– Простить вас?! – воскликнула Гертруда. – Да в чем мне прощать? Ведь и сами вы в плену! Будем же только радоваться, что мы видим вас! Знаете вы хоть что-нибудь о моем дяде и о Мабруки? Что сталось с ними?
– Я не видел их с того самого момента, как мы поели этих фиг, пропитанных, несомненно, каким-то сильным наркотическим веществом!
– В сущности, вы скорее были бы вправе упрекать меня в том, что очутились в плену, – продолжала Гертруда, – так как попали сюда только из-за меня!
– Ах, почему мне не дано доказать вам каким-нибудь более действенным способом всю мою преданность вам! – воскликнул Норбер Моони. – Нам надо во что бы то ни стало выйти отсюда. Но как узнать, как мы сюда попали и кто нас держит здесь?
– Как, разве вы не знаете об этом?.. Да это – Радамехский карлик!.. И надо ли мне признаться в том, что так ужасно унизительно для моего самолюбия женщины? – продолжала Гертруда Керсэн, краснея до корней волос. – Этот негодный шарлатан предлагал мне, всего какой-нибудь час тому назад, стать его женой!
– Дерзкий урод! – с негодованием воскликнул Норбер Моони.
– Я рассмеялась ему в лицо, как вы, конечно, могли того ожидать, и он ушел страшно взбешенный, угрожая мне самым ужасным мщением.
– Прежде всего нам следовало бы приобрести уверенность в том, чего он хочет и что он может! – сказал молодой ученый, осматриваясь кругом. – Ну, это помещение вовсе не похоже на то, в котором находился я до настоящего момента.
Не успел он докончить этих слов, как одна из стенок подземелья растворилась, и Радамехский карлик во главе целого отряда в двести или триста человек черных воинов появился в широком отверстии раскрывшейся ниши. Что особенно поразило при этом Норбера Моони – это то, что черная стража во всех отношениях удивительно походила на тех черных воинов, которых он завербовал для защиты Тэбали. То были люди совершенно того же типа, одинакового с ними вооружения, с теми же щитами и поясами из леопардовой шкуры и в тех же шлемах, – словом, все было то же, что и у тех.
– Что я хочу, что я могу? – сказал Каддур, точно эхо повторив последние слова молодого человека, – я покажу вам это, и притом сейчас. Я хочу, чтобы вот эта девушка стала моей женой, а я могу многое, чтобы этого достигнуть, чтобы принудить ее решиться на это, например, я могу вас подвергнуть пытке, тебя и ее дядю, и ваших верных слуг. Затем могу отвести вас на Тэбали и на ваших глазах уничтожить все то, что с таким трудом ты сооружал в своей безумной гордости, исполненный надменным самомнением. Тогда-то мы посмотрим, не ты ли первый станешь просить ее принять мое предложение!
– Гертруда, – воскликнул Норбер Моони, – пусть никакая жалость не заставит вас покориться его воле! Конечно, мне будет страшно больно видеть уничтожение всего того, что создано с таким трудом, но никакая пытка в мире не сравнится для меня с той, какой является для меня мысль о подобном браке!
– Не сомневайтесь в этом, друг мой! – ответила молодая девушка, нимало не смущаясь. – Если что-либо могло увеличить то отвращение, какое мне внушает это чудовище, то это именно те средства, какие он избрал, чтобы восторжествовать надо мною!
Каддур позеленел от злобы.
– Принесите веревки! – крикнул он, – и свяжите этого господина!.. Прежде всего мы отправимся в Тэбали, где приступим, в свою очередь, к иного рода работам. Кроме того, господин Моони не единственный, с кем мне надо свести кое-какие счеты.
Глава xv. Сыны страны Великих Озер
Сэр Буцефал Когхилль только что встал и по обыкновению прогуливался взад и вперед по площадке Тэбали, как к нему вдруг подошел Виржиль.
– Господин милорд, – сказал он, – мне сейчас дали знать, что по дороге к нам показался большой отряд вооруженных людей. Господин Моони отдал при своем отъезде строжайшее приказание, чтобы никто не смел приближаться без надлежащего разрешения к месту работ, поэтому я прикажу нашим черным воинам взяться за оружие и вместе с ними двинусь навстречу этому отряду.
– Прекрасно! – отвечал с величайшим равнодушием молодой баронет, – это ваше дело!
И когда Виржиль уже двинулся по направлению к казарме, где помещалась черная стража, сэр Буцефал добавил самым небрежным тоном:
– Может быть, это господин Моони возвращается: ведь уже скоро две недели, как он уехал. Разве такое продолжительное отсутствие не удивляет вас?..
Это продолжительное отсутствие не только удивляло, но и тревожило Виржиля в высшей степени, но он не считал нужным высказывать этого; он знал только, что ему было приказано, и твердо исполнял, что ему было вменено в обязанность. Молодой ученый уезжая поставил его старшим надзирателем над работами, и вот он будет охранять их и следить за ними, если надо, вплоть до окончания века.
– Вероятно, у господина Моони есть свои причины оставаться в Хартуме дольше, чем он предполагал! – заметил он, почтительно поклонившись баронету.
Тот продолжал ходить взад и вперед все тем же ровным, мерным шагом, как всегда, и когда по его хронометру, который он держал в руке, прошло ровно шестьдесят минут с момента начала прогулки, сэр Буцефал остановился, придвинул к маленькому столику легкий бамбуковый стул и стал просматривать европейские газеты, которые ему ежедневно доставлял нарочный, привозивший их из Бербера.
– Хм! Гордон назначен генерал-губернатором Судана!.. Он прибыл в Хартум, проехав всю пустыню на верблюде, совершенно один! Да, это на него похоже! – пробормотал сэр Буцефал, быстро пробежав глазами «Times». – Вот, вероятно, причина, задержавшая господина Моони в Хартуме! – Затем он глубокомысленно погрузился в чтение своих газет.
Тем временем Виржиль, призвав к оружию черную стражу, выстроил их в две линии и скомандовав «бегом»! спустился с ними с горы вниз к подножию пика. Не прошло и двадцати минут, как эта сотня черных воинов, проворных и легких, как пантеры, с Виржилем во главе, была уже в долине и даже миновала приютившуюся у подножия горы арабскую деревню.
На расстоянии каких-нибудь двух ружейных выстрелов от селения Виржиль построил свой батальон сомкнутыми рядами, чтобы преградить путь нежданным гостям.
Ждать их пришлось недолго. Караван этот состоял из одного паланкина, колыхавшегося на спине верблюда; в паланкине сидели пленная Гертруда и ее маленькая служанка, за ним шли три других верблюда, на которых связанные и в цепях помещались Норбер Моони, доктор Бриэ и Мабруки, которые в таком виде совершили мучительное пятидневное путешествие. Далее ехал сам Радамехский карлик на великолепном арабском коне, богато разукрашенном, за ним следовала его черная стража…
Виржиль с первого взгляда узнал своего господина в тотчас же понял, что случилось какое-то несчастье. Но смелый и неустрашимый, он ни минуты не колебался в своем решении.
– Стой! – крикнул он, выскочив шагов на двадцать вперед остальных, – Что вам здесь надо?.. Как вы осмелились связать этих господ?..
Радамехский карлик поспешил выехать вперед. Чрезвычайно удивленный, что наткнулся на сопротивление там, где нельзя было ожидать, и даже немного смущенный этим, он вскоре вернул себе весь свой апломб, убедившись, что его стража гораздо многочисленнее маленького отряда Виржиля.
