Сигас, не раздумывая, поспешил на другую сторону. Никто из путников не стал мешкать, все устремились за ним. Даже крестьяне позабыли про свою робость.
Матиуш проехал последним по воде цвета крепко заваренного чая. Над пологим бродом низко свисала ветка, в ее блестящих листьях сверкающий, как ртуть, паучок соткал серебристую паутину. Ардо отшатнулся от мерзкого создания, внезапно возникшего перед его лицом, и нервно дернул лошадь влево. Она сделала неверный шаг и провалилась по грудь в податливый торф.
Матиуш зло ругнулся на себя. Делать нечего, пришлось спрыгнуть в темную воду и помогать Симуну выбираться из ловушки.
Он вышел на берег весь мокрый. Его конь тяжело дышал.
– Как ты умудрился свалиться в яму? – подошла к нему Минора. – Нужно было просто ехать прямо. Никуда не сворачивать.
– Напиши эти слова на моей могиле, – сказал Ардо сквозь зубы недоумевающей девушке.
Козленка хватило на всех. К нежному мясу пришлись кстати мелкие кисло-сладкие яблоки. Их нарвал на диком деревце и принес путешественникам Худой Чо.
– Мой отец прикопал серединку яблока здесь на берегу, когда в юности ездил на ярмарку. Потом здесь выросло дерево. Люди прозвали его Яблочный Мо, – сказал он.
– Хорошо он поступил, – сказал вдруг другой крестьянин, робкий Сомс. – И хорошо поступил этот юноша, рыцарь Цветов. Он, конечно, хочет ехать с нами, а вы его не хотите. Я увидел. Но что он делает? Он не уговаривает, не льстит и не говорит красивых слов, как принято у вас, людей благородных. Он ловит козленка и кормит нас. Так поступить может только хороший человек. Дурной бы так не придумал.
– Мы примем его, – сказал Матиуш. Он откинулся назад на переметную сумку. Глаза его начали слипаться. День был долгий. – Но где он? Пусть объявится, и мы примем его. Пусть будет рыцарь Цветов. Не помешает.
Сигас встал и довольно потянулся, разбрасывая руки в стороны. Он смотрел, как Бистроль устраивает себе и своему дяде место для ночлега.
– Казимир, расскажи еще про чудеса Пархома. На ночь славно послушать хорошую историю.
Коч расстегнул на плече тяжелую стальную застежку с рогатым лосем и недовольно оглянулся на рыцаря. Ему было неприятно, что Райм походя ославливает его мечту.
– Город этот действительно существует, – сказал со своей лежанки Берн. – Мне прислали из дома птицу, когда я еще был в Эдинси-Орте. Мой кузен сам побывал там. Я, когда был маленький, ходил в пажах у старика Фюргарта. Поэтому хорошо знаю Капертаум…
«Может быть, и мне стоило бы взглянуть одним глазком…» – подумал Ардо, соскальзывая в сон под низкий голос Медведя.
– Что, сегодня лорд не будет гулять своего жеребца на ночь? – зашептала возле его уха подкравшаяся Минора, от всех скрытая темнотой. Ее голос насмешливо подрагивал. Она дотронулась до его макушки горячей ладошкой, готовая отпрыгнуть, как пружина, если он повернется. – Ночь такая теплая и ласковая, что спят даже мошки, а мох на болотных кочках мягкий, как пуховая перина…
– Иди, айдучка, начинай пока без меня. Я потом подойду… – едва размыкая губы, произнес бастард, проваливаясь в яму сна.
Опять Матиуш шел по Мертвому лесу. Опять видел ствол упавшего дерева с вздыбленным комом корней и земли. В этот раз он заметил в траве белеющий маленький череп, которого не было раньше. Его пустые глазницы неотрывно провожали бастарда. Каждый раз во сне всплывали новые детали, которые ускользнули от внимания тогда… в действительности. Вот красная ягода каролики, и он нагибается к ней. Слышит мягкий шелест и поднимает голову. Видит в корнях серебристую паутину и ребенка. Ребенок не размыкает бледных губ, но Ардо слышит чье-то бормотание и всхлипывания. Видит вопрос в его черных глазах…
Матиуш смотрит на кончик своего кинжала, но все еще не может двинуться в сторону гнезда. Шелест в траве. Он оглядывается и ищет глазами хозяина паутины. Никого нет, но шелест не прекращается. Он поворачивается к ребенку и делает первый маленький шаг. Второй… и проваливается в земляную ловушку. Над травой остаются только его плечи и голова. После падения он не сразу приходит в себя. Потом видит мохнатые паучьи лапы. Они останавливаются возле него, потом спешат к гнезду проверить паутину.
Шелест. Пластины нового доспеха мягко трутся друг об друга.
Всхлипывание и бормотание вторглись в его сон. Ардо поднял голову.
Речной туман лизал его ноги. Раздался приглушенный возглас, и бастард сбросил с себя плащ. Встал на колени. Нащупал рукоятку меча.
Впереди спинами к нему, лицом к дороге на коленях стояли крестьяне. Слышно было их бормотание, перемежающееся вскриками. Что происходит?
Матиуш встал и увидел в тумане движение черной линии поперек дороги. Что-то гибкое, многосоставное и многоногое переползало через проплешину дороги в белесом тумане. Гигантская многоножка. Блестящая черная голова только что переползла через двойную колею и выбирала путь на левой стороне. Шевелились две пары загнутых усиков. Какая же она длинная! Справа ее тело скрывалось за хвоей молодых сосенок.
Ардо двинулся вперед. В руке у него был обнаженный меч. Его опущенное острие неслышно сбивало с травы капли росы.
– Стой, господин. Нельзя. – Худой Чо попытался схватить его за край одежды. – Оружие грех перед лицом бога.
Ардо посмотрел на свою руку с мечом. Он даже не осознал, когда успел достать его. И как же он решился приблизиться к гигантскому членистоногому? Равномерный шелест доносился от движения быстрых ножек. Хитиновые пластины мерно изгибались, стянутые кольцами перетяжек.
В лагере уже никто не спал. Все смотрели, как на дороге появился раздувшийся хвост многоногого червя, перебрался на другую сторону и заскользил по голубому мху.
Ардо увидел, что Минора с ненавистью смотрит на своих соплеменников.
Худой Чо поднялся с колен. По щекам его катились слезы.
– Это хороший знак. Бог Девус посетил нас на нашем пути. Не думал, что когда-нибудь сподоблюсь этого счастья.
– Долго вы собираетесь еще здесь торчать, – вскричала резким голосом дочь старосты. – Пока мы доберемся до деревни, спасать уже будет некого.
– Так этот червяк ваш бог? – спросил Сигас. – Он подошел к поперечному следу, оставленному созданием, и посмотрел в глубину болота. Клочья рваного тумана шевелились над мхом.
Крестьяне ничего не отвечали. Они со счастливыми лицами тихо собирали свои пожитки. Минора дернула уздечку, ударила лошадь узкими пятками и галопом поскакала по дороге.
– Не трогай их, Сигас, – сказал Матиуш. – Пусть. Не у всех есть и такой бог.
– Это не бог, – очень тихо сказал Бистроль, забрасывая сумки на круп лошади. – Я точно знаю.
Солнце вырвалось из болот, когда они вышли на высокий травяной холм. Внизу в долине лежала деревня. Отсюда она была как на ладони. Справа подымался каменный кряж. Весь он порос кривыми стволами горного бука.
