Ла села рядом с подругой.
– Ты видишь, мы стали очень богатыми людьми. Отец изобрел очень важное средство для ускорения межпланетных кораблей.
– Я об этом, разумеется, знаю. Это позволяет государству сберечь сотни миллионов в год.
– Да, и часть этих сбережений была предоставлена нам, как вознаграждение за изобретение. Поэтому, отец и был в состоянии подарить мне эту роскошную яхту и отпустить меня на год путешествовать по Земле. Я страшно этим довольна.
– Если бы ты этого не говорила, по твоему виду можно было бы подумать обратное. Какие же у тебя заботы?
– Знаешь, Зэ, ведь писать или говорить по телефону многих вещей нельзя. Но теперь ты должна узнать, что мы больше не знакомы с Оссом.
– Но ведь Осс принимал участие в изобретении твоего отца. Он был его ассистентом?
– К сожалению, да. Он тоже получил от государства следуемые ему суммы. И вот ему взбрело в голову…
– Что еще? Он настоящий эксцентрик. Знаешь, он тогда на полюсе, когда Грунте и Зальтнер уехали, предлагал лишить людей личной свободы. Что же он выкинул теперь?
– Это было тогда, после заключения мира с Землею. Отец производил свои изыскания, Осс был с нами, и мы часто бывали вместе на внешней станции северного полюса Марса. И он хотел меня связать.
– В игре? Да? Ну, и что же?
– Я не хотела.
– Почему же?
Я была не в настроении. Но он это ложно понял. Он решился сделать мне предложение.
– Серьезно?
Ла утвердительно кивнула головою. Ее глаза были устремлены вдаль, но расстилавшегося под нею ландшафта она совершенно не видела.
– И ты отказала ему? Ла! Это нехорошо. Ты должна была бы затеять игру и затем так повести себя, чтобы он сам… Но что это с тобою, Ла? Милая! Ты плачешь?
Она, лаская, притянула 3э к себе.
– Что же тебя удручает? Ты раскаиваешься? Ты любишь его? Могу я это узнать?
– Нет, – сказала Ла таким спокойным голосом, что Зэ не могла сомневаться в ее словах. – Я не могла иначе поступить.
– Ах, так! – Зэ взяла ее за руки. – Значит, другой!
"Значит, Элль!" – подумала она про себя, но не сказала этого.
Ла вдруг поднялась.
– Оставим это, – сказала она. – Все равно, ничего не изменится. Я хотела только, чтобы ты знала, что я никогда бо́льше не желаю слышать об Оссе.
– А где же он теперь?
– Не знаю, я об этом не забочусь. Ну, велик…
– А твое путешествие на Землю, в Берлин? Связано оно с этим? расспрашивала с любопытством Зэ.
– Непосредственно не связано. Я за этот год, вообще, недовольна собою. Врачи посылают меня то туда, то сюда, хотя я совсем не больна. Я только… я не знаю, вообще, что со мною. И вот отец решил отпустить меня на Землю и подарил мне эту яхту. Я хотела взять с собою мать, но это было бы для нее слишком утомительно. Тогда я подумала о тебе. И вот ты со мною!
Она поцеловала Зэ в губы и продолжала:
– Я хочу непременно узнать, как живут на Земле, и можно ли тут нам жить.
Зэ тихо засмеялась.
– В таком корабле вполне можно жить. Я думаю, что великолепно можно жить и во дворце культора.
– Нет, я хочу испробовать, могу ли я жить среди Батов, на их родине, не как Нумэ, а как человек. Мы с тобой будем жить не в корабле, а в гостинице, как обыкновенные люди.
Зэ удивленно посмотрела на подругу.
– Что за идеи приходят тебе в голову! Ну, а земное притяжение, Ла, притяжение! Ведь если мы захотим выдавать себя за людей, мы не должны будем носить шлемов.
– А разве мы не сможем приучить себя к земному притяжению? – лукаво спросила Ла, обнимая Зэ.
– Нет, нет. Этого ты от меня не добьешся! – воскликнула та, отбиваясь.
– Слушай, – сказала Ла, обнимая ее еще крепче. – Я еще там, в Кла, подготовилась ко всему. Мне пришла эта мысль, когда я увидела модные журналы. Посмотри-ка.
И она принесла земной журнал.
– Посмотри, здесь носят такие странные шляпы с большими полями, а с обеих сторон падают ленты. Мне пришло в голову, что их можно сделать из стеллита, так что они заменят нам диабарические шлемы. А соединение проходит через ленты, которые прикреплены к плечам. А остальное совсем не будет видно, так как женские платья, у людей очень длинны.
– Это хорошо придумано. Но не можем же мы сидеть в шляпах дома и ложиться в них спать.
– Этого совсем не потребуется, В Берлине есть гостиницы для Нумэ с абарическими комнатами. Там мы и поселимся. Корабль полетит дальше, чтобы люди думали, что мы прибыли с пассажирским кораблем. А экипаж с яхтой остановится где-нибудь в предместьи, чтобы мы могли его в любое время вызвать.
– Ты все великолепно обдумала. Я, пожалуй, согласна, – сказала Зэ.
– Я очень тебе благодарна, милая Зэ, а теперь пойдем примерять шляпы.
Примерка шла под смех обеих подруг. Они решили еще, что надо будет скрыть вуалью волосы и лицо.
– Но к Эллю-то ты не в таком наряде пойдешь? – спросила Зэ.
– Я не собиралась посещать Элля. Во всяком случае раньше, чем этого потребует вежливость. А вот кого мы сперва посетим. Знаешь?
– Грунте?
Ла засмеялась. – Его, конечно, надо будет навестить. Но я думала об Исме. Мы ведь с ней все время переписывались.
– А слышала ли что-нибудь о Зальтнере? Он ведь исчез с Марса, ни с кем не простившись.
Ла схватила бинокль и начала рассматривать ландшафт. Она не сразу ответила.
– Кое-что я знаю. Он живет с матерью где-то в горах.
Со мной он, во всяком случае, простился.
Зэ видела, что рука Ла, державшая бинокль, сильно дрожала.
Обе замолчали. Яхта подлетала к германскому берегу.
XLII. Марсианки в Берлине
В вестибюль блестящего "Отель-Марс" на Унтерденлинден вышли две элегантно одетые дамы. Когда они направлялись к выходной двери, к ним подбежал кельнер и почтительно спросил:
– Прикажете оставить места за табльдотом?
Зэ испуганно отступила назад.
Ла быстро проговорила:
– Мы еще не можем сейчас решить это.
– Прикажете подать автомобиль? – спросил швейцар.
Ла только отрицательно покачала головой.
Кельнер и швейцар переглянулись с выражением, говорившим о неслишком большом почтении к гостям.
Дамы пошли пешком по направлению к площади Оперного Театра. Они раскрыли зонтики, и их движения стали заметно свободнее и живее.
– Неужели ты собираешься есть вместе с этими Батами? Это же невозможно, – тихо сказала Зэ.
