— Ты, главное, расслабься, — советовала добрая волчиха, снимая с крысы платье. — У тебя точно овуляция? Температуру меряла?
— Меряла, меряла, — кивала Шушара. — Всё в порядке должно быть. А Гепа три дня терпел, не приставал, — не удержавшись, похвасталась она.
— Молодец какой! Я-то думала, Гепка — ну Гепка и Гепка, а он вот какой серьёзный прямо мужчина… Ты за него держись… Ой какая у тебя писечка красивая, прям как цветочек… Так бы и поцеловала!
Крыса смутилась и прикрыла интимное место хвостиком.
Гепа тем временем расстегнул брюки и извлёк своё достоинство. Все зааплодировали.
Шушара развернулась к публике, хвостик отодвинула. Ей похлопали тоже.
И миг настал. Гепа уверенно взял её за ягодицы и вошёл внутрь.
Внезапно тело Шушары пронзила острая боль. Член Гепы оказался холодным, твёрдым и острым. Он воткнулся ей во внутренности и начал больно колоть там внутри.
Крыса закричала и проснулась.
В комнате было всё по-прежнему. Горел ночник, на полу валялось одеяло. Никого не было.
Но боль не исчезла. Она стала даже сильнее. Что-то заполняло её изнутри, распирало, царапало внутренности.
Извернувшись, крыса увидела в своём лоне что-то мерзкое, дёргающееся. Она схватила это зубами за задний торец и с силой выдернула из своего тела.
Это был нос Буратины. Он отрастил залупу и шесть мясистых ножек, наподобие тараканьих. Ими он пытался цепляться крысе за шерсть. Из самой залупы текла мутная струйка скверной жидкости.
Внезапно захлестнувшая Шушару паника так же внезапно отступила. В голове стало тяжело и холодно.
Первым делом Шушара оторвала у носа ножки. Потом, как следует зажав гадкую вещь в кулаке, встала, включила большой свет. Достала из-под стола трёхлитровую банку из-под солёных помидоров, куда и бросила нос. Сверху на него она положила толстенный том Машковского. Включила плитку. И только после этого села на койку и разрыдалась.
Рыдала она, впрочем, недолго. Через пару минут она уже сидела с сухими глазами и думала о ситуации, в которую попала.
Получилось вот что:
1. Гнусный нос, скорее всего, заразил её векторной проказой. Шанс не заразиться есть, но он малореален: нос успел в ней хорошенько пошуровать и всё там раскровить.
2. Это значит, что в ближайшем будущем и до конца жизни её ждёт много боли и страданий. Причём — без надежды на излечение.
3. Если сотрудники Института об этом узнают, её, скорее всего, отправят в бак с кислотой. Прав человека у неё нет, ценности как специалист она не представляет, а вот опасность — да.
4. Если об этом узнает Замза, он, скорее всего, от неё избавится. Больная и к тому же заразная услужающая — совсем не то, что ему нужно. Вероятнее всего, он её убьёт. Вряд ли сам, скорее уж — чужими руками. Руки — найдутся. У сверчка они длинные.
Из этого следовало:
1. Необходимо скрывать свою болезнь настолько тщательно, насколько это вообще возможно.
2. Следует хорошенько припомнить, что делала лиса Алиса, чтобы снять боль — какие средства принимала, что себе колола. Потом — перепроверить это по справочникам и попробовать на собственной шкуре.
3. Вероятно, лекарства дорогие. Но она, Шушара, будучи сотрудником Института, может воровать их на работе. Следует узнать, где и как это можно делать с минимальным риском.
4. Об Аузбухенцентре придётся забыть навсегда. Отныне и до конца жизни она прикована к Институту.
Далее, она решила, что:
1. В произошедшем с ней несчастье виноват сверчок Замза. Именно он заставил её держать у себя нос Буратины, поливать его и ухаживать за ним. Замза искалечил ей жизнь, и без того не шоколадную.
2. Сверчка следует наказать. Лучше всего — заразив векторной проказой его самого. Как вариант — сделать ему какую-нибудь гадость, сорвать какие-то планы и т. п. А потом всё-таки заразить: ведь он этого заслуживает.
3. Это нужно проделать так, чтобы Замза или не догадался, кто это сделал, или не смог отомстить. Как именно — об этом нужно как следует поразмыслить.
4. До этого момента придётся служить ему, скрывая как свою болезнь, так и свои намерения.
И также отметила два обстоятельства:
1. Нос Буратины нельзя уничтожать — это вызовет подозрения Замзы.
2. С другой стороны, оставлять его без наказания было бы как-то странно и даже противоестественно.
Плитка тем временем раскалилась. Шушара на неё плюнула. Зашипело.
Тогда она сняла с банки книгу, схватила дёргающийся нос, поднесла к плитке и прижала его малиновой залупой к раскалённой поверхности.
Нос содрогнулся так, кто крыса чуть не выпустила его из рук. Но всё-таки удержала. Приподняла над плиткой, дала остыть — и снова прижала к горячему. Запахло шашлыком и горелыми опилками.
Она занималась этим минут десять, пока нос не обмяк и не перестал содрогаться. Тогда она снова положила его в банку. Она была намерена проводить с ним подобные процедуры как можно чаще.
Потом позвала бэтмена и отправила его в город. Ей нужна была прочная клетка из мелкой сетки.
После этого она достала бумагу и карандаш, почесала нос и, поморщившись, написала: «П. 1. Что-нть обезбол».
Действие пятьдесят четвёртое. Бася, или Алиса исчезает
Зачем же, поле, смолкло ты
И поросло травой забвенья?..
А. С. Пушкин. Руслан и Людмила. — М.: Лабиринт, 2013.
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать; не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна.
А. Блок. Анне Ахматовой. — В: А. Блок. Избранные стихотворения. — Саратов: Десятая Муза. — 2010.
Вроде бы вечер, но это не точно.
Страна Дураков, Зона, Поле Чудес.
Current mood: nervous/нервическое
Current music: В. Высоцкий — Я когда-то умру
Было пусто, голо, сверху нависала башня — огромной дубиною, которая вот-вот ударит. И всё разобьёт, разъебашит.
По бокам можно было разглядеть полоски неба. С одной стороны оно было ярко-синим, с другой — чёрным, со звёздочками. Ниже неба сразу начиналось ничто. Оно было лиловатым с тёмными разводами, которые медленно стекали вниз, как помои со стенки. Смотреть на ничто не хотелось. Лиса попыталась было удержать взгляд, и у неё тут же заболела голова.
Само местечко под башней выглядела крайне непрезентабельно. Это был какой-то неродящий пустырь, где валялись битые горшки, рваные башмаки, дырявые калоши и тряпки. Посреди всего этого находилась огромная и очень грязная лужа, в которой лежало поломанное тележное колесо. На колесе сидела ворона. Лисе она показалась смутно знакомой
. Она даже сказала ей «й-извините», но птица молча отвернулась — видимо, не была настроена общаться.
