Веразуб говорил правду. Его крепость была очень древней. Вся она состояла из трех башен, поставленных треугольником на холме. Причем одна башня стояла выше двух других. Стены были соединены невысокой стеной чуть выше человеческого роста.
Воуканосовка была не таким уж и маленьким поселением. Она окружала старую крепость с двух сторон. Через небольшую речку был перекинут мост. По обоим берегам, друг напротив друга, шли две улицы. В деревне не было ни одного каменного строения. Дома были деревянные, крыши крыты соломой и тростником, но все было крепкое и добротное. Было видно, как по мосту проскакал на всем ходу босоногий всадник.
– Я говорил! Я говорил! – крикнул Барнаба. – Это не пан Веразуб. Видите, Дикая Охота жжет его твердыню.
– Ну, тогда это точно не призраки! – вскричал Риард.
Парень не замечал, что все это время держал свой меч обнаженным в руке. Лицо его выражало крайнюю степень волнения.
– Конечно, юноша, – сказал Фюргарт на его замечание и обернулся к Незамаю. – Но как они так быстро ворвались в крепость?!
– Эх, милорд, да разве ее когда запирали. У нас здесь тысячу лет не встречали уруктаев или других врагов. Даже Гнездо Матюшевских без ворот стоит.
Где-то на берегу в сердце деревни часто зазвучал набат.
– Это они – мои ребята, – крикнул Барнаба.
Он пришпорил лошадку и быстро поскакал вниз к стенам крепости. Фюргарт очертя голову последовал за ним. Он был в таком волнении, что ни на миг не задумался об опасности. Он даже не успел заметить, когда в руке оказался меч. Хонг скакал рядом.
Когда они приблизились к нижней башне, из ворот показались выезжающие из крепости всадники. Они встретились с ними лицом к лицу. В этот раз у Фюргарта и его спутников не было времени на страх. Да, они вновь увидели мертвенно-белые лица, черные плащи и бледных коней. В этот раз очень близко перед собой.
Но еще они увидели блеск глаз, услышали возгласы, топот копыт и звон кольчуг. Это были живые люди. А с живыми людьми можно биться, живых людей можно ранить и сделать их мертвыми.
Незамай первым подтвердил это. Он незамедлительно швырнул в приблизившегося врага свой нож. И очень ловко. Нож по самую ручку воткнулся всаднику под подбородок. Палещук сам был удивлен такой своей меткостью, Баррион увидел это по его лицу. Он быстро отстегнул с седла топор с гнутой ручкой и перебросил проводнику, который теперь остался без оружия. Барнаба схватил топор и угрожающе крутанул в воздухе.
Воины продолжали выезжать из башни. Они теснились в узких воротах. Лошади ржали. Если бы отряд Фюргарта был немного побольше, они смогли бы воспользоваться неудобством выезда. Но всадников Дикой Охоты было слишком много против троих.
Их оттеснили в сторону. Барриона – к остаткам земляного вала возле полузасыпанного защитного рва.
Он бился сразу с двумя. Рискуя каждую секунду не удержаться на краю рва и съехать вниз. Его противники атаковали рыцаря с разных сторон. Баррион успел поставить свой щит под прямой удар одного из противников, на котором был глухой шлем с рогами зубра. Получив чувствительную контузию в плечо, повернулся и в следующую секунду отразил мечом скользящий удар другого всадника с весьма внушительной фигурой. На секунду Баррион замешкался, увидев очень знакомые бакенбарды на белом лице противника, и тут же поплатился за это. Рогатый всадник заставил приподняться своего коня свечой, и тот чуть не спихнул Барриона в овраг своей бронированной грудью. Лошади ржали и пытались лягнуть друг друга. Все трое оказались слишком близко друг к другу – корпус к корпусу. Лошадь Барриона даже не могла повернуться. Но эта скученность не позволяла присоединиться к его противникам другим участникам Охоты.
Что происходило с его людьми, Баррион не видел. Он чувствовал, что сам находится в смертельной опасности. Удар, принятый в щит, был очень чувствительным. Плечо онемело, и в глазах мерцали зеленые круги. Баррион был уверен, что следующего подобного удара от рогатого соперника не переживет. Превозмогая головокружение, он потянулся к грузному противнику слева. Этот воин был не такой поворотливый, и он потратил слишком много времени, чтобы справиться со своей лошадью и выйти на следующий удар.
У него не было времени замахнуться, поэтому Фюргарт почти наудачу ткнул мечом туда, куда смог дотянуться в выпаде, – в область седла.
Меч скользнул вниз по доспеху и впился воину в живот чуть выше бедра. Сталь вошла в плоть, раздирая кольца кольчуги. Баррион возликовал. Славный фамильный клинок с древней историей не подвел своего хозяина.
В этот момент он пропустил удар от рогатого всадника.
Баррион почувствовал, как сминается наплечник на правом плече, и в следующий миг был уже внизу. Конь под ним пал и теперь судорожно дергал головой. На грудь и в лицо Барриону била струя горячей крови. Удар, предназначенный всаднику, оказался неточен – меч соскочил вниз по доспеху и, скользя, разрубил сбоку шею животному.
Баррион все пытался встать и не мог. Каждый раз он оскальзывался в крови. Кровь текла по его доспехам, по сверкающим поножам. И под ним тоже была целая лужа горячей крови.
Всадник в рогатом шлеме наклонился, готовя последний смертельный удар. Он не требовал меч Фюргарта, ему была нужна только жизнь рыцаря. Секунды растянулись. Черный плащ взмыл в воздух, открывая хитиновые пластины прекрасной гентской работы. На коротком сюрко у плеча Фюргарт увидел блестящую застежку белого металла. Серебряный единорог!
Баррион, весь залитый горячей кровью, в полубезумном состоянии яростного боя все равно задохнулся от неожиданности. «Сонетры! Здесь – в Северо-Западном крае?!» – Он не поверил своим глазам.
Фюргарт не смог бы дотянуться до всадника, и сил на удар не было. Баррион сидя крутанул мечом и ударил по сухим красивым ногам жеребца, вымазанного чем-то белым.
Конь шарахнулся вбок, в сторону старого защитного рва, и опрокинулся вместе с седоком вниз. Мелькнул черный плащ.
Баррион наконец смог подняться. Для этого ему сначала пришлось встать на четвереньки. На секунду ему показалось, что его прекрасный меч обломан. Но это было только потому, что он пытался опереться на него и клинок вошел в землю между камнями.
Фюргарт скинул перчатку, стер кровь коня с глаз. Повернул гудящую голову, ища глазами своего оруженосца.
Мальчишка был жив, но и ему приходилось несладко.
Лошадь Хонга была тоже убита. Оруженосец Барриона прижался спиной к стене твердыни и отчаянно отбивался от всадника с бронзовой ладонью на верхушке открытого шлема. Риард едва поднимал меч, чтобы парировать удары. Силы юноши были на исходе. От ворот вдоль стены к нему протискивался еще один воин Охоты.
В глазах оруженосца Баррион увидел смертельную безнадежность.
Фюргарт поспешил к нему, позабыв о слабости. Оруженосец уронил щит и схватил меч двумя руками. Еще немного – Хонг потеряет и его, и тогда мальчишку просто затопчут лошадьми.
