– Вы? Меня? – рассмеялся он. – Эдакий грингорн хвастает, что…
Он не мог продолжать, так как я с такой силой ударил его кулаком в висок, что он, как мешок, повалился на землю и оглушенный остался лежать. На несколько минут водворилось молчание. Затем один из товарищей Рэтлера воскликнул:
– О дьявол! Неужели мы должны спокойно смотреть, как этот немчик бьет нашего предводителя? Лупите его, негодяя!
Он бросился на меня. Я встретил его ударом ноги в живот. От такого удара противник всегда падает, только самому нужно при этом очень крепко держаться на ногах. Парень грохнулся. В тот же момент я очутился на нем и нанес ему оглушительный удар в висок. Затем я быстро вскочил, выхватил из-за пояса оба револьвера и воскликнул:
– Кто там еще? Пусть-ка сунутся!
Банда Рэтлера была бы не прочь отомстить за поражение обоих товарищей. Они вопросительно смотрели друг на друга. Но я их предупредил:
– Кто хотя бы на один шаг приблизится ко мне или же возьмется за оружие, тому я тотчас же пущу пулю в лоб. О «грингорнах» вообще вы можете думать, как хотите, но относительно немецких «грингорнов» я вам докажу, что один из них отлично справляется с дюжиной вестманов вроде вас!
Тут Сэм Хоукенс стал рядом со мной и сказал:
– И я, Сэм Хоукенс, должен вас также предостеречь, если не ошибаюсь! Этот молодой немецкий грингорн находится под моим покровительством. Кто осмелится тронуть хотя бы один волосок на его голове, того я на месте продырявлю пулей! Говорю это вполне серьезно, заметьте, хи-хи-хи!
При этих словах Сэма Дик Стоун и Виль Паркер приблизились к нам, чтобы дать понять, что и они на нашей стороне. Это произвело впечатление на моих противников. Они отвернулись, бормоча проклятия и угрозы, а затем стали приводить в чувство обоих товарищей.
Бэнкрефт счел за самое благоразумное удалиться в свою палатку. Уайт смотрел на меня большими глазами. Затем он тряхнул головой и сказал тоном неподдельного изумления:
– Но ведь это же ужасно, сэр! Я не хотел бы попасть к вам в лапы. Вас следовало бы прозвать Разящей Рукой, если одним ударом кулака вы сшибаете с ног эдакого верзилу! Я еще не видел ничего подобного.
Это, казалось, понравилось Хоукенсу. Он радостно хихикнул.
– Разящая Рука, хи-хи-хи! Грингорну воинственное имя, да еще какое! Да, если Сэм Хоукенс возьмется за грингорна, то из этого всегда выйдет толк, если не ошибаюсь… Разящая Рука! Весьма похоже на Огненную Руку! Это тоже вестман, обладающий силой медведя. Виль, Дик! Что скажете?
Я не расслышал их ответа, так как Уайт, взяв меня под руку, отвел в сторону и сказал:
– Вы мне чрезвычайно нравитесь, сэр! Не хотите отправиться со мной?
– Хочу или нет, мистер Уайт, в любом случае я не имею права этого сделать.
– Почему же?
– Моя обязанность остаться здесь.
– Вот еще! Я беру на себя ответственность!
– Это мне не поможет. Меня послали сюда, чтобы я помог измерить этот участок, и я не могу уйти, пока мы не справились с работой!
– Бэнкрефт сможет окончить измерения с остальными работниками.
– Да, но когда и как? Нет, я должен остаться!
– Не забывайте, что вам здесь угрожает опасность!
– Каким образом?
– И вы еще спрашиваете! Разве вам не ясно, что эти люди теперь ваши смертельные враги?
– Но ведь я им ничего не сделал…
– Это так или, вернее, это было так до сих пор. Но после того, как вы двоих повалили наземь, между вами и ими все кончено.
– Возможно, однако я не боюсь их! Как раз эти два удара заставят их уважать меня. Теперь уже не скоро кто-либо подступится ко мне! Впрочем, на моей стороне еще Хоукенс, Стоун и Паркер.
– Как хотите! Охота пуще неволи. Вы могли бы мне пригодиться. По крайней мере, вы проводите меня немного?
– Когда?
– Сейчас.
– Вы уже собираетесь в путь, мистер Уайт?
– Да, обстоятельства таковы, что мне не улыбается оставаться здесь дольше, чем нужно.
– Но ведь вы должны чего-нибудь поесть, прежде чем отправиться в дорогу.
– Не беспокойтесь, сэр! В седельных сумках у нас имеется все необходимое.
– Разве вы не хотите проститься с Бэнкрефтом?
– Не имею никакого желания!
– Но вы же приехали к нему по какому-то делу?
– Разумеется. Но я могу поговорить и с вами об этом. Вы меня даже лучше поймете, чем он. Прежде всего, я хотел предостеречь вас от краснокожих.
– Разве вы их видели?
– Не их самих, но их следы. Теперь наступило как раз время, когда мустанги и буйволы отправляются на юг. Краснокожие покидают свои селения, чтобы поохотиться и запастись мясом. Киовы для нас не опасны, так как мы с ними сговорились насчет дороги, но команчи и апачи о ней ничего еще не знают, и поэтому нам нельзя показываться им на глаза. Что касается меня, то я справился со своим участком и теперь покидаю эти места. Заканчивайте и вы поскорее. Здешняя обстановка становится с каждым днем все опаснее. Ну а теперь седлайте поскорее вашу лошадь и спросите Сэма Хоукенса, не хочет ли он отправиться с нами.
Сэм, конечно, немедленно согласился. Я же, по обыкновению, должен был работать, но так как было воскресенье, то я решил, что имею наконец право на отдых. Я направился в палатку к Бэнкрефту и заявил, что не намерен в этот день работать, так как собираюсь вместе с Сэмом проводить немного Уайта.
– Идите к черту, и пусть он свернет вам шею! – ответил Бэнкрефт.
Кто бы мог подумать, что его пожелание едва не исполнится!
Уже несколько дней я не ездил на чалом, и теперь он радостно заржал, когда я принялся седлать его. Он оказался превосходным скакуном, и я уже заранее радовался, как я сообщу об этом своему старому «пушкарю» Генри.
В это прекрасное осеннее утро мы бодро отправились в путь, беседуя о проектируемой железной дороге и о других интересующих нас вещах. Уайт давал мне необходимые указания относительно соединения обоих участков. Около полудня мы достигли реки, возле которой решили сделать привал, чтобы подкрепиться. После скромного завтрака Уайт со своим скаутом продолжили путь, мы же еще некоторое время лежали на траве и мирно беседовали.
Уже собираясь возвращаться в лагерь, я нагнулся к воде, чтобы зачерпнуть ладонью и напиться. В этот момент я заметил на дне отпечаток чьей-то ноги. Конечно, я обратил на это внимание Сэма. Он тщательно осмотрел след и сказал:
– Мистер Уайт был совершенно прав, предостерегая нас от индейцев.
– Вы думаете, Сэм, что это след краснокожего?
– Безусловно! Он сделан мокасином индейца. – Как вы теперь себя чувствуете, а?
– Никак!
