– Я тебе не верю.
– Он сказал мне сюда прийти.
– Вот-вот приедет моя мама.
– Не-а, не приедет.
Роузи вытаскивает руку из кармана. У нее в кулаке зажат зазубренный нож. Нож из комплекта для экзорцизма. Фло поклялась маме, что Ригли его не брал. Ее внутренности сводит страх.
– Мы так с тобой повеселимся, Вампирина.
Глава 57
Он наблюдает за часовней, лежа на животе в сухой траве, укрывшись за высоким надгробием. Он не решается подойти ближе. Пока не решается. Не после того, как ее дочь вчера заметила его в окне. Еще не стемнело.
Он больше не имеет права на ошибки. Но это трудно. Боль не прекращается ни на секунду. Он устал. В голове какое-то странное ощущение, а мысли ленивые и неповоротливые. Ему кажется, что все его тело постепенно замедляется и вот-вот остановится.
Ранее он слышал гул полицейского вертолета. Ищут. Вероятно, уже обнаружили тела. Пока что его не заметили. Но он не сможет прятаться вечно. Грязного, источающего смрад человека с загноившейся лодыжкой трудно считать неприметным.
Но он проделал такой путь.
Ему необходимо ее увидеть, поговорить с ней. Вот и все.
В прошлый раз он наломал дров. Сплоховал, и очень сильно. Все те годы, пока он ее искал, его единственной зацепкой было письмо, которое она ему прислала, и выцветшая почтовая марка. Он нашел ее совершенно случайно. На бесплатной кухне. Он топтался в очереди вместе с другими бездомными и вдруг увидел ее. Она улыбалась и выглядела счастливой в ослепительно-белом воротничке вокруг шеи. Он не верил своим глазам, но свою сестру узнал бы где угодно.
Он не осмелился с ней заговорить. Выжидал, наблюдал за ней, обдумывая лучший подход. Он всегда был таким. Наблюдателем. Не спешил переходить к действиям, если только его не захлестывал гнев. Как с мамой. Она его довела, и он сорвался. Только потом он осознал, что сорвался с хлебным ножом в руке.
С ее мужем вышло точно так же. В ту ночь в церкви. Он не хотел причинять ему вред. Разве что совсем чуть-чуть. Он же видел, как тот обращается с его сестрой. Как кричит на нее, бьет. Он хотел его наказать. Но зашел слишком далеко.
Когда она пришла в тюрьму его навестить, то сказала, что прощает его. Но заставила пообещать, что он никому о них не расскажет. И он согласился. Он знал, что подвел ее. Она сказала, что еще вернется. Но так и не вернулась. И он ее тоже за это прощает.
Сейчас ее дома нет. Только дочь. И еще пришла какая-то девочка. Он не может сказать наверняка, но кажется, что это та самая, вчерашняя девочка.
Когда мальчик пришел в тот заброшенный дом, он спрятался в подвале. Он слышал голоса наверху. А потом крик. Он выскочил наружу. Прогнал нападавших и освободил девочку. Когда понял, кто она, он спрятался опять. Не хотел, чтобы она его увидела. Еще не время.
Как странно, что ее дочь только что впустила в дом ту, кто на нее напал. Он не уверен, что ему следует вмешаться, и пока просто наблюдает. Присматривает за племянницей. Членом своей семьи. Он улыбается, потом зевает. Скоро она вернется домой. Они будут вместе. Наконец-то.
Глава 58
Я не могу сказать точно, сколько времени лежу здесь, в темноте, чуть ли не в обнимку с разлагающимися останками Саффрон. Вначале я утратила самообладание. Кричала. Била пятками по багажнику. Я чувствовала, как одна за одной лопаются тонкие нити, удерживавшие меня в рамках вменяемости.
А затем крошечный участок моего мозга потянулся и прочно уцепился за реальность. Бывало и хуже. Ты выжила. И сейчас тоже выживешь. Ты обязана. Ради Фло.
Я должна хранить спокойствие. На чем-то сфокусироваться и отключиться от жары, запаха, иррационального страха шевелений в темноте рядом со мной. Тяжелого влажного дыхания и костлявых рук, пытающихся развернуть грязную простыню.
Прекрати. Просто прекрати.
Саффрон мертва, а мне необходимо остаться в живых. Ради своей дочери. Она все еще дома, с Майком? Пытались ли они со мной связаться? Начинают ли волноваться, возможно, подумывают о поисках, о том, что нужно обратиться в полицию? Или пока просто выжидают?
Время. Сколько я уже здесь нахожусь? Я приехала к дому около четырех. Мое восприятие искажено. В темноте, в страхе и страдании время течет медленнее. Но со времени моего приезда уже, наверное, прошло несколько часов. Сейчас, должно быть, уже восемь или девять. Снаружи уже, вероятно, смеркается. Ригли сказал, что хочет дождаться темноты.
И вот тогда мы поедем прокатиться.
Он умеет водить машину? Надо полагать, да. Обычное дело для деревни. У многих родителей есть своя земля, и дети садятся за руль еще до семнадцати лет. Но куда мы поедем? Что он задумал?
Я напрягаюсь. Снова слышны шаги, хруст по гравию, металлический лязг открывающейся двери. Что-то запихнули на заднее сиденье. Хлопает дверца. Затем скрип, проседание под весом усаживающегося на водительское сиденье человека. Заводится двигатель. Мы едем. Меня швыряет и подбрасывает в багажнике. Через спущенные шины я чувствую каждую выбоину на дороге. Меня прижимает к мягкому разлагающемуся телу Саффрон, и вытекающие из него жидкости все сильнее пропитывают мою одежду. Наконец все заканчивается. Машина рывком останавливается. Я лежу, тяжело дыша и прислушиваясь. Ригли выбирается из машины. Забирает что-то с заднего сиденья. Багажник внезапно распахивается. Свежий воздух. Я жадно втягиваю его в легкие.
Ригли наклоняется и вынимает тело Саффрон. Я пытаюсь сфокусировать зрение. Еще не окончательно стемнело. Сумерки. Он кладет ее тело в… тачку. Накрывает одеялом. Но где мы? Я вижу небо, россыпь звезд. Справа от меня ограда, ворота. Я их узнаю. Часовня. Мы возле часовни.
Я должна кричать, звать на помощь. Похоже, я снова могу ворочать языком. Кто-то может проходить мимо и услышать меня. Как будто прочитав мои мысли, Ригли оборачивается и вытаскивает что-то из кармана. Он наклоняется, хватает меня за волосы и сует мне в рот грязную тряпку.
– Я сейчас вернусь.
Багажник снова захлопывается. Я пытаюсь выкричать свое отчаяние сквозь тряпку. Хотя тело Саффрон исчезло, запах сохраняется. Я пытаюсь перекатиться в более удобное положение, ослабить судороги в руках и ногах. Зачем мы здесь? Какого черта он задумал? И как насчет Фло и Майка? Страх жадно вгрызается в мои внутренности.
Спустя несколько минут багажник снова открывается.
– Ваша очередь.
Он на удивление силен. Я чувствую, как он поднимает меня и бросает в тачку. Со связанными ногами и руками, с торчащей во рту тряпкой сопротивляться невозможно. Я пытаюсь оглядеться. Мы на стоянке перед часовней. Машина стоит задним бампером к зданию. В этой темноте что-либо разглядеть почти невозможно, разве что смутные очертания фигуры с тачкой, в которой лежит что-то темное. Единственный источник света – узкий осколок месяца. Отчаяние тяжелым грузом давит мне на грудь.
