Селита, склоняясь над ней. – Я же просто пошутила. – Хельга отворачивала лицо в сторону. – Ну прости меня. Я не хотела. Ну прости, прости.
– Я хочу домой, – сказала Хельга.
– Конечно. Сейчас. – Принцесса обернулась, ища кого-нибудь.
За спиной, прислонившись к черной балке плечом, стоял верный Горс. Лицо его было в тени.
– Отвезите ее в Пархим, – распорядилась принцесса. – Пусть ее сопровождают до самого дома. Горс, проследи за этим сам.
Хельга поднялась. Стала старательно отряхивать приятно шуршащее коричневое платье, которое она надела в охотничьем домике. Селита виновато заглядывала ей в лицо. Ловила ее взгляд.
– Наверное, мои джинсы уже высохли, – тихо сказала Хельга.
– Я пошлю проверить.
Селита вышла проводить Хельгу за подъемный мост. Корунд Форт держал ее смирную лошадь за повод. Сам он сидел на черном горячем жеребце, нетерпеливо переступающем с ноги на ногу.
Принцесса решительно приблизилась к лошади Хельги. Встала на табурет-приступок и приблизила свое лицо к ее.
– Обещай, что не будешь сердиться на меня, Хельга. Я не хотела обидеть тебя. Ну не терзай мне сердце. Я хочу, чтобы ты была моей подругой.
Девочка кивнула, опуская глаза.
– Ну, тогда поцелуемся, Златовласка моя.
– А ты говорила – рыжая бестия, – заметила Хельга.
– Может, самую малость…
Они обнялись и поцеловались. Селита почувствовала слезу на своей щеке и погладила плечо девочки.
– Раз теперь ты моя подруга, я поделюсь с тобой своим самым сокровенным секретом: я мою волосы с кашицей из яблок. Каждое утро. Но ты – никому, это еще мама меня научила…
Принцесса спрыгнула с приступка с легким сердцем. Пока Хельга не скрылась за первым поворотом, она несколько раз оборачивалась и махала подруге рукой. Селита ждала этого и немедленно отвечала.
Идти в крепость не хотелось. Принцесса сорвала длинную травинку и пошла по бровке рва вдоль стены. Крыши посадских домов лежали ниже дорожки, утоптанной караульными. Там были слышны детские крики. Кто-то страстно играл в горелки.
За оранжереей Селита повернула к пруду. Ленивые карпы беспечно плавали сверху в зеленой воде, не беспокоясь, что могут попасть к повару на плиту.
Без Хельги вдруг сразу стало скучно и тоскливо. В сердце проскользнула неприятная мысль, что, может быть, все же она все испортила. Только завела друга и сразу его лишилась. И все это из-за того маленького Фенна.
Она постаралась вспомнить его просьбу и то, какими словами она ему ответила. Что так зацепило Хельгу? То, что она упрекнула его в неблагодарности? А отец, как ответил бы он? Ярл иногда бывал очень вспыльчив и скор на решения. Селите казалось, что после он сам часто жалел об этом.
Принцесса обошла каменный грот с теневой стороны. Здесь маленький холодный ключ пробивался сквозь трещину в куске скалы. Трещина выглядела как руна «нужда». Мама говорила, что ключ пробился в год ее рождения.
«Отец тоже мог ответить резко мальчишке, – подумала девочка. – Особенно если бы Фенн попал в неудачное время, но ярл не стал бы попрекать его захудалым родом и завшивленным слугой. Фенн же здесь один. Без родителей, без родственников. А его, может, единственного друга отправляют в пустынные горы. Ужас, ужас! Она была злобна, как айдук. Все на глазах у подруги. Хельга решит, что я всегда такая».
– Ну, ты опять. Где твои руки, рыцарь?
Принцесса замерла. Женский голос прозвучал в глубине грота.
– Ты жестокосердная девушка, Фелиция. Я надеялся, что ты соскучилась по мне. Разве тебе самой не одиноко вечерами в своем маленьком домике?
Голос мужчины показался Селите очень знакомым. Ей следовало уйти, но чужая любовная игра вызвала в ней непреодолимое любопытство. Девочка была не в силах ему противиться.
– Разве это не ты отослал Рода в новый город?
– Я почти луну пролежал в горячке. Ты действительно мне не поверила?
– Значит, это правда. Я думала, Род только грозился, когда говорил, что я потеряю своего любовника. Неужели он… Ах он несчастная головушка. Как же он мог на такое решиться.
– Да нет же. Я упал с лошади. Смуглянка вдруг взбрыкнула на подъеме, а потом прыгнула вниз и понесла. После помню только короткий полет. Наверное, я не удержался. Или ты думаешь… – В голосе зазвучали другие нотки. Слова стали наливаться тяжестью. – Да, теперь припоминаю, он подходил к моей лошади за минуту до этого, проверял седло, подпругу. Неужели… Поэтому он не возвращается из Пархима?
– Что ты сделаешь с ним?
– Так он знал про нас? И угрожал?
– Я же показывала тебе, какой след он оставил на моем плече. Но будь к нему справедлив. Какой муж не загорелся бы яростью? Мы женаты только полгода.
– Эх, Трентон, Трентон, – сказал мужчина. – Ты знаешь, Фелиция, что я хотел женить Барриона на тебе? Это был бы хороший союз. Твой дом в родстве с Сонетрами. Мы бы упрочили связи, породнились. Но Трентон загорелся к тебе такой страстью. Я сжалился над его поздней любовью и сделал возможным этот брак. Отец твой был не очень доволен, но не смог отказать мне. Вот чем мне отплатил мой верный знаменосец.
Селита едва дышала. Она боялась пошевелиться и оставаться на месте тоже не могла. Из-за колючего шиповника поднялось перепуганное лицо Неруда Форта. Двенадцатилетнего пажа ярла. Он смотрел на принцессу страшными глазами, рот его искривился в безмолвном предупреждении.
– Дерик, обещай, что ты с ним ничего не сделаешь, – требовал женский голос.
Селита не могла больше этого слышать. Она выпрыгнула из кольца фиалок на зеленоватые камни дорожки. Ветвь кустарника зацепилась за платье, она яростно рванулась вперед, и головки дикой розы полетели в стороны. Она побежала, слезы хлынули из ее глаз. Потом остановилась и закрыла лицо руками. Сзади раздались звуки шагов. Принцесса опять бросилась бежать.
– Селита, стой! – окликнул ее отцовский голос.
Она повернулась и неожиданно для себя разразилась громкими рыданиями. Ярл подбежал и схватил ее за руку.
– Что ты, угорелая. Почему ты плачешь?
Селита никому сейчас бы не смогла этого объяснить, она отворачивала свое лицо и рыдала в голос, словно весенняя река прорвала одряхлевшую плотину. Почему сейчас ей на ум пришли слова черного шептуна?
