Хозяин вдруг отскочил в угол хижины.
Черный Антонио вытащил свой макете и замахнулся. Затем с хрипом быка, умирающего на арене, он всадил изо всех сил длинный нож в белый деревянный стол.
Успокоив таким образом свою неистовую ярость, он опустошил одним духом тяжелую кружку ВОДКИ.
Несколько минут спустя он уже храпел под столом, заглушая сном гнев и хмель.
Глава XXI
Инки
На следующий день Фиэльд и его спутники тронулись дальше вниз, по течению реки Нахитеа. Донна Инес присоединилась к ним, словно это было давно решено, и Фиэльд не имел мужества запретить ей последовать за ними. Впрочем, для молодой девушки было далеко не безопасно оставаться в Парме, пока Антонио Веласко бушевал в предместьях города и заливал свою досаду и ярость столь опасной жидкостью, как алкоголь.
Но, во всяком случае, Фиэльд твердо решил, что в Иквитосе этому должен наступить конец. Он не мог ни в коем случае позволить женщине разделить с ним опасности такой экспедиции. Там путников ждали не только обыкновенные трудности, но также непредвиденные и загадочные ужасы пустыни.
По-видимому, Сен-Клэр не осмелился даже намекнуть своей внучке, в чем состояла совершенно неслыханная опасность, которой он подвергался в этой поездке. Инес совершенно не подозревала обо всем том, что профессор Сен-Клэр доверил старому учителю в Орайо.
С тихой покорностью выслушала молодая девушка категорический отказ Фиэльда. Она слегка надулась, как и следовало по женскому обычаю, когда не все совершается по их прихоти, но не больше, чем было строго необходимо. В действительности же донна Инес более чем когда-либо была намерена совершить всю экспедицию до конца. Она рассчитывала на то, что поборет упорство Фиэльда своим мужеством и неутомимостью в дороге, а может быть, чуточку и на то обстоятельство, что слабость женщины иногда становится ее силою, особенно принимая во внимание уступчивость и заботливость Фиэльда по отношению к ней и к Конче.
Возможно, что Фиэльд втайне не был совсем уверен в подчинении Инес, но он, во всяком случае, надеялся привести ее к послушанию, пустив в ход последнее средство, то есть открыв ей истинное положение вещей, а также рассказав все, что он знал о судьбе ее дедушки.
Так проходили дни на длинном пути в триста сорок километров, спускающиеся к первым судоходным притокам огромной системы Амазонки, являющейся главной жизненной артерией для всей Южной Америки.
Хотя и против собственной воли, но Фиэльду пришлось сознаться, что донна Инес – очень ценный спутник. Она знала каждую подробность этой дороги, и, что еще лучше, она знала также всю эту страну, ее фауну, ее историю, как никто другой. И ее любовь к горной стране Монтане выражалась в горячем поклонении ее природе.
Понемногу Фиэльд учился узнавать эту обычно столь молчаливую и сдержанную девушку совсем с другой стороны. Ледяная сосулька Лимы растаяла без следа в этой жизни на вольном воздухе. Как далека она была от утонченной, разряженной куклы! Дедушка был ее учителем. Он взял ее на свое попечение с тех пор, как злая судьба отняла у нее родителей, и сам направил первые шаги в тот мир, где наука и любовь к природе шествуют бок о бок. В свободные часы и во время каникул он брал ее с собой в экскурсии и путешествия…
– Бросай твои книги! – говорил он ей в таких случаях. – Теперь мы будем читать историю, географию и естествознание на самой земле. Там найдем мы все книги жизни, раскрытые перед нашими глазами…
Через неделю экспедиция достигла Бермудца, где маленький плоскодонный пароход ожидал пассажиров на реке Нахитеа, одной из самых маленьких ветвей в могучем разветвлении Амазонки.
То не было совсем приятным путешествием, так как пароходы здесь очень малы, а остановки не представляют ничего заманчивого для избалованного туриста. Но все-таки эта поездка к большой реке, называемой по-индейски Укаяли, в которую впадает Нахитеа и которая, в свою очередь, вливается в Амазонку, изобилует своеобразными чудесами. Потому что Нахитеа течет через местности, где крупнейшие индейские племена Южной Америки ведут жизнь тихую, уединенную и первобытную.
Инки не имеют ничего общего с этими племенами, так же, как ацтеки и тольтеки в Мексике не имеют ничего общего с индейцами девственных лесов Северной Америки. То было высокоразвитое племя, которое теперь совершенно вымерло. В течение одного столетия испанцам удалось уничтожить их всех до последнего. Немногие, которые избежали меча, плахи и орудий пытки, были замучены до смерти теми «божьими людьми», что в религиозном садизме наслаждались стойким и философским презрением к смерти, свойственном инкам.
Остановим же ненадолго наш взор на этих сынах Солнца, которые в анналах мировой истории пребывают в романтическом тумане, до сих пор еще не рассеянном наукой.
Откуда происходит этот загадочный народ, пришедший в Перу гораздо раньше, чем испанцы, и живший некогда на высоких плоскогорьях Анд, где он возделывал землю и строил памятники, до сих пор преисполняющие нас удивлением?
Науке приходится в этом вопросе идти ощупью в темноте. В течение многих лет одна теория за другой пытались прояснить происхождение инков. Некоторые думают, что они – автохтоны
[9]. Другие приписывают им происхождение из разных стран, как, например, Египет, Сирия, Китай, Месопотамия, Япония, Карфаген, Ханаан; нашлись даже ученые, утверждавшие, что предки инков пришли из Норвегии.
Норвежцы, во всяком случае, не могут притязать на честь хотя бы отдаленнейшего родства с этим гордым и благородным племенем. Хотя викинги и заходили далеко на своих кораблях, но все-таки едва ли возможно, чтобы они могли забраться в горную страну Перу.
Более правдоподобно предположение, что инки происходят от азиатского источника. Их наружность, искусство и нравы указывают на близость к монгольскому типу. Их ткани, керамика, земледелие и религиозные обряды, как и у древних мексиканцев, очень часто напоминают о Китае.
Но, с другой стороны, египетская теория имеет многочисленных приверженцев по причине большого сходства некоторых черт у обоих народов. Так, например, пирамидальная форма их построек и бальзамирование умерших. Челны, употребляемые на озере Титикака, очень схожи с судами, изображенными на гробнице Рамзеса III.
Но, как здесь уже упоминалось, происхождение инков окутано мистическим и сказочным туманом, оно – тайна, о которой нашептывают лишь ветер на вершинах Анд да волны Тихого океана.
Испанские завоеватели не принадлежали к людям, задумывающимся над загадками, они не были учеными. Их отвага, упорство, жестокость и самоуверенность были настолько же велики, насколько безгранично было их невежество.
Исключением являлся один одаренный человек, в котором смешалась кровь завоевателей и кровь побежденных, а именно знаменитый летописец Гарсиласо де ла Вега
[10]. Его мать была индианка из племени инков, а отец – испанец. Этому человеку обязаны мы тем, что до сих пор сохранились кое-какие сведения об истории инков.
