Сам рискуя получить удар в незащищенную спину, Баррион бросился к всаднику со знаком ладони на шлеме. Смятый наплечник на правом плече мешал ему двигаться быстро. Он даже не пытался дотянуться до воина и повторил прежний прием, ударив лошадь противника с тыла по ногам. Конь заржал, задняя часть его корпуса осела. Всадник схватился за узду, но не смог удержаться и завалился на бок. Оружие в его руках стало только помехой. Он неуклюже пытался освободить правую ногу, застрявшую под упавшим животным.
Риард сразу воспрянул духом. Заорав что-то грозное, он бросился на другого своего противника. Фюргарт уже повернулся к Барнабе, вполне уверенный, что увидит того мертвым. Но он был тоже жив! Врагов вокруг него было навалом, они облепили его, как муравьи гусеницу. Только по злобной ругани было понятно, что их проводник еще отбивается.
В этот момент все изменилось. Из-за деревенских домов появилось не меньше трех дюжин мужиков. Главным их вооружением были трезубые вилы, надетые на чрезмерно длинные жердины. Видно было, что крестьяне готовились: на их одеждах были нашиты куски толстой вареной кожи, у некоторых имелись даже железные нагрудники грубой деревенской работы.
Вновь прибывшие с каким-то остервенением набросились на всадников, которые уже почти одолели маленький отряд Фюргарта. Прежде всего мужики отбили своего предводителя Барнабу. При этом один из всадников Охоты получил смертельный удар вилами под ребра.
Теперь в меньшинстве были воины Охоты. Сражаться при таком раскладе они явно не жаждали. Оставив на месте сражения убитых и раненых, потрепанная и разоблаченная Охота поскакала прочь по дороге, ведущей из урочища.
У Фюргарта не было сил удивляться, что они с Хонгом выжили. Хотя и понесли серьезный ущерб. Он был опрометчив. Все могло кончиться по-другому. Если бы не поспели вовремя люди из деревни.
Что теперь? Они оба потеряли своих лошадей. Голова все еще гудела, плечо травмировано. Баррион наклонил голову и посмотрел на себя, он был весь в крови своего коня. Где-то потерял одну перчатку. Доспехи посечены, щит расколот.
Риард опустился на землю рядом и положил тяжелые руки на колени. Выронил меч.
Фюргарт не мог себе позволить такой роскоши – быть слабым. Он оттянул край покореженного наплечника, терзающего тело, и подошел к Незамаю.
Вот у кого сил было через край!
Его лошадка заполошно бегала среди людей, на ее толстом крупе горел длинный рубец, но сам Барнаба был жив и, похоже, даже не ранен. Он наклонился над поверженным воином, которого сразил Фюргарт. Вдруг Барнаба плюнул ему в лицо и провел ладонью, стирая белую краску, которая придавала смертельную бледность всаднику.
– То-то я вижу – знакомая мордожопа. Смотри, Фюргарт, кого ты проткнул. Поздравляю тебя, ты только что отправил в отставку своего констебля.
Баррион подошел. Действительно это был Базыль Гук. Лицо его вместе с кошачьими бакенбардами было покрыто какой-то пудрой или мукой. Судя по гримасе, смерть констебля была мучительной. Удар Барриона вспорол живот, выпустив сизые кишки ему на колени. В нос ударил тошнотворный запах.
– Так, кто здесь еще из знакомцев… ага, смотри, кого порешил твой молодой оруженосец.
Крестьянские парни перевернули воина, зарубленного возле стены, лицом вверх.
Хонг превозмог себя и, пошатываясь, тоже подошел к своему поверженному противнику. Это был Варлась Шибеко. Из него вытекло много крови, и лицо его осталось бледным и после того, как с него стерли краску. Теперь оно действительно было мертвенным.
– Это… мой первый, – произнес оруженосец, наклонив голову.
– Он заслужил это тысячу раз, – сказал Баррион.
Еще двое убитых всадников оказались дружинниками констебля. Один, раненный Барнабой, был тот самый офицер, которого они встретили у каприцы.
Он лежал прижатый павшей лошадью. Лицо его изображало муку.
Баррион присел возле него на колени. Глаза офицера остановились на его лице.
– Значит, все дело в золоте Матюшевских? Которое никто не видел? – спросил Фюргарт. – Куда они поскакали? Остальные. Скажи нам и будешь жить…
– Никто, кроме Гука, не верил в золото, спрятанное в Гнезде, – простонал офицер. – Он снюхался с Сонетрами. Вот они и дали ему золото. И еще больше обещали. Он хотел возродить королевство Витовда… Барриона Окаянного. Проклятый бастард… всем нам заморочил головы.
– Сонетры? – Баррион был поражен. Значит, ему не показалось – это был единорог. – Что они забыли здесь?
Офицер не отвечал. От боли он потерял сознание. С него стащили тело лошади. Нога была раздроблена в нескольких местах и быстро наливалась черной кровью.
Барриону было нужно что-то еще, кроме слов. Он спустился в оплывший от времени защитный ров. Там лежал его противник. Он был раздавлен своей раненой лошадью. Баррион быстрым движением кинжала добил животное и наклонился над всадником. Он с трудом стащил с его головы помятый шлем с привинченными рогами зубра. Под шлемом он увидел загорелое лицо южанина.
Баррион откинул в сторону черный плащ. Действительно, на сюрко висел серебряный единорог.
Сжимая в кулаке застежку, он поднялся наверх.
Подъехали спутники Барриона. Они рассказали, что не напрасно поскакали в Гнездо. Когда они появились там, мальчишку Матюшевского, крепко связанного, грузили на лошадь. Два воина с белыми лицами никак не ожидали увидеть вооруженный отряд Фюргарта.
– И лошади у них были вымазаны чем-то белым. Вот как и эти… – сказал Утес. – Теперь все хорошо. Одного заколол Уго, а второго разбойника я хорошенько поспрашивал, когда несколько пальцев сломал, он все и выложил. И про Дикую Охоту короля Витовда, и про Базыля Гука, и про то, что сегодня они пожгут пана Веразуба. Мы освободили слуг, они были заперты в подвале, и поскакали что есть мочи в Воуканосовку. Мусса на полдороге встретили…
– Кажется, вы попали в большую передрягу, мой господин, – сказал бард Текс.
Его бледно-голубые глаза с ужасом оглядывали место битвы. Убитых людей, кровь, пытающуюся встать на ноги и падающую раненую лошадь. Крестьянский парень рядом на земле деловито снимал блестящую кирасу с мертвого красавца Шибеко.
– Кажется? Так и есть – поэтому тебе кажется! – крикнул весело Барнаба.
– Знал я, влезли в семейные разборки, – сказал Утес. – Как это я оставил вас с одним мальчишкой? Даже непонятно, как они не перебили вас всех… Никогда такого не видел, все в крови, а отделались лишь ушибами.
– Они просто не успели нас убить, но все к тому шло… А тут дела мудренее оказались, чем простые семейные склоки, – ответил Баррион и раскрыл кулак с единорогом. – Видишь, кто тут мутил воду.
– А эти что забыли так далеко от своего Благодатного края?
– Вот это и хотелось бы выяснить. Если поспешим, сможем их нагнать. Вот кого стоит разговорить.
Старую крепость Веразубов удалось погасить. Сгорело только несколько деревянных построек. Над округой стелился вонючий дым. В хлеву погибла запертая скотина. Каменные стены и древние башни только немного закоптились.
