— Носки надо постирать вечером.
— Успеется, — возразил я, — смени, вот и всё.
— У нас только по две пары. А не стирать носки в походе — преступление, которое должно караться немедленной смертью через наложение этого носка на дыхательные органы… Тебе, кстати, тоже следует этим заняться.
— Постираю, зануда, — вздохнул я, сделав несколько взмахов бортами камуфляжа. Мы, наверное, шикарно смотрелись на сельской улице около магазина: за время путешествия снаряжение успело обтереться и больше не топорщилось в самых неожиданных местах. — Может, сразу махнуть на Горелую Могилу? Вдруг это и правда то место, где стояла крепость?
— А вдруг — место, где сжигали умерших от холеры? — осведомился Энтони. — А мы себе мозоли будем набивать… Нет уж, лучше всё заранее узнать с максимальной точностью!
Не сговариваясь, мы поднялись и пошли неспеша мимо сельской доски объявлений, висевшей возле клуба. Объявлений там было полно: выделялись два, написанные через трафарет чёрным маркёром.
ЕСЛИ ВАМ НУЖНО УВЕЛИЧИТЬ СЕМЬЮ — НАШ ФОТОГРАФ ОБ ЭТОМ ПОЗАБОТИТСЯ.
И адрес.
ЗАМОЧУ КИЛЛЕРА. ЦЕНА СХОДНАЯ.
Это без адреса.
Я заинтересовался и хотел подойти поближе, но Энтони вдруг начал почти буксировать меня в направлении околицы, ничем не объясняя своей поспешности — особенно неуместной в жару. Пока мы добрались до леса — оба тонули в поту.
— Куда тебя понесло? — поинтересовался я, останавливаясь в тени здоровенного дуба. — Тебе что: в лесу стол накрыли?!
— Ты что, ничего не видел?! — вытаращил он свои зеленоватые глаза. — Ну ты слепой… — я впервые видел его таким возбуждённым, честное слово, обычно он вполне оправдывает всё, что говорят об английской флегматичности. А сейчас чуть ли не подпрыгивал на месте! Ничего больше не объясняя, он вытащил из чехла бинокль и сунул мне: — Смотри!
— Куда? — поинтересовался я.
— На магазин. Нашёл?
— Вижу, — подтвердил я.
— Доску объявлений ищи. Нашёл? — нетерпеливо спросил Энтони — что на него уж совсем было не похоже.
— Нашёл, — бинокль, что бы про них не говорил продавец, был отличный — я различал буквы в тех понравившихся мне объявлениях.
— Смотри — видишь, двое стоят? — прошипел мне на ухо Энтони, словно нас подслушивали.
— Где? — удивился я — и увидел под щитом объявления две пары ног — двое мужчин и правда стояли с той стороны щита. — Ага, двое стоят. Объявления читают. Ну и что?
— Сергеич и Витёк, — шумно дыша от возбуждения и жары, выдал Энтони.
Я присвистнул и сделал жест, как будто хочу коснуться ладонью лба англичанина. Он сердито отстранился и спросил:
— Не веришь?!
— Нет, — честно признался я. — Стоят двое мужиков. Ищут объявление о продаже тёлки. Рыжей. С белым пятном на лбу. Годовалой.
— Сам ты… тёлка годовалая! — обозлился Энтони. — Я же Витькову морду видел — мы подходили, а он из-за этой доски высунулся и тут же спрятался!
— Спутал, — предположил я, берясь за бинокль снова. — Думаешь о них много, вот и чудятся. Такого совпадения быть не может — чтобы их и нас одновременно в одно и то же место принесло.
— Во-первых, — Энтони неожиданно обрёл своё обычное хладнокровие, — я не девчонка, чтобы накачивать себе нервы до появления призраков. А во-вторых, совпадение тут ни при чём. Просто они оказались умнее нас — посмотрели по карте, подумали и сели на нашем пути, чтобы не бить ноги по лесам, а накрыть нас уже у цели. Может быть, они даже постоянно около магазина дежурят или местных мальчишек подкупили, чтобы те им докладывали обо всех чужих, которые в магазин ходят. А сами или в гостинице остановились, или комнату снимают. Только вот неясно, где их третий…
Когда Энтони говорил не горячо, а вот так — спокойным, выверенным тоном — не поверить в его слова было просто невозможно. Я не отрывал бинокля от глаз — и почти не удивился, когда из-за стенда вышел сначала Витёк, а следом — Сергеич. Оба наших уголовничка были одеты в брезентовые стройотрядовские куртки, джинсы и кроссовки. Без рюкзаков — скорее всего, оставили по месту проживания… Похоже, они переругивались, то и дело поглядывая на лес, а потом разом повернулись вдруг и заспешили по улице. Сомнений не было — они нас засекли и теперь намеревались начать прямое преследование. Мы и в самом деле недооценили хитрость этих жуков колорадских… а вернее — сами лопухнулись, не дав себе труда ещё до начала путешествия как можно подробнее изучить карту.
Мне захотелось крепко выругаться. Ситуация, в которую мы попали, виделась редкостно неприятной. Конечно, в лесу скрыться от преследователей ничего не стоит — они не индейцы и не рейнджеры, чтобы читать следы. Но в том-то и проблема, что именно теперь мы не можем скрываться — нам надо двигаться в Татариново, вести поиск, потом — не исключено — раскопки. При таком образе жизни оставаться незамеченными сложно. А если учесть, что преследователи пусть приблизительно, но знают, куда мы идём — дело и вообще дрянь, встречи с ними не миновать. И хорошо бы — открытой, я бы этого не так испугался. А то ведь жди любой пакости, вплоть до… У меня противно заныло в животе. Особенно надо остерегаться Энтони! Они ведь побывали у меня дома, бумаг не нашли и лишний раз «убедились», что все конкретные указания англичанин носит с собой либо вооще заучил наизусть. А в этом случае — сделают всё, чтобы взять его живым и выпытать сведения о местонахождении клада. Что в поисках сведений они могут замучить Энтони до смерти — в этом я не сомневался. Ни в Сергеиче, ни тем более в Витьке не было ни капли от киношных бандитов — жестоких, но действующих по каким-то своим законам чести, даже привлекательных. Эти двое были именно такими, какими бандиты чаще всего и бывают в жизни — трусоватыми, хитрыми, безжалостными и живущими только для своей пользы и по своим «законам». Мы с Энтони могли одолеть их в рукопашной. Но их преимущество было в другом — в том, что они были способны как раз на другое — именно на то, что мы двое сделать не могли. Например, выследить нас, подкрасться ночью и перерезать нам глотки во сне. В этом и было их бандитское преимущество.
Честному человеку вообще очень трудно воевать с бандитами. А если он — честный — начнёт действовать их методами и победит, всегда сохраняется опасность, что со временем он и сам превратится в бандита…
Ничего из этих грустных мыслей я вслух не изложил. Но, протягивая бинокль Энтони, напомнил ему:
— Ты говорил, что знаешь, как ночью обезопасить лагерь…
— Сделаем, — не вдаваясь в подробности, сказал он. — Только сегодня незачем.
Скорее всего, они объявятся, когда мы будем уже у Горелой Могилы. Хотят, чтобы мы их сами довели до цели.
— Я про то же подумал, — признался я. — Что будем делать?
Энтони растерянно посмотрел по сторонам и прикусил губу. Передёрнул плечами, задумчиво протянул:
