Спутники Фюргарта молча ждали, нахохлившись под мелкими каплями дождя. Лошади косили глазом на труп и тревожно переступали с ноги на ногу.
– Вы, сударь, лорд Баррион?
Баррион обернулся на голос.
К нему обращался воин в островерхом шлеме. Лицо было закрыто стальным козырьком, с боков его прикрывали железные щеки. Длинная кольчуга, усиленная бляхами. За спиной ординарец держит под уздцы его лошадь. Еще полдюжины солдат с мечами и боевыми топорами. В полном снаряжении: щиты, доспехи из вареной кожи, железные наплечники.
– Кто вы такой, сударь? – спросил в ответ Фюргарт.
– Я наиб констебля.
– Кто его так, наиб?
Офицер звякнул кольчугой, подошел ближе. В его руке Баррион увидел кусок пергамента.
– Это мы нашли при нем. – Он протянул записку Фюргарту.
Баррион взял ее и прочел:
«Пан Кривицкий, утром буду ждать вас у каприцы по нашему делу. Вы должны выполнить свою часть договора и разобраться с мальчишкой. Ничто не суждено, ваша судьба только в ваших руках. Я укажу вам путь к ней. Лорд Баррион».
Что-то знакомое почудилось Фюргарту в этом «ничто не суждено».
– Здесь стоит мое имя, – сказал Баррион, поднимая глаза.
– Верно. Вы хотите сказать, что не писали управляющему?
– Я подписываюсь иначе. – Баррион отвернулся от офицера и отдал пергамент Утесу. – Грубо. Печати нет. Очень грубо, но эффективно. На управляющего письмо подействовало.
Утес хмуро принял свиток. Баррион взобрался на коня.
– Я вспомнил, чья эта фраза. Обрати внимание, что там сказано про мальчишку. Мне все-таки придется направиться в Воуканосовку. Может быть, констебль прав и все объясняется просто.
– Без меня?! – вскинулся Утес.
– Не волнуйся, ничего не случится. Пан Алесь ведь сам меня приглашал… А вы немедленно скачите в замок. Как бы Кривицкий уже не наделал беды. Или кто-нибудь еще от его имени. Я возьму Хонга. Мусс, ты тоже со мной. Поспешите.
– Верните мне письмо, – потребовал офицер.
Утес взглянул на него равнодушными глазами и сунул пергамент себе под грудной доспех. Рука офицера повисла в воздухе.
– В деревне мы встретили дезертира из Щары. По его словам, местечко пожгла Охота. Лорда убили. Ставлю вас в известность, сударь. Если для вас это что-нибудь значит, – сказал ему Баррион. Он отвернул свою лошадь и поехал к толпе крестьян.
Крестьяне стали расступаться, но Фюргарт остановился посреди них и окинул толпу сердитым взглядом. Терпение его было на исходе. Какая-то мысль стрижом вертелась у него в голове, но не давалась в руки. Что-то очевидное он упускал.
– Мне нужен проводник в Воуканосовку. – На его взгляд, он почти прорычал это. Крестьяне молчали. – Ну, кто укажет мне дорогу к пану Веразубу? – Баррион полез в ремень за монетой. Он был готов заплатить серебром.
– Я покажу, ясновельможный пан. – Из толпы выскочил парень с яблочным румянцем на скулах. Крупные кисти рук, торчащие из короткого кожуха, тоже были красными, как у мальчишки, возившегося с корабликами в стылой воде. – А доставайте ваш динарий, пан лыцарь.
– Лошадь у тебя есть? – спросил Баррион.
– Как не быть. Пасется на хуторе. Как раз по дороге. А пока позволь, за стремя возьмусь.
От моста они поехали вдоль речушки. Над ними поднимался косогор с темным лесом. Дорога все время забирала влево, а косогор становился все ниже. Опять пошли болота, обрамленные чахлыми ракитовыми кустами.
Проводник держался красной рукой за стремя и, охотно показывая крупные зубы, легко бежал рядом с Фюргартом.
– А мужики сначала скумекали, что это вы Охота и есть, – сказал он бодро.
Ему нисколько не мешала легкая рысь, которой шла лошадь Барриона.
– Снова Охота, – сказал Баррион. – Я про Дикую Охоту сколько разных сказок слышал. В каждом урочище свои истории о призраках рассказывают. Но здесь вы с этим живете. Ты сам видел Дикую Охоту?
– Видел, пан лыцарь, – посерьезнел парень. – Ничего доброго. А про Дикую Охоту короля Витовда я тебе расскажу. Если еще никто не сподобился.
– Не задохнешься на бегу?
– Э-э! Какой там. Ну, слушай.
Хонгу тоже было интересно, он подъехал поближе и похлопал рукой по своему стремени. Проводник схватился обветренной рукой и за него.
Мусс ехал позади. Его эти сказки не забавляли.
– Витовд и Матюш были славными лыцарями. С детства знали и любили друг друга. Когда Витовд надел на себя корону, его друг Матюш преклонил колено и поклялся в верности. Он поднял за собой весь Северо-Западный край и честно служил мечом своему господину. Враги Витовда одолели его в чужих краях и убили его детей. Король прискакал с остатками своей дружины к старому другу. Отсюда он хотел упереться ногой, чтобы отвоевать у супостатов свое королевство. Но Матюш увидел, что не сдюжит король против всего дома Фюргартов. Не захотел он погибать вместе со старым другом, а решил предать его. Пригласил Витовда на охоту. Вечером устроил пир и подпоил людей старого друга. Дождался, когда они заснут, и вместе со своими людьми набросился на спящих. Сам Матюш ударил своего друга в затылок. Нанес он ему смертельную рану. Тогда Витовд закричал страшным голосом и проклял Матюша и весь его род до двадцать первого колена. Вскочили люди Витовда окровавленные на своих лошадей и ускакали под смех Азука в болота. Ведь все знают, что если ты проклинаешь живую душу, то отдаешь свою на службу Темному Властелину.
– А Кастусь Матюшевский и есть двадцать первый потомок? – спросил Баррион. Он с удивлением обнаружил, что легенда не очень сильно грешила против истории Луитпольда Прекрасноволосого и Барриона Окаянного. Его и называли палещуки королем Витовдом.
– Да. И последний прямой. Все знают, что в Гнезде таятся королевские сокровища, которые Матюшевский оставил у себя в награду за свое вероломство.
Баррион задумался. Теперь он понимал, под каким тяжким грузом формировался характер пана Кастуся. Кто-нибудь рассказал ему эту историю, когда он был совсем дитя. Быть потомком предателя, все время ждать возмездия… Искать, чувствовать и со страхом находить и свою вину, которая кроется в самой твоей крови.
Не только мальчишка вырос с этой страшной сказкой, но и все остальное рыцарство Северо-Западного края. То, что для Фюргартов – древняя история, только один из эпизодов событий в королевстве Элендорт, для палещуков означает иное. Она для них жива и сейчас. Он этого не знал раньше.
Места вокруг стали совсем пологими. Вдали, по ходу дороги, виднелась темно-зеленая кромка леса.
– …Вот и скачут черные всадники по нашим болотам. Мстит король Витовд за свою погибель и за свои утерянные сокровища всему люду. Черной стала его душа и все новой жертвы хочет.
