— Какой мужик? — спросил он, доставая деньги и оглядывая зал. — Эй, Эндрю, какой? — повторил он уже удивлённо. — Кто тебе их купил-то?!
Я обернулся.
Продавец заканчивал подсчёт.
По-прежнему вертел в руках прицел тощий посетитель.
Двое пацанов лет по 11–12 рассматривали в витрине газобаллонники.
Моего благодетеля в зале не было.
ГЛАВА 11
До Фирсанова мы добрались мокрые, как мыши, усталые и злые — не от тяжести, а от непонятности произошедшего. Ещё в автобусе мы договорились до самого вроде бы вероятного варианта — что моему знакомцу и в самом деле просто захотелось сделать приятное двум мальчишкам за свой счёт: он или какой-нибудь «новый русский» — или — что вероятнее — фермер из богатеньких. Я его подробно описал — Энтони такого не знал и не помнил.
В дом никто не забирался. Вернее — так мне показалось сначала. Да я бы так и продолжал думать, если бы не то, что Геббельс дрых и не поднял головы, когда я лязгнул калиткой.
— Разоспался, — буркнул я, сваливая рюкзак на крыльцо. Геббельс с усилием приоткрыл один глаз, что-то пробурчал и уснул снова. — Соня… — нагнувшись, я потерзал его уши. — Жарко, вот и спит, — извиняясь за своего пса, сказал я Энтони — прислонив рюкзак к лестнице, он что-то внимательно рассматривал на дорожке из серых бетонных плит. Потом, не обращая внимания на мои слова, быстро наклонился и поднял коричнево-бурый сухой мазок глины с отпечатком протектора с носка ботинка.
— Так, — он шагнул мимо меня, сразу через ступеньку, нагнулся к Геббельсу, запустил пальцы в шерсть на лапе. Подержал секунду, выпрямился. — У нас были гости. Никогда бы не подумал, что эти ничтожества способны так действовать…
— Что случилось? — быстро спросил я его. Тревога в голосе Энтони передалась мне.
— Твоего пса усыпили, — медленно произнёс он, осматривая двор.
— Он не берёт у чужих, — возразил я, мельком посмотрев на Геббельса.
— Не в еде, — поморщился Энтони, — стрелкой со снотворным, как в зоопарке хищников для осмотра… — он посмотрел на замок на двери. — Вроде не открывали… хотя тут я не специалист…
…В доме следов обыска не было. Их так явно не было, что я был уверен — обыск состоялся. Энтони снова зачем-то выбежал во двор и вернулся бледный, с кривой улыбочкой.
— Кто-то провода на бензобак замкнул, — пояснил он. Мне стало не по себе окончательно. Неплохо! Врубаешь мотоцикл — и тут же взрыв… Но Энтони, тряхнув головой, сказал:
— Убивать меня они не собираются, я им живым нужен. Это так… напоминание о своих возможностях. Получается у нас с тобой настоящий крестовый поход, Эндрю!
— Крестовый поход, — проворчал я, справившись с собой. — Пойдём за консервами и аптечкой, крестоносец? У тебя деньги-то ещё есть?
— Сейчас напечатаю и пойдём, — ответил Энтони с таким серьёзным видом, что я подозрительно на него уставился: шутит? — Не волнуйся, ещё достаточно!
…Конкуренты наши как сквозь землю провалились. Мы их не видели ни по дороге в магазин, ни там, ни когда шли обратно. Вообще почти никого не видели. Геббельс проснулся — сидел на крыльце, зевал во всю пасть и виновато смотрел в сторону, даже не запротестовал, когда я повёл его к соседке, хотя обычно в таких случаях поднимал настоящий скандал и упирался всеми четырьмя лапами не слабее упрямого осла.
Вернувшись обратно, я запер калитку изнутри на засов и довольно долго стоял у забора. Мне было немного грустно и слегка не по себе, а кроме того ещё и почему-то стыдно перед мамой. Неожиданно пришла в голову идиотская мысль: а что если я не вернусь, как она будет?! Что я вообще творю, какое мне дело до этого чокнутого англичанина — у неё никого нет, кроме меня! Надо пойти и отказаться, вернуть деньги и отказаться…
Я стоял, думал так и понимал, что не откажусь — и не из-за десяти тысяч, нет. Из-за… а, да что там! Стоило мне подумать так — и приступ тоски прошёл, как по волшебству. Теперь я думал уже только о том, какие интересные деньки нас ждут. И… чем чёрт не шутит — вдруг мы и впрямь найдём Святой Грааль?! Где-то я читал, что на вершине горы Арарат учёные обнаружили остатки какого-то судна — многие считают, что это ковчег из Библии…Почему бы не найтись в средней полосе России Граалю, занесённому сюда рыцарем ХIII века?
…Энтони сидел перед включенным телевизором и смотрел «Угадай мелодию». Вернее — смотрел на экран и думал о чём-то своём; как тут же выяснилось — о нашем, потому что, едва я вошёл, он поднял на меня глаза и медлено сказал:
— Я вот что подумал… С твоего двора никаким другим путём нельзя выбраться? Ну… через огороды, что ли?
— И к Котовскому? — серьёзно спросил я. Энтони нахмурился:
— К кому?
— Ни к кому. Это вроде пословицы, — пояснил я, плюхаясь в кресло, — огородами и к Котовскому… Можно, если пораньше и по-тихому, а то соседи гвалт поднимут. Выйдем к речке, пройдём лугом к почте, а дальше — на вокзал. А там — Ягуар выйдет на тропу войны, и тем, кто творит зло, придётся заплатить адскую цену, — процитировал я телерекламу видеофильма.
— Лучше сделать так, — решил Энтони. — Дольше и сложнее, но, может, сразу и стряхнём их с себя. Или хоть задержим…
— Решили, — легко согласился я. — Давай рюкзаки собирать?
— Давай, — охотно откликнулся Энтони. — Выбирай, какой хочешь…
…Когда я проснулся, Энтони без света заваривал на кухне чай. Мы молча попили его, даже не присаживаясь, вымыли чашки, и англичанин пошёл на задний двор, а я задержался, запирая двери и всё ли в порядке остаётся дома.
Энтони стоял уже около туалета — по колено в траве и по пояс в белёсом тумане. Я, ступая как можно тише, подошёл к нему, и мы несколько секунд стояли, прислушиваясь. У соседки за стеной возились в сарае куры. Гавкнул Геббельс, где-то на лугу замычала корова. И мне вдруг пришло в голову, что сцена напоминает кусочек из книги Толкиена «Властелин Колец» — там вот так же отправляется в путь главный герой: под утро, не зная, что у него впереди, тишком…
— Как у Толкиена, — одними губами сказал Энтони, и я удивлённо посмотрел в его сторону:
— Я тоже подумал… Ну что?…
— Бороться и искать, — серьёзно кивнул Энтони.
— Найти и перепрятать, — так же серьёзно поддержал я.
Мы пересекли огород и, открыв заднюю калитку, вышли на соседские — тоже плавающие в тумане, из-за которого невозможно было определить, что впереди — безобиднейшее пугало, охраняющее тыквы, или сосед, которому с утра пораньше приспичило полить огурцы, пока те ещё не совсем загнулись от жарищи. Однако, никого на огородах не было, и мы шли, собирая на себя всю росу. Тут я открыл к своему большому удовольствию, что камуфляж не промокает — вода скатывалась по нему, даже не оставляя следов.
Этот путь я хорошо помнил, так как десятки раз пользовался им — с тех пор, как себя помню — и ни разу не был замечен шастающим по чужим огородам и дворам. И всё-таки — по тому же закону подлости! — нам «повезло» именно сейчас.
