– Как! Значит, я на десять тысяч лет пережил свою эпоху? – воскликнул в испуге и страшном волнении геолог.
Затем, несколько придя в себя, он в немногих словах рассказал старику о своих необычайных приключениях. Тот провел его в свой кабинет, где в свою очередь изложил ему характеристику своей эпохи. Могущественная республика Униам-Веси издавна уже была центром высшей культуры. Все жители республики были равны меж собой. В этой счастливой стране царила любовь к ближнему, доходящая до самопожертвования. Все люди носили в своих сердцах эту великую любовь, и оттого их одухотворенные кроткие лица сияли таким лучистым светом. Такие лица встречались и во времена профессора, но очень редко. И кому хотя бы раз случалось их видеть, тот никогда их забыть не мог. Ученый вспомнил, что видел в своей жизни только раз такое лицо. Его оттенял белоснежный головной убор одной сестры милосердия.
Старик между тем продолжал рассказывать ему самые удивительные вещи. Войны на земле, по его словам, давно уже не было. Последние войны произошли между варварами, занявшими всю Европу, когда белая Европа начала вырождаться. Они вели воинственный и жалкий образ жизни. Часть этих людей постепенно смягчила свои нравы и, в конце концов, достигла высшей культуры.
– Вы не едите мяса? – спросил профессор, вспоминая недавний разговор.
– Мясо?
– Ну да, мясо животных – например, баранов, быков, свиней. Неужели вы не понимаете моего вопроса?
На лице старика на миг появилась неприятная гримаса.
– Если бы у нас и были животные, ни у кого не хватило бы жестокости убить живое существо и есть его мясо, – ответил он, не скрывая отвращения, которое возбуждала в нем одна мысль о животной пище.
– Чем же вы питаетесь? Вы, вероятно, вегетарианцы?
– О, нет! У нас слишком мало места на земле для растений. Мы с помощью химии производим вещества, необходимые для поддержания жизни. С тех пор, как человечество перестало есть мясо, исчезли многие болезни, терзавшие род человеческий, заглохли дурные стремления, державшие людей в животном состоянии, нередко толкая их в объятия преступления. Физических потребностей у нас мало, и мы стараемся иметь их как можно меньше. Оттого у нас много сил и времени для удовлетворения духовных нужд, для радостей служения ближним. Тяжелого труда мы не знаем. Мы пользуемся мертвыми, послушными силами природы. Вода, приливы и отливы морские, солнечные лучи и тепло, добываемое из глубины земли – вот неистощимые источники силы, заменяющие давнишних домашних животных и паровые машины. Каждый взрослый гражданин обязан исполнять в течение трех лет наиболее тяжелые и необходимые для общественного благополучия работы. Других повинностей мы не знаем. Мы все одинаково работаем и больше всего над познанием чудес вселенной. Музыка есть наша любимейшее занятие в часы досуга. Благодаря ей мы, словно на крыльях поэзии, уносимся в светлую область высоких наслаждений. Она дает нам предвкушение иной, более совершенной и счастливой жизни.
– Значит, и вы не совсем счастливы?
– Нет, мы счастливы. Но если бы мы не знали никаких забот, не имели высших желаний и утопали в безбрежном море довольства, мы скоро утратили бы представление о том, что такое счастье. Заботы и высшие желания облагораживают и возвышают нас. Более всего мы страдаем, когда не в состоянии помочь ближним и поднять их на желанную нравственную высоту…
Старик еще долго говорил, но это уже были вещи, которых геолог никак не мог понять. Наконец он решился прервать старика, тихий говор которого звучал, как дивная, мелодичная песня.
– Простите мою прозаичность, – сказал он. – Я умираю с голоду. Нельзя ли мне чего-нибудь поесть?..
Старик сконфуженно вскочил со стула.
– Простите великодушно, что я раньше не вспомнил об этом, – извинился он и таинственно указал на одну из стен, в которой виднелась небольшая дверь.
– Это что?
– Столовая. Войдите туда…
Геолог взялся за ручку двери, открыл ее, и глазам его представилась крохотная комнатка, в которой мог поместиться только один человек. Вдоль стен блестели ряды трубок и кранов с надписями, которые хозяин стал объяснять Бранничу. Это были химические соединения, составляющие единственные пищевые вещества усовершенствовавшегося человечества. Вещества эти не имели вкуса, но были чрезвычайно питательны.
Человечество давно уже перестало быть лакомкой. За общим столом давно уже перестали есть. Еда считалась грубым актом, который совершался в уединении, и который скрывали от глаз самых близких лиц. Утонченность чувств достигла высшей степени.
Геолог, подкрепившись этим необычайным способом, попросил старика еще раз показать ему самый старый отдел музея. Тот охотно исполнит просьбу и повел его в английский отдел.
– Отчего у вас так мало памятников этой эпохи? – спросил палеонтолог.
– Ничего удивительного в этом нет. На месте ваших городов несколько раз вырастали новые города и сменялись народы. Желтая раса стерла с лица земли белую и получила за это возмездие от самой природы. Суровые зимы и связанные с ними бедствия начали в пятом тысячелетии опустошать села и города. В шестом и седьмом тысячелетиях снега и льды на многие века сковали все северные и умеренные страны. Цивилизация перенеслась на юг. Еще позднее был целый ряд повальных болезней, опустошительных наводнений и резких климатических перемен.
– Что же удивительного в том, что после всех этих погромов памятники ваших времен сохранились в очень незначительном числе? – продолжал он. – Все это очень ценные предметы, которые добыты с большим трудом при разных археологических раскопках.
– И это все, что у вас осталось от тех времен?
– Нет, это только английские памятники. У нас есть еще предметы, на которых никому не удалось разобрать надписей. Пойдемте налево, в ту залу…
Геолог очутился в комнате, уставленной рядами стеклянных шкафов, заключающих в себе разные старинные предметы. Он жадно стал читать надписи. Они были на немецком, французском, итальянском и других европейских языках. Он читал знакомые ему слова, строфы любимых поэтов, имена родных писателей, и сердце его билось молотом в груди, а в висках стучало от сильного волнения. Вдруг он заметил золотой крест. Он не мог больше владеть собой. Горло его сжали спазмы и слезы ручьем полились из глаз…
Вдруг профессор услышал какой-то шепот.
– Он приходит в себя, – тихо сказал кто-то. – Слава богу, кризис миновал.
Геолог широко открыл глаза, глубоко вздохнул и увидел вокруг себя несколько знакомых лиц: лорда Кэдогана, Станислава и доктора Гросса. Счастливые лица приятелей вызвали улыбку на бледных губах профессора.
– Я спал? – едва слышно спросил он.
– Да, поспите еще немного, – ответил доктор, – это вас укрепит.
– Вы, значит, не погибли? – прошептал профессор. – А я уже вас оплакивал, дорогой лорд!
– Как видите, я еще на ногах…
