– Хорошо, я лягу спать.
Меня сразу же объял крепкий сон, и когда я под утро был разбужен Сэмом, то почувствовал себя совершенно отдохнувшим. Паркер и Стоун давно уже проснулись, но остальные, не исключая Рэтлера, еще сладко спали. Мы съели немного мяса, запив его водой, затем напоили лошадей, после того как Сэм дал краткие инструкции оставшимся товарищам, отправились в путь. Солнце еще не всходило, когда началась эта опасная для нас поездка. То была моя первая разведка, и мне очень интересно было узнать, чем она кончится. Как много таких разведок предпринимал я впоследствии!
Мы поехали, конечно, в том направлении, в каком удалились апачи: вниз по долине, а затем за опушку леса. Следы всадников виднелись в траве, даже я, грингорн, сумел их заметить. Проехав за поворот долины, мы заметили в лесу большую прогалину, возникшую, очевидно, из-за прожорливости каких-то насекомых. Следы вели вверх по прогалине, которая потом переходила в прерию, похожую на покатую зеленую крышу. Здесь все так же ясно были видны отпечатки лошадиных копыт, из этого мы заключили, что апачи объехали вокруг нас. С гребня этой «крыши» открывался необъятный вид на широкую, сплошь поросшую травой равнину, не имевшую, казалось, конца к югу. Хотя апачи скрылись почти целые сутки тому назад, мы отчетливо видели их следы, прямой лентой пересекавшие равнину. Сэм, до сих пор не проронивший ни звука, неодобрительно покачал головой и буркнул в бороду:
– Мне совсем не нравятся эти следы.
– А мне очень даже нравятся, – возразил я.
– Потому что вы – глупый грингорн! Вам нравятся эти следы? Охотно верю! Они так ясны, что слепой мог бы нащупать их руками. Мне же, исколесившему саванны вдоль и поперек, они кажутся подозрительными.
– А мне ничуть!
– Держите язык за зубами, уважаемый сэр! Я взял вас с собой не для того, чтобы вы своими скороспелыми суждениями утирали мне бороду! Подобные следы индейцев должны всегда наводить на размышления, особенно теперь, так как апачи были враждебно к нам настроены, когда покидали лагерь. Можно предположить, что они устроили нам ловушку, так как, разумеется, знали, что мы последуем за ними.
– В чем же заключается эта ловушка?
– Сейчас трудно сказать.
– А где она находится?
– Конечно там, на юге. Апачи облегчили нам задачу следовать за ними. Если бы у них не было определенного намерения, они постарались бы уничтожить следы.
– Гм… – промычал я.
– Что означает этот звук?
– Что мое мнение расходится с вашим. Я не верю ни в какие ловушки.
– Тэк-с! Почему же?
– Апачи стремятся поскорее соединиться со своими соплеменниками, чтобы повести их на нас, кроме того, не забывайте, что они в этот зной везут с собой покойника. Обе эти важные причины заставляют их торопиться к своим. Ведь труп по дороге начнет, чего доброго, разлагаться, а затем они могут запоздать со своим возвращением и потерять нас навсегда из виду. Только за недостатком времени вожди не успели уничтожить свои следы.
– Гм… – в свою очередь, промычал Сэм Хоукенс.
– И даже если бы я оказался неправ, – продолжал я, – мы можем все же спокойно ехать вперед. До тех пор пока мы находимся на этой широкой равнине, нам нечего опасаться, так как здесь любой враг заметен уже издали, и мы успеем скрыться от него.
– Гм… – покосившись на меня, еще раз промычал Сэм. – Вы говорите про труп. Разве вы думаете, что апачи в такую жару везут его с собой?
– Разумеется.
– А не закопали ли они его где-нибудь по дороге?
– Нет. Покойник пользовался среди них большим уважением, и обычай требует, чтобы его похоронили со всей подобающей пышностью. Это торжество достигло бы своей высшей точки, если бы апачам удалось поймать убийцу, замучить его и похоронить вместе с жертвой. Поэтому они пока что не будут предавать покойника земле, а постараются поскорее поймать Рэтлера, а заодно с ним и нас. Насколько я их знаю, от них именно этого и следует ожидать!
– Ах вот как! Насколько вы их знаете! Значит, вы родились в стране апачей?
– Чепуха!
– Откуда же вы знаете их?
– Из книг, о которых вы ничего не желаете слышать.
– Ладно, – кивнул он головой. – Едем дальше!
Мне так и не удалось добиться от Сэма, согласен он со мной или нет. Однако каждый раз, когда он поворачивал ко мне голову, я замечал, что его густая борода слегка подрагивает. Я отлично знал эту примету: она указывала на то, что он о чем-то усиленно думает.
Мы мчались галопом по равнине. Вернее это были саванны, поросшие низкой травой, такие равнины нередко встречаются между Канадиан-Ривер и Рио-Пекос. Следы шли тремя параллельными линиями, как будто их кто-то провел громадным трезубцем. Из этого мы заключили, что лошади апачей, очевидно, бежали рядом. Всадников, должно быть, очень утомляло везти покойника все время в седле, и я решил, что они со временем должны были устроиться как-нибудь поудобнее.
Через полчаса езды по равнине мы увидели лес. Саванна в этом месте круто поворачивала в сторону, и лес остался по левую руку от нас. Я заметил, что деревья росли в нем так далеко друг от друга, что между ними легко могла бы проехать поодиночке целая кавалькада, но лошади апачей бежали рядом, и, следовательно, они не могли пробраться через лес. Ясно было, что апачи именно по этой причине отклонились от прямого пути. Мы поехали дальше по их следам. Впоследствии мне никогда бы не пришло в голову поступить таким образом вместо того, чтобы отправиться напрямик через лес, ведь по ту сторону леса мы должны были опять увидеть следы апачей.
Наконец прерия сузилась и перешла в продольную луговину, на которой росли отдельные кусты. Мы подъехали к месту, где апачи незадолго перед тем сделали привал. Среди кустарника здесь гордо возвышались стройные дубы и буки. Мы сперва осторожно объехали это место кругом, и, только убедившись, что краснокожие покинули его, решили приблизиться. При внимательном осмотре выяснилось, что апачи слезали здесь с лошадей и, вынув из седла покойника, положили его на траву. Затем они нарезали дубовых ветвей, часть которых еще валялась на земле.
– Для чего бы могли им понадобиться эти ветки? – спросил Сэм, поглядывая на меня, как учитель на ученика.
– Они сделали из них носилки для покойника, – уверенно ответил я.
– Как вы догадались?
– Они давно должны были сделать это. Тяжело ведь везти покойника в седле. Поэтому я предполагал, что они на первой же стоянке постараются устроиться как-нибудь по-другому.
– Недурно рассуждаете! Впрочем, ваше предположение совпадает с моим. Посмотрим, насколько оно оправдается.
– Я подозреваю, что вместо носилок они соорудили нечто вроде полозьев, на которые уложили труп.
– Почему вы так думаете?
– Потому что для перевозки покойника на носилках нужны были бы две лишние лошади, а у апачей их всего три. Тогда как перевозка на полозьях требует одной только лошади.
