– Охренеть! Это круче, чем любые ниндзя. Неудивительно, что Берта на тебя обиделась. Представляешь, если добрые селяне захотят поразвлечь своих ребятишек и решат сжечь ведьму, как ей будет непросто без чучела. А Чарли говорил, что она людоедка. Дай посмотреть… даже так?
Он усмехнулся, когда Анна в ответ на его просьбу молча покачала головой и вернула гребень в карман.
– А ты как с этим?.. Я говорю про чудеса и всякое волшебство, – спросила Анна чуть погодя. – Не удивляешься? Это же черт знает что такое… Как в кино.
– Да в жизни все время что-нибудь такое случается, – сказал Франц. – Как в кино. Ты еще про локдаун помнишь? Про русскую атомную станцию. Что там еще такого было? Подскажи, ты же уже давно живешь…
– Засранец!
– Ну вот… И я говорю, всякое может быть. Ничего – я нормально. Так – значит, так. Значит, может быть, и волшебство.
Внизу балки Анну и Франца догнали их кавалеристы. С левой стороны от графини появился старшина Гектор с красным псом на прапоре. Он трогал рукой свои вислые черные усы – похоже, он действительно ревнует ее к Францу.
– Как рука? – спросила Анна Франца.
– Нормально. Вроде не гноится.
– Все равно в Пархиме первым делом найдем тебе антибиотики.
Отряд подтянулся, и Анна дала команду нагнать двух всадников, которых они видели на мосту с обрыва. Чужаки уже, конечно, скрылись из вида и были где-то глубоко в лесу.
Вперед поскакали трое наиболее легких из команды на самых быстрых лошадках. Но благодаря недавнему привалу отдохнули все лошади, и весь летучий диверсионный отряд быстрым аллюром поскакал за кажущейся легкой добычей. Только сбивчивой чечеткой прогрохотали копыта по бревнам и пыль поднялась над мостом – и вот уже нет никого у реки.
Когда Анна со своими ординарцами подоспела, чужаки уже были окружены.
Ее ребята умело отсекли их от дороги. И в лес они тоже не могли ускакать. Чаща была здесь настоящая, не такая, как в приличном немецком лесу под Пархимом. Тем – прежним Пархимом. Здесь, если напролом поскачешь от погони, легко куда-нибудь в ствол впечатаешься или в ветвь… Шею обязательно свернешь.
Все равно парочку прижали к бурелому вокруг поваленного дряхлого гиганта, который утянул за собой соседние деревья. Чтобы у чужаков не возникло соблазна.
Они были не Сонетры. Цвета были не те. Больше они походили на разбойников. Слишком уж поистрепались.
Один был совсем гигант. Светлые волосы, шрам на лице. Если он слезет со своей лошади, окажется не намного ниже. И как эту детину выдерживает его лошадь.
Второй – юнец. Должно быть, оруженосец или слуга. Черные волосы, бледная кожа. Напряженное лицо. «Симпатичный парень, – подумала Анна. – Хоть сейчас в киноактеры».
Чужаки заняли глухую оборону. Готовились принять бой. У младшего был даже арбалет, он угрожающе держал его перед собой и наводил то на одного, то на другого неприятеля. Но из такого только один раз можно успеть выстрелить. Анна видела, что механизм взвода у него барабанный – минуты две накручивать надо.
Гигант держал свой громадный меч поперек седла. Недобро смотрел на окруживших его воинов.
– Кто вы? – спросил он хрипло.
– Это вы – кто? – сказал Гектор Шу. Он кивнул на прапор в своей руке. – Мы – вот. А где ваши гербы? Кому служите? Эй, малый, – крикнул он парню помоложе. – Это у тебя не хонгский шершень на плече?
Анна подъехала ближе. «Знакомое лицо! Точно!» Брови ее поползли вверх.
Она вспомнила этого сумрачного силача, он был на тех первых переговорах с местными в здании суда…
Анна направила лошадь прямо к нему. Ее люди молча расступились. Они, наверное, после той схватки думали, что их графиня неуязвима.
– Я знаю тебя, – сказала она, подъезжая вплотную. – Ты – Утес. Ты был с Баррионом Фюргартом в Пархиме.
Светловолосый рыцарь смотрел на нее с удивлением. Он только теперь увидел, что она женщина.
Анна откинула назад войлочный капюшон с кольчужными кольцами и тряхнула темно-каштановыми волосами.
– И я тебя помню… – произнес гигант.
Глаза его отметили золотую графскую цепь, которая висела поверх бронежилета. Франц нашел ее в комнате Теодоро Максимилиана и настоял, чтобы она носила ее. Для авторитета.
– Ты была там с лордом Векским. И в Капертауме. Только ты…
– Я была сержантом полиции, а потом стала гауптманом. – Она не стала говорить, что в прежнем Пархиме была еще стажером.
– А теперь ты… – Он протянул в ее сторону палец.
– Перед тобой, невежа, графиня Несельграде и Мульчи, – рявкнул Гектор.
Этот выпад нисколько не смутил Утеса.
– Значит, ты вышла замуж?
– Не по своей воле, но очень ненадолго, – рассмеялась Анна.
Она отчего-то чувствовала себя с этим рыцарем как со старым знакомым. Она протянула руку, и гигант осторожно пожал ее.
– Баронет Мульчи немедленно сделал меня вдовой. Пришлось взять под опеку и его земли. Но, насколько я помню, ты был оруженосцем у младшего Фюргарта. Что случилось?
Утес почернел лицом. Его спутник наконец опустил арбалет и воротком стал ослаблять натяжение струны. Анна могла поклясться, что он прячет лицо.
– Это – моя вина. Только моя, – сказал Утес. – Мы преследовали отряд Сонетров. Много дней… Мы столкнулись с ними еще в болотах палещуков. Это в Северо-Западном краю, владения Матюшевских. Долгая погоня сделала нас неосторожными. Мы уже были на старой Лехордской дороге… Дома. Все равно я должен был находиться рядом со своим сеньором. Я увидел оленя. Риард, – он кивнул на своего спутника, – подранил его… Ну, я погнался, как молодой осел… А тут все и случилось… Сонетры – целая армия. Желто-белые знамена единорогов и желто-красные, с отрубленными руками – Юлия Мерха. Все было бесполезно… Мы были далеко, мы бы не успели. Сэр Баррион упал первым. Он скакал с мечом. Герой. А нас даже не видели в чаще… Мы не стали ввязываться… Я не пустил мальчишку. Теперь я думаю, что лучше бы мы тогда погибли. Два бесполезных оруженосца.
Рыцарь не смог сдержать тяжелого вздоха.
– Теперь мы скитаемся по этим землям. Занятым врагом. И мстим. Мы не можем вернуться в Капертаум просто вот так… И этот парень со мной. Хотя да, ты угадала, знаменосец – он Хонг. Риард Хонг, сын лорда Руданиса Хонга. А Хонги договорились со Стевариусом. Они не участвуют в войне, но они предали Фюргартов. Забыли про клятвы. Риард отказался меня покинуть. Вместе мы мстим Сонетрам и Неисторам. Ведем свою личную войну.
– Я помню свои клятвы, – сказал черноволосый парень, поднимая глаза на Анну. – Помню свои ошибки, но помню и клятвы. Пусть даже мой сеньор мертв.
– Но Баррион Фюргарт жив, – сказал Франц.
– Как жив?!
– Он в плену у единорогов, но он жив, – подтвердила Анна. – Это все знают.
