— Он не поворачивается, — пожаловался поэт.
— А ты ему прикажи, — посоветовал Неуловимый.
— Повернись! — крикнул Пьеро и подёргал зайца за ухо. Заяц не шевельнулся.
Неуловимый Джо неожиданно хихикнул.
— Ты ему скажи, направо или налево
, — объяснил он. — Он же не понимает.
— Направо! — скомандовал Пьеро.
Заяц дёрнулся, но остался на месте.
— Направо кру-гом! — скомандовал Джо.
На этот раз всё получилось. Заяц даже присел на задние лапы и принял стартовую позу.
— Есть, вашбродь! — доложился он.
— Теперь держись покрепче, — сказал Джо. — Он тебя доставит.
— Куда? — не понял Пьеро.
— Куда надо, — Неуловимый улыбнулся, блеснул зубами в темноте. — Там-то мы и встретимся. А, кстати…
Он снял с головы шляпу и протянул её Пьеро.
— Надень. Пригодится, — очень серьёзно сказал он.
Маленький шахид решил не спорить. Он взял шляпу и нахлобучил её на бошку по самые уши.
— На стаааарт… — протянул Джо. — Внимание… Марш!
Заяц дико заверещал и прыгнул в темноту.
Фрагмент документации. Некоторые голосовые сообщения системно-рефлекторной прошивки Enduro Glide Ultra
Предупреждение 400- Warning 400 Bad Request. «Вы хотите плохого». Произносится зайцем, когда седок требует от него нарушения правил дорожного движения, безопасности или нравственности.
Непонятка 401- Mistake 401 Unauthorized. «Я вас не знаю». Есть два случая, когда заяц может сказать подобное — или он не признал владельца, или на него пытается сесть посторонний без разрешения владельца.
Запрещение 451- Prohibition 451 Unavailable For Legal Reasons. «Это противозаконно». Произносится, когда от зайца требуют нарушить маркированную границу частного владения или причинить вред другому существу.
Ошибка 503- Error 503 Service Unavailable. «Не обслуживаю». Заяц хочет сказать, что он не может двигаться дальше по непонятной для него самого причине.
Так точно, вашбродь! Слушаю, вашбродь! — недокументированные сообщения.
Этапы большого пути: финиш.
Пьеро терзался. Сомнения терзали его. Ему казалось, что он забыл что-то важное.
Держась за уши зайца и слушая свист ветра в ушах, он напрягал память. Что-то было, что-то вот только что было, что-то очень существенное. Но что?
Он прокручивал в голове последовательность событий. Вот он лежит на кровати и подслушивает разговор Карабаса с Болотным доктором. Вот он прыгает из окна. Вот он падает на спину зайца. Вот он скачет, вот он падает. Вот он выбирается из ямы и снова скачет. Вот он заезжает в тупик, поссать. Вот он выезжает из тупика. Вот он опять скачет… где, когда, что было-то?
Над головой промелькнула ветка, чуть не сбила шляпу. Поэт пригнулся, обнял заячью голову. От зайца пахло жаркой мокрой шерстью.
Шляпа Пьеро тоже смущала. Он не мог припомнить, откуда она у него. Кажется, где-то подобрал… но зачем надел? Это было неясно. Снимать же её почему-то не хотелось.
Внезапно заяц выпрыгнул куда-то на свет. Мимо побежали высокие фонари, и маленький шахид понял, что он каким-то образом очутился на Тверской. Хотя до сего момента он был абсолютно уверен, что скачет прочь из города, к Мальвине. Ну или не к Мальвине, но прочь из города уж точно.
Напрасно поэт дёргал зайца за уши, орал в ухо команды и вообще суетился. Заяц двигался одному ему ведомым маршрутом.
Когда они проскочили полицейский участок, Пьеро запаниковал. Он бы соскочил, но на такой скорости это было невозможно.
Заяц свернул в переулок, потом в другой. Проскочил через какую-то арку.
Впереди была тёмная глухая стена с чёрным пятном посередине.
В какую-то крохотную долю секунды маленький шахид поднял, что ему пиздец. Заяц или вмажется в стену или затормозит, во втором случае в стену вмажется только Пьеро. В любом случае выжить у него шансов нет.
Страха не было. Наоборот, маленького шахида охватил какой-то самоубийственный восторг. Небытие распахнуло перед ним врата, и он был готов войти в них головой вперёд.
Перед самой стеной заяц припал к земле, отчаянно тормозя и вспахивая асфальт когтями.
А Пьеро лёгкой ласточкой взмыл с седла и полетел прямо в середину чёрного пятна.
Небытия, однако, не случилось. Вместо этого случился удар, грохот, звон, что-то острое посекло Пьеро лицо и плечи и он, кувыркаясь, полетел в темноту. Потом его приложило обо что-то твёрдое и он выключился.
После нескольких секунд бессознанки Пьеро пришёл в себя и осторожно открыл глаза. И прихуел.
На него с непередаваемым изумлением взирала Ева Писториус.
Ретроспектива (продолжение). Директория, ул. Пятницкая, д. 31 стр. 2. Второй этаж, кабинет 201.
— И что нам теперь делать? — растерянно спросила Львика, глядя Еве пониже крестца.
— Дай подумать, — отозвалась обладательница рыжей попки, ёрзая на своей подстилке и пытаясь открыть зубами бутылку сидра.
Львика искренне не понимала, что происходит. Почему они вообще занялись этим непонятно откуда взявшимся дурацким существом, зачем привезли к себе домой — офис на Пятницкой Львика уже привыкла считать домом — и куда его теперь девать.
У Евы была другая проблема. С одной стороны, она собралась было срочно отправить бэтмена Карабасу. Который сейчас примчится, схватит дезертира и примерно накажет его. А её, Евушку, полюбит ещё сильнее.
С другой стороны… Ева относилась к Пьеро не то чтобы уж совсем нежно, но всё-таки приятельствовала. И отдавать его — бестолкового и несчастного — на расправу Карабасу ей всё-таки не хотелось. То есть нет, не так! С того мига, когда она увидела Пьеро и признала его, ей было абсолютно ясно, что она должнадоставить его к Карабаса. Хотя бы потому, что Карабас увидел бы её секрет у неё в голове, и никогда бы не простил ей того, что она отпустила дезертира, даже не попытавшись его пленить. Но ей не хотелось, чтобы Карабас сильно мучил Пьеро. Ей — по-женски — хотелось бы, чтобы тот его слегка поругал и простил. Сейчас она как раз подбирала слова, чтобы уговорить любимого быть поснисходительнее.
Что касается героя этих размышлений, он вёл себя как сильно ушибленный. Причина тому была в том, что он и был сильно ушибленный. Нет, он вроде как был в сознании — но очень условно. Идти не мог, пришлось укладывать его на спину Львике и тащить наверх. Ева не помнила, кто ей помог уместить неудобного хомосапого на спине подруги — но кто-то явно помог, сама она не справилась бы. Кто-то помог и с извозчиком, и с разгрузкой, и с зайцем этим дурацким… но вот кто? В памяти осталось что-то красное и что-то синее, красное вроде было сверху… или синее сверху? В голове что-то мелькнуло, закрутилось и исчезло — будто вывинтили шуруп. Осталась дырочка, которую тут же и затянуло насущной заботой: как бы всё-таки убедить Карабаса, чтобы он не убил этого дурака сразу?
