Ох, вот это точно некстати мысля. Ну вот совсем не хочется её думать. А придётся. Потому что не отделаешься.
Я тут, пока с ногой валялся, как-то очень конкретно осознал своё положение. Если честно — сомнительное оно у меня. А если совсем честно — скверное. Очень.
С одной стороны, я посвящённый техник. Уже почти полвека как. И не просто техник, я га' ан шем Акобба. Я имею право Директории электричество отключить, например. С другой стороны — право-то я имею, а возможности такой у меня нет. Технически. У меня даже нет своей гав'вавы. То есть она есть, но я не могу в неё даже войти. Потому что у меня, видите ли, нет ключа. Спасидушки бородатому чмошнику, который меня втравил во всякие тёмные делишки. А потом сдал хемулям.
Хотя со своей-то колокольни он типа прав. Ну или не то чтобы прав, но наименее неправ. Он принял лучшее решение из всех возможных. В той ситуации кого-то всё равно нужно было сдать. Я был непрозрачным для его телепатии. То есть, с его точки зрения — самым проблемным членом команды. С другой стороны — даже если он сам, великий Карабас, в моей голове ничего не увидит, то и вражеские телепаты тоже. При этом он знал, что я умею останавливать кровоток. И в случае допроса под пытками просто хлопнусь в бессознанку. Или вообще умру. А если всё-таки не умру — через пару дней он меня вытащит.
И ведь вытащил, подлюка! То есть по его раскладам со мной вообще ничего плохого не случилось. А что кинул — так это пустяки, дело житейское.
Вот только не знал бородатый хуй, кто я на самом деле. И даже не подумал, что у меня может быть что-то ценное. Даже выяснять не стал. А хемули очень хорошо умеют обыскивать. Тот, что меня выпотрошил — он ведь даже эмпатом не был. Просто дело своё знал. Нашёл все мои тайники. В том числе на теле.
Хорошо, что в тот же день карабасовы ребята меня отбили. Иначе пришлось бы и в самом деле умирать — потому что сказать этим уродам, что это за ключик такой, я не мог. В принципе не мог. То есть мог, разумеется. Но что со мной потом бы тентура сделала, даже и думать не хочется. Лучше сразу умереть, чем так мучиться.
Но — всё обошлось, слава Дочке. Вот только с ключом непонятно. С одной стороны, меня за его утрату не наказали. С другой — ключ ко мне так и не вернулся. Тентура не дура, такие артефакты она контролирует. Захотела бы — вернула бы мне ключик на блюдечке с голубой каёмочкой. И если он ко мне до сих пор не пришёл — значит, я недостоин? Ну-ну.
Интересно, где теперь ключ? Небось, лежит в чьей-то кладовке. Если его вообще не переплавили. Хотя нет, тентура переплавить не дала бы. И потерять где-нибудь в лесочке — тоже. Обязательно кто-нибудь нашёл бы. Ну не сразу, конечно. Но времени-то сколько прошло. А вещь так и не всплыла.
А вот Карабас, похоже, допрыгался. Думаю, прикопали его. Или он куда-то сбежал. В Лапландию какую-нибудь. Или вообще в Тора-Бору. Но я в этом сильно сомневаюсь. Он всё-таки местный. Что ему там делать? Значит, прикопали. Но мне от этого не легче.
А ведь там, внизу — не что-нибудь, а Арка' ув' Ха' на-ан. Соответственно, Карло цоб' маэро Арка ах мом. Я, собственно, это и делаю. Не имея с того никаких технических привилегий. Или техницких? Да, пожалуй, техницких. А мне бы хотелось их иметь. Но — вот накося выкуси.
Я даже не уверен в своём посмертном существовании. Хотя нам, техникам, это вроде как положено по статусу. Хотелось бы надеяться на лучшее, но… но вот то-то и оно-то.
О! Кто-то идёт. Похоже, Роджер.
Да, он самый. Жрёт сразу две морквы в один едальник. И морда какая-то озабоченная.
Ох, не нравится мне это.
Действие пятидесятое. Гипандрий, или Наши герои воссоединяются самым чудесным образом
Для произвольно взятого объекта терминальной ветвью тентуры именуется кратчайшая ветвь из числа достаточно вероятных. Медианной ветвью именуется ветвь, квадратичное отклонение которой от текущей реализации минимально по моменту. Наконец, проксимальная (ближайшая) ветвь — это ветвь, максимально вероятная по сумме моментов.
Дж. Уитроу. Естественная философия времени. — М.: Прогресс, 1964.
Физическая работа понижает половую возбудимость, а леность и праздность повышают её.
Проф. Г. Роледер. Онанизм. Причины, явления болезни, предупредительные меры, лечение. — Пер. с немецкого С. Раева; — Издание автора перевода. Тверская типография им. К. Маркса, 1927.
5–6 января 312 года о. Х. Ночь.
Страна Дураков, междоменная территория. Законсервированная военная база «Graublaulichtung» / Страна Дураков, Зона, Поле Чудес
Сurrent mood: bored/некреативное
Сurrent music: George Frideric Handel — Water Music, Suite in G major: Sarabande
«Скобейда дефолтная» — решил, наконец, Буратина.
Он сидел в чулане, куда его затащил Артемон
, на сломанном горшке. Вышеприведённые слова было итоговой характеристикой Мальвины. К этой мысли он пришёл после десяти часов и пятидесяти минут напряжённых размышлений. Ещё восемь минут ушли на поиск точной формулировки и две — на вербализацию. Таким образом бамбук уложился в одиннадцать часов, чтобы составить мнение о своей мучительнице.
Этот результат может показаться скудным и банальным. Но банальность результата вовсе не свидетельствует о простоте задачи. К примеру, можно потратить сутки на вычисление какого-нибудь сложного математического выражения и в результате узнать, что оно равно нулю. Это не обидно. Это достойный плод познавательных усилий.
То же и здесь. Буратина — ни разу не мыслитель! — потратил столько времени не просто так, а чтобы обдумать самые разные варианты ответа на вопрос — «кто такая Мальвина?»
. В результате он пришёл к тому, к чему пришёл.
Ну разумеется, он то и дело отвлекался от размышлений. Два раза закемарил, оба раза свалился с горшка. Попытался поймать и съесть сонную зимнюю муху, невесть как заползшую в воспитательную. Охота за мухой заняла немало времени, но в конце концов увенчалась успехом. Правда, никакого удовольствия от поедания мухи Буратина не получил — слишком уж ничтожен был этот кусочек мяса.
Также Буратина пятьдесят один раз целенаправленно плюнул в стену — стремясь попасть в пятно плесени под потолком (ни разу не попал). Дважды помочился в углу (очень жиденько). Двадцать четыре раза чихнул, щекоча себе ноздрю щепкой. Он бы чихал ещё и ещё, но щепка сломалась. Также — шесть раз исполнил популярную вольерную песню «Мы ебали медведя́»
. И наконец, четырежды вздрочнул
. Дважды на Виньку-Пуньку, один раз на Алису (не зашло, пришлось переключаться на Гаечку), и один раз на Артемона. Не то чтобы деревяшкин перековался в пидараса, нет. Просто ему представилось, как он дерётся с пуделем на спарринге, побеждает его по-честному, а потом на глазах всего вольера реализует право победителя. Эта картинка его чрезвычайно воодушевила.
