– А ты уверена, что Фюргарты не приложили к этому руку? – Вильгельт смотрел вперед. Брови его хмурились.
Все-таки она, наверное, излишне грубо вторглась в его излюбленное занятие и вот теперь получает немедленную и ожидаемую реакцию. Не поймешь этих мужчин, почему они уделяют такое значение охоте. Альда положила руку на запястье короля.
– Дорогой, не сердись. Я не знаю, имеет ли отношение к смерти бедного Ишти этот Берн. Я только уверена, что отец здесь ни при чем. Скорее уж я поверю, что к этому причастен его брат Ардо. Их арестовали вместе. Ты знаешь, это, конечно, извечное предубеждение, но у бастарда действительно может быть причина желать смерти своему брату. А этот лорд Хеспенский… он мил, но он и в самом деле авантюрист. Я разговаривала с ним в тот самый день.
– Луций разберется, – произнес Вильгельт. Взгляд его немного смягчился.
Альда не стала по этому поводу ничего говорить. Это выглядело бы несуразно: то она высказывала недоверие канцлеру Прушану, теперь перенесет это на вице-канцлера. Она сама чувствовала себя интриганкой. Она затеяла эту возню с новыми людьми из Реига, перехватила их у того же Луция, ничего не сказав супругу. Теперь их потеряла… со смертью капитана королевской гвардии. Жаловаться в такой ситуации на вице-канцлера?
– Я написала письмо Стевариусу, – королева дотронулась до своего рукава, – нужно уладить это дело. Но не смогла его отправить. Мейстер посланий сообщил, что птиц в Благодатный край нет.
– Вот как? – Вильгельт протянул руку. – Дай письмо мне. Я ему накручу хвост, бездельнику.
Альда отдала узкую полоску послания и улыбнулась. Она знала, как ее муж может «накрутить хвост». Он еще будет извиняться перед стариком, если вдруг скажет резкое слово. Всегда одно и то же. «Все же нужно уладить дело с назначением нового капитана», – напомнила она сама себе. Со вздохом она приступила к делу:
– Я встретила в парке чу́дную дочку лорда Гнета. Какая прелесть в самом деле. Такие глаза, как у настороженной косули… Ты прочишь ее отца на пост капитана… И это чудный выбор. Он настоящий рыцарь. Несомненно, преданный трону офицер. Из королевской марки…
– Почему я не могу сам назначить главу своей королевской гвардии? – тяжело вздохнул король.
– После письма Стевариуса…
– Да знаю я, Луций Аорн мне уже все разложил. Все доводы против моего назначения, – прервал ее король. – Раз мы не можем пока выдать Сонетру Берна и этого бастарда, нужно как-то умаслить хозяина Благодатного края.
– Ну что же. В этот раз вице-канцлер действительно прав. Письмо Стевариуса на грани приличий. Это был практически ультиматум. В любом другом случае это можно было бы расценивать как предательство, но Стевариуса можно понять. Как отца. Он потерял наследника. Если мы поставим на место его сына человека из другого дома, он решит, что это был спланированный заговор против него. И что здесь замешана корона.
– Да. Всегда приходится поступаться в пользу целесообразности, – сказал Вильгельт. – А что же Гнет? Так и отправить его восвояси вместе со всей челядью?
– Мы найдем ему чу́дную должность. Он не будет в обиде…
– Например, возглавить королевскую стражу, – предположил король. – Лорд Тойво уже стар… не пора ли ему навестить свое покинутое имение в Бече?
Альда неуверенно кивнула, что-то быстро соображая своей хорошенькой головкой.
К вечеру в парке был развернут аттракцион. Посол Эссорта Ребб Гларус в качестве подарка привез в Эдинси-Орт труппу эквилибристов.
По краям Пряничной поляны были водружены четыре высоченных шеста. Паутина кордов была натянута между ними. Такие же стропы, устремленные к земле, удерживали вертикально сами столбы.
С одного края на подстриженной траве были расстелены реиндольские ковры и установлены зрительские ряды. Возле деревьев в маленьких киосках и балаганчиках жарили и пекли разнообразные угощения. Вельможи уже заняли свои места. Слуги с распоряжениями и лакеи с блюдами рьяно сновали вверх и вниз по бархату ступенек. Повара гремели утварью, покрикивали на поварят. Рыцари и дамы шутили и смеялись, не забывая угощаться яствами и напитками.
Прибыла королева-мать, за ней – королевская чета. Оживленный шум на некоторое время приугас, пока дамы и кавалеры присматривались, как сегодня наряжены их суверены, кто следует за ними в свите, кто где усаживается, и затем возобновился с прежней силой. На таких мероприятиях предписывалось вести себя вольно, без излишних церемоний. Все знали, что Вильгельт терпеть не может проявлений лакейства у своих рыцарей. Такие были заведены порядки при нынешнем короле, которого давно и справедливо прозвали Вильгельтом Прямодушным.
К тому же в этот вечер в центре внимания были заморские гости.
Все спешили познакомиться с ними, выразить признательность послу Эссорта за чудный подарок. Бросить взгляд на юного трибуна Фиделя. Слухи все равно просачивались. Ничего тут не поделаешь.
Посол Ребб раскланивался во все стороны. Он был одет в шелковый кафтан небесного цвета. Белая пелерина украшала его грудь.
Вильгельт тоже коротко переговорил с посланником островного приама. Этого требовала вежливость. Темные серьезные глаза монарха при этом осматривали придворных. Кому-то он улыбался, кого-то просил задержаться, чтобы что-то узнать. Милой и прелестной дебютантке из малого дома Риаров он сделал изящный комплимент. Альда запомнила ее, чтобы позже прислать ей жемчужную подвеску королевского признания. Вельможи с удовольствием смотрели на своего короля. Король отвечал им ласковыми взглядами и фразами.
Альда напомнила себе, что не все дома, даже королевской марки, прислали верификацию присяги после воссоединения. Этим еще предстоит заниматься. Не стоит впадать в благодушный самообман.
На середину поляны вышел глашатай с серебряным горном, и представление началось. Публика поспешила занять свои места.
На столбы с помощью веревочных петель с удивительной ловкостью взобрались двое юношей и две девушки. Они были одеты в трико нежных оттенков. Девушка в розовом костюме взмахнула голыми руками, привлекая к себе внимание, и пошла по шнуру, быстро переступая ножками.
Зрители внизу замерли. Гимнастка бесстрашно шла над пропастью, в руке у нее не было даже веера. Баланс она поддерживала разведенными в стороны изящными ручками.
Девушка еще не успела добежать до середины пути, как по другому, поперечному, шнуру навстречу ей побежала гимнастка в сиреневом.
Альда посмотрела в сторону на свою дочь. Узона, как и все, смотрела вверх, поглощенная зрелищем. Королева перевела взгляд на посла и сопровождающего его юношу. Теперь она могла внимательнее изучить принца приама. Когда посол Эссорта разговаривал с королем, Фидель учтиво стоял подле них, а она была занята беседой со своим порученцем – сэром Гидоном.
Принц был одет в шелковый темно-серый костюм. Его украшала только золотая цепь трибуна. Он сложил изящные кисти рук на острой коленке, обтянутой лосиной кожей. Островитяне одеваются иначе. Платье узкое, из тонкой ткани. И кинжал у него на поясе выглядит лишь изящной игрушкой. Лицо юное, с небольшой бородкой и усами. Короткие темные волосы. В ухе продолговатая серьга с искристыми камушками. Глаза устремлены вверх.
