Возглавлял колонну автомобиль.
Потёртый кузов, пыльный и латаный металлическими листами в некоторых особо проблемных местах. Седан, старый седан с чуть приподнятым кузовом, явно имеющий не родные пружины амортизаторов.
На козлах каждой повозки по человеку, именно человеку, а не синекожему громиле.
Подойдя ближе, понял почему легионеры такие безвольные и заморенные.
Звери покрыты полосами от кнутов, которые свёрнуты и приторочены к поясу каждого человека. Глаза выколоты, вместо них зияют старые заросшие впадины.
Два мужчины и одна женщины являлись погонщиками.
Когда мы приблизились они опустили головы. Я чувствовал волны любопытства и… сочувствия, но своего интереса они не показывали. Виною этому была опаска, она выбивалась из потока эмоций. Хозяин держит своих подчинённых в ежовых руковицах.
Мне всё равно. Я еле переставлял ноги и когда мы подошли к повозкам, просто распластался на земле.
Впервые за долгое время чувствую усталость. В слабом человеческом теле больше нет инородной первостихии, оно просто сосуд из плоти и крови.
– Поднимите это дерьмо и суньте в повозку. До Развала ещё два дня пути, не хочу терять деньги из-за задержки!
Здоровяк сплюнул на землю, скользнул по мне диким взглядом и поджав губы пошёл к машине.
Сидящая за третьей повозкой женщина спрыгнула и отправилась ко мне, как и один из мужчин.
Они подошли и споро подняли безвольное тело за руки. Я снова начал переставлять ноги. Третий кучер смотрел вдаль и никак не отреагировал, даже не повернулся, пока меня заталкивали в повозку.
– Ц… ц…. ц… ещё ребёнок… – Прошептала женщина, ни к кому не обращаясь.
Она была интересной. Я отметил достаточно крепкую для её лет фигуру, ей никак не дашь пятидесяти, но лицо выдавало. Морщины уже тронули кожу, вокруг глаз их было особо много, кожа загорелая, глаза чёрные, будто два уголька.
Половина волос седая как снег, остальные русые, что не слишком выбивалось из картины. Длинный до середины спины хвост спутанных волос.
На поясе кнут сплетённый из бичёвки, кроме этого в него вплетены нити отливающие металлом, скорее всего волокна распущенного тросса. Одета по простому в кожаные ботинки и джинсу, на шее засаленный платок, под джинсовкой без рукавов белая рубаха.
– Я возьму его к себе, старик умер, есть лишняя вода и еда. – Обратилась женщина к спутнику.
– Не проблема, могу ещё своих парочку подкинуть! – Хмыкнул мужчина.
Второй кучер тоже затянут в джинсу, брюнет, волосы сальные и длинные, до плеч, но редкие будто весенняя поросль, в отличии от напарницы ещё не тронуты сединой. Щетина на лице клочковатая и неравномерная, видно, что пытался бриться кустарными методами.
Меня подвели к задней части повозки, откинули тент. Резко запахло потом, кровью и человеческими экскрементами, а ещё немытым телом.
Под тентом оказалась металлическая решётка с дверцей. Вообще вся повозка была клеткой, которую покрывал брезент.
Из-за прутьев на нас глянули с десяток имождённых лиц. Женщины, мужчины, старые и молодые, сразу не пересчитать.
– Назад! – Прикрикнул мой конвоир.
Люди заторможенно отодвинулись, уходя вглубь повозки, будто лизнувшая берег волна, которую море затягивает назад.
Зазвенели ключи, погонщик открыл дверку запертую на здоровенный навесной замок с дужкой в мой палец толщиной. Мне помогли забраться, высота небольшая, всего по пояс, но как же мало в теле сил, а главное желания упростить работу моим пленителям.
Снова скрип и дверь закрыта, полог упал вниз, погружая внутренности повозки во тьму, разрезаемую пробивающимися сквозь зазоры и редкие дыры солнечными лучами.
Рабы обступили меня со всех сторон, некоторые протянули руки и ощупывали, кто-то рылся в карманах, кто-то пытался стянуть обувь, но после ленивого удара ногой заскулил и бросил попытки.
Отползаю к борту повозки, упираясь спиной. Никто не преследует. Чувствую как в воздухе разливается отчаяние. Я снова чувствую эмоции, но даже этот факт не может пробиться через стену безразличия.
Человеческое отчаяние пахнет как гниющий на жаре труп. Люди умерли внутри, они не надеятся выбраться, умирает и тело, медленно разлагается от дурных мыслей и жалости к себе.
Чувствую, как повозка тронулась.
Через пару минут пути по стенке постучали и уже знакомый женский голос приказал.
– Сёма, дай новенькому воды, иначе не довезём и он протянет ноги. Рау не обрадуется…
– Хорошо. – Отзывается хрипловатый мужской голос.
Кто-то приближается.
Глаза привыкают к полумраку, вижу как от передней стенки отделяется фигура. Названный Сёмой идёт ко мне, переступая через лежащих людей, достаточно уверенно, чтобы не упасть внутри качающейся повозки.
Парень, лет двадцать пять. В руке пластиковая бутылка с водой, он протягивает её мне, держась за потолок клетки, прямо за прут решётки.
– Пей! Тут такая духота, а ехать долго. – Без особых эмоций говорит он.
Ощущаю, как парень раздражён, но сдерживает эмоции. Внутри него разлита грусть, чувствую как всё его нутро болит, он скорбит.
Послушно беру бутылку и присасываюсь к горлышку.
Жидкость падает по пищеводу, заставляя желудок сжаться в спазме. Вода на вкус затхлая, сладковатая, отдаёт спиртом. Более простого способа обеззараживания человечество не придумало.
Бутыль забирают. Парень разворачивается и идёт обратно.
Прикрываю глаза, под мерное качание. Хочется спать. Слава создателю, такая возможность есть, проваливаюсь в тревожный сон без сновидений.
* * *
Марк сидел на самой высокой точке скального массива, куда вела искусно вырезанная прямо в камне лестница.
Когда-то господин Фелекс лично сделал данный проход, чтобы можно было спокойно забраться на верхатуру и следить за местностью.
По лестнице поднялась невысокая женщина с каре, она подошла к не отреагировавшему на её появление мужчине.
– Как смена? – Простейший вопрос, чтобы начать разговор.
– Всё в порядке. – Марк так и не повернулся.
– Он не вернулся?
– Ты же знаешь, что нет. – Раздражённо ответил моряк, но на этот раз повернулся, чтобы удостоверится, что на лице Ирины нет злорадства. Его не было и он отвернулся обратно, до боли в глазах всматриваясь в горизонт.
– Видел Белую? – Ирина поняла, что тема не самая лучшая, поэтому быстро переключилась.
– Да. Постоянно мелькает где-то неподалёку. – Кивнул мужчина.
– Может не стоит посылать патрули?
– Она ничего не сделает, это наша союзница.
