Рыцарь протянул ее чародею.
– Что скажешь, Суток, об этой вещице?
Чародей с интересом осмотрел шкатулку и потрогал движущиеся грани.
– Интересный материал, легкий и прочный. Напоминает миктрельскую березу, но, конечно, не она.
– Не думаешь же ты….
– Да, эта штучка определенно из мира беглецов. Здесь особое ощущение… Похоже, они могут быть очень искусны. Как она попала в руки рыцаря? – Он вернул кубик Барриону.
– Купил сегодня утром у городского мальчишки. Разбойник выторговал за него полфоринта. Он теперь местный богач, – ответил Баррион.
– Мир беглецов как бы врастает в наш, это происходит неравномерно, – объяснил чародей. – Где-то большими областями, где-то совсем маленькими. Отдельные артефакты могут проявиться где угодно. Причем это взаимно для обоих миров.
Фюргарт слушал, но на лице его не отражалось ни удивления, ни особого интереса. Зато чародей смотрел на собеседника с откровенным любопытством: неужели его ничем нельзя расшевелить?
– Должен вам сказать, рыцарь, – наклонил голову Суток в сторону Барриона, – что за нами уже с милю бежит голован и не особо скрывает этого. Вот уж у кого нюх на события. – Юноша кивнул головой вперед и вправо.
Баррион взглянул в указанном направлении, придерживая лошадь и съезжая с дороги: мимо них бодро маршировали воины. Минуя молодого Фюргарта, солдаты старались принять бравый и воинственный вид.
– Это неспроста. А, Суток, что скажешь? У меня однажды была очень памятная встреча с голованом.
Рыцарь поднял правую бровь. Наверное, это нужно было воспринимать как проснувшееся любопытство.
– Конечно, неспроста. Тем более этот голован мне знаком.
– Вот как. Значит, вы имели с ними дело. Как же вы их различаете.
– По рисунку белых пятен на морде и лапах, по воротнику. Это – Эрргх.
Короткомордый пес с замысловатым рисунком черных и белых отметин выскочил из подлеска, замер на миг на песчаном взгорке, коротко глянул в сторону всадников и исчез за большим деревом.
– Ушел?
– Этого ему было достаточно. Наверняка пол-отряда его заметило. Голован показал нам, что мы здесь не одни и он присматривает за нами. В каком-то смысле это предостережение от необдуманных поступков, – произнес чародей, глядя в глаза рыцаря.
Баррион тронул пятками коня и некоторое время ехал, задумавшись, опустив глаза на дорогу.
– Вы, конечно, знаете мою сестру, леди Альду? – спросил Фюргарт.
– Королеву? Очень хорошо знаю, – охотно ответил юноша, – она всегда очень добра ко мне. Когда я появился при дворе, она проявила участие к моей судьбе и оказала покровительство. Мы много разговаривали. Она интересовалась моей родиной – Малыми Фестами и моим обучением на Вдовьих островах. Благодаря ей я получил неограниченный доступ к королевской библиотеке, там оказались очень неожиданные манускрипты. На Вдовьих островах их считали утраченными…
Рыцарь перебил его:
– Разве сейчас леди Альде и маленькой леди Узоне не потребуется самим покровительство? Мир изменился. Прежние клятвы больше недействительны. Вряд ли гордые ярлы поспешат в Эдинси-Орт подтвердить клятвы преданности. – Рыцарь внимательно смотрел на чародея фиолетовым взглядом. – Ты ведь слышал эрла Эльгера. Даже он больше не считает Вильгельта своим королем. А ведь через сестру и малышку Узону мы с ним породнились.
Юноша согласно кивнул.
– Поэтому я оставлял Эдинси-Орт с тяжелым сердцем. Меня ведет мой посох… Хотя королеву любят, и она умеет делать… друзей. Если что-то произойдет, я надеюсь, что они не оставят королеву. Жаль, что в столице сейчас нет сэра Ассандра Биорка. Я бы был за королеву вполне спокоен.
– Биорк… Я был совсем мал, когда он покинул Капертаум. Не помню его. Отец его был прежним нашим управляющим. Сенешалем.
Чародей задумчиво качал головой в такт лошади.
– В самой королевской марке тоже не все просто, – добавил он. – Знаешь ли ты, мой лорд, что-нибудь про секретаря канцлера Ахетона?
Баррион пожал плечами.
– Никогда не слышал такого имени.
– Немудрено. Уверен, что никто из благородных рыцарей никогда не слышал о каком-то секретаре, а вместе с тем многие горожане в столице связывают свои чаяния с этим именем. Если трон Вильгельта закачается, много найдется рук, желающих подтолкнуть его. Насилие… Слишком много людей в королевской марке готовы к насилию.
– Кстати, скажи, Суток, правду ли я слышал, что в твои руки попали лесные гоблины и ты отпустил их невредимыми? – не глядя на чародея, сказал Баррион.
– Это была перепуганная молодая самка с двумя цеплявшимися за нее детенышами. Их унесло на дереве в залив Урбанта.
– И что ты сделал?
– Просто заклятием направил дерево в сторону берега Закрытых земель, – спокойно ответил чародей. – Не умножай зла….
– Утопить злобную тварь и ее отродье – зло? – Рыцарь взглянул собеседнику в глаза. – Все же, чародей, почему ты с нами? Зачем мы тебе?
Юноша молча смотрел перед собой поверх идущих воинов, потом перевел взгляд на Фюргарта.
– Я помогу Красному льву вернуть свою корону, а Лев поможет мне ввести в этот мир невредимым великого волшебника.
– Вот какую сделку ты заключил с Эльгером.
На повороте дороги, повторяющей меандр
[2] реки, стоял разведчик и руками посылал отряду серию знаков. Легкий ветерок шевелил на нем и его лошади узкие полоски ткани, на таком расстоянии всадник почти сливался с подлеском.
Полковник Эррум пришпорил лошадь и выехал по обочине вперед отряда. Его сопровождал ординарец. Они подъехали к разведчику, и рыцарь, наклонившись, стал изучать что-то на дороге. Ординарец соскочил с лошади, вынул из ножен короткий меч и опустил острие на землю.
Баррион стал спускаться к дороге. Он видел движение офицера и слышал странный звук. Что они там нашли?
Полковник выпрямился в седле и развернул корпус навстречу подъезжающим к нему Фюргарту и чародею.
– Вепрь меня разбери, дорога выложена каким-то каменным ковром! – воскликнул он. – Сплошным покровом.
Серо-черное покрытие дороги неровной линией начиналось на плоских камнях и шло гладкой лентой, насколько видел глаз. Воздух над странным покрытием слегка дрожал, как над горячим песком пустоши.
Баррион въехал на него, копыта лошади звонко зацокали по черному ковру. Он остановился и принюхался.
– Пахнет земляным маслом, – сказал он своим спутникам.
– Да, милорд, – подтвердил ординарец полковника. – И выглядит как свернувшаяся земная кровь. Закаменевшая. – Он звякнул мечом по покрытию.
