С этими словами он дошёл до верхушки дерева-людоеда и увидел Буратину, сидящего на ветвях и зевающего во весь рот.
Заприметив кота, бамбук не то чтобы обрадовался, но зевать перестал.
Коту было тоже не до сантиментов и политесов. Он схватил деревянную голову и зашипел прямо в ухо:
— Слушай внимательно. Копаешь ямку, кладёшь туда монету.
— Можно всё-таки посолить, — задумчиво сказала лиса, отхлёбывая горячий бульон и макая в него гренку.
— Кладёшь монету, засыпаешь… — гнул своё Базилио.
— Я и так сплю, — буркнул Буратина.
— Землёй засыпаешь! Говоришь — крэкс, фэкс, пэкс! Ночь пройдёт — выкопаешь! — закончил кот.
— А трипопец-пец-пец-пец-пец? А трипапуль-пульки-пульки-пульки-пульки? — уточнил бамбук.
— Нет, этого не надо. Именно крекс — фэск — пэкс! И назад! — уточнился кот. — А дальше уж мы сами.
— А мне за это что? — бамбук неожиданно задал реальный вопрос.
Особо думать было некогда.
— Куча денег, — посулил кот. — Очень большая куча.
— Эт-то что такое? — Белая Королева навела на деревяшкина суровый лорнет и метнула взгляд. — Ты тут с кем якшаешься? А ну-ка иди к мамочке!
— Бу, — сказал Буратина. — Ни — ха — чу.
— Чего же ты хочешь? — Белая Королева взяла деревяшкина двумя пальцами.
— Ыыыы! — выдавил из себя бамбук.
Как ни странно, Королева поняла.
То есть ты желаешь оказаться где-нибудь не здесь. Тебе хочется в надёжные руки. Чтобы о тебе как следует позаботились, — констатировала она. — Что ж, это можно устроить.
Она положила Буратину на ладонь и ловко подкинула вверх. Мелькнуло небо с тремя лунами, потом ещё одно небо, голубое, тоже с луной
, потом какие-то помидоры, голубцы, гугеноты, вредители, магниты, детёныши, ненужные художественные подробности и -
— хлоп чики-чики, таки хлоп чики-чики
хлоп чики-чики
— и атас.
Действие тридцать седьмое. Красапета, или Старые подруги заново узнают друг друга
Не только другие, но и мы сами способны преподнести себе немало сюрпризов.
Фауна Дефлоранс. Максимы и моральные размышления. — Серия «Литературные памятники» — Понивилль: Наука, 297 г.
Вопросы крови — самые сложные вопросы в мире.
М. Булгаков. «Мастер и Маргарита.». — Предисл. и подготовка текста: о. Паисий Склеротик. — ООО «Хемуль», г. Дебет, изд-во «Сенбернар, Зайненхунт и Ретривер», 311 г.
Ночь с 31.12.312 на 01.01.313
Город Дураков (бывш. Директория). Окраина
Сurrent mood: determined/непреклонное
Сurrent music: Осип Козловский — Гром победы раздавайся
‹…› Или вот, скажем, розовые хинкали
— классика эквестрийской праздничной кухни.
Рецепт не то чтобы мудрёный, но требует времени и терпения. Для начала вы посылаете челядина обобрать бутоны с куста. Цветы отсекаются или откусываются возле цветоложа, чтобы остался кусочек стебля 3–4 см. Далее челядин делает фарш. Мясо — обычно крольчатина или мышатина — нарезается мелкими кубиками около 4–5 мм. В миске для копыт вы растираете и прессуете фарш, зелень, тёртую редьку, мелко порубленную капусту, соль, перец, икорный клейстер. Можно добавить немного амбры для усиления аромата. Прессуйте смесь копытом до образования однородной массы. Потом челядин закладывает небольшие порции фарша внутрь каждого бутона. Бутоны, окунутые в клейстер, отправляются в кастрюлю с кипятком. Не возбраняется привязать к розочкам нитки, чтобы быстро вытаскивать их по мере готовности. Тут главное не передержать: бутон должен свариться, но не стать лёклым, а сок из начинки не должен вытечь. Так что лучше всего — прямиком из кастрюли да сразу в рот.
— М-м-м-м-м-м, — проныла Львика. Услужающий ящерок Бантик поднёс хозяюшке очередную хинкальку. Поняша осторожно откусила розовое и принялась жевать, брызгая соком.
— А ничего так получается, — Ева понюхала кастрюлю и подмигнула Фриде Марковне. Та потянула очередную нитку и на поверхность всплыл крупный бутон, слегка разварившийся, но годный. Перепетуя его подхватила и, дуя на лапки, поднесла хозяйке.
— Чмап, — сказала Ева, беря губами розочку. — Амнммм, — вкусняшка оказалась во рту.
— Ну так нечестно, — Львика сердито тряхнула завитой гривой. — Ты самые лучшие берёшь.
— Привилегия повара, — Писториус лихо крутанула хвостом. — Да не, всё честно. Каждая вторая твоя.
— А я хочу пе-е-еррвую! — протянула Львика капризным голосом и сама же рассмеялась.
— Слушай, Ева, — сказала она, — а хорошо, что мы никуда не пошли. Я бы точно набралась в зюзю.
— Это мы и сами могём, — Ева вытянула шею в сторону холодильника, забитого всякими интересными бутылочками.
— Да я не в том смысле, — пустилась в объяснения Львика. — Просто… захотелось чего-то домашнего. В кабаке сейчас крик… живая музыка… безголосые певички… ужас, в общем. И чтобы выдержать этот ужас, я бы набралась. Потом на столе танцевала бы… а потом бы спела. И ещё спела. И ещё. А у меня завтра репетиция.
— Завтра ж первое число, — не поняла Ева. — Все на бровях будут.
— Только не в Опере, — гордо сказала Львика. — Наших сколько не пои… — она ловко изогнула хвост и провела кисточкой себе по хребту.
Перепетуя вытащила из кастрюли ну просто огромную розу.
— Мне! — закричала Львика. — Ну пожалуйста!
Ева насмешливо фыркнула, потом угукнула. Прибежал Бантик, взял обрубок стебелька в рот, и, важно переставляя лапки, понёс его хозяйке.
— А за это сидра холодненького, — попросила Ева.
— О-о-ох, — театрально простонала Львика, подымаясь на ноги. — Хотя знаешь, — да, пора уже, — решила она, засовывая мордочку в недра холодильного шкафа и доставая оттуда сразу две пузатые бутылочки. Одну схватили мыши и покатили по полу к Еве.
— Настал момент, — Львика подцепила зубами пробку и сильным движением шеи выдернула её. Над бутылочкой задымилось. Бантик метнулся за бокалом, но поняша ждать не стала — обхватила губами горлышко и мощно всосала в себя всё.
— Уффф! — только и сказала она, когда сидр провалился в горло.
— Холодный? — спросила Ева.
— Ледяной! — с удовольствием отозвалась Львика, закусывая горячей розой. — Пхххх… эта была самая лучшая, — закончила она, управившись с лакомством.
Поняши лежали в евиной рабочей комнате. Теперь тут царил порядок, и даже на столе было не так уж много бумаг. Портьеры поменяли на новые, голубенькие в цветочек. Зато появился холодильник, электроплитка и кой-какие кухонные приспособы для пони. Их купила Лэсси Рерих специально для Евы: та фактически жила на работе и ночевала там же — за исключением визитов к любовнику.
