— Ты не понимаешь! Он мне жорло закупорит! Я не смогу его выбросить! Я умру от голода!
— Это харашо, — резюмировал обезьян. — Тагда ты болше нэ будэшь пасылать уважяемых существ нахуй.
— О-о-о… ну извини, извини, я была не права, — выдавила из себя чаша.
— Нэт, — сказал обезьян торжествующе. — Бэсплатно нэ извиняю. Скажы: от тэбя можэт быть польза?
Чаша содрогнулась снова, пытаясь сбросить тяжесть. Но камень засел крепко.
— Тагда, — сказал шерстяной, — аставайса так. Эта будэт правильна.
Он пошёл прочь, нарочно громко топая ногами.
Чаша с костяным скрипом накренилась и мелко-мелко задрожала. Засевший камень шевельнулся. Заскрипев ещё сильнее, она наклонилась в другую сторону. Каменюка упала на землю, и чаша тут же взвизгнула — тонким, режущим визгом на грани ультразвука: проклятый булыжник раздавил ей щупальца.
Но это было полбеды. Беда же состояла в том, что шерстяной тот взвизг услышал и оглянулся.
Наставление об оглядке
Воистину, проклята оглядка! Проклята Богом она будь, людьми и ангелами будь она проклята, сия скобейда и блядь.
Ну посудите-ка сами, батенька(это я к почтенному читателю обращаюсь). В мире языческом известна была история лирника Орфея, сына Эагра и Аполлона
. За своей Эвридикой спустился певец в Аид и очаровал владыку подземного царства, так что тот вернул ему супругу, но поставил условие — не оглядываться. Орфей же оглянулся и потерял её навеки, отчего разочаровался в бабах и спидарасился, по свидетельству овидиевому. И тому же греху научил других — за что и был растерзан пиздофашиствующими менадами. Всей хуйне был виною единственный взгляд.
В мире иудейском известна была история Лота, племянника Авраама. Он покинул растленный Содом, наставленный ангелами, запретившими ему оглядываться. Супруга Лота оглянулась — и превратилась в соляной столп. Лот остался без жены и был трахнут собственными дочерьми, старшей и младшей. Обе забеременели и родили предков двух ненужных и гадких народов — моавитян и аммонитян. В дальнейшем эти позорные нации в ходе своего развития превратились в эстонцев и румын, которые в итоге передрались и устроили Хомокост. И опять же! — вся порнография случилась из-за единственного взгляда.
Аналогичная (хотя и менее известная) хрень случилась и у китайского народа — см. историю женщины, жившей на берегу реки Ишуй. Ей было сказано богами (ох уж эти боги!), что селение её будет затоплено, а она шла бы оттуда и вела бы с собой людей, но не оглядываясь. Она оглянулась — и превратилась в тутовое дерево, весьма дуплистое. В одном из дупл того древа старая ворона свила гнездо и высидела девять яиц и десятое, хуй откуда знает взятое. Из того яйца вылупилась неясыть, архискверная и похотливая — а если правду молвить, то ебучая как сама смерть! Сия дрянная птица переспала со всеми созданьями, сколько ни есть их в подлунном мире: с быками, воинами, креветками, родедендронами, царями, улитками, куропатками, преподавателями труда и физкультуры, трепангами, протонами, духами и демонами, а под конец вознамерилась возлечь с самим Творцом неба и земли и его утомить до беспамятства, вот так вот! Творец же, прослышав об этом, разгневался и наслал на неясыть сифилис, который та разнесла по всему свету. В конце концов им заразились и люди, и гадостный сей венеризм унёс в могилу прекраснейших из них, включая — если верить газетчикам — римского папу Юлия II, русского царя Ивана IV «Грозного», французского короля Генриха VIII (этого особенно жаль), Колумба, Бенвенутто Челлини, Линкольна, Гогена, Ивана Франко
, а также и Мопассана, и Гойю, и Шуберта, и даже Яшеньку Цилькашипера, коего мы уже упоминали в нашем сочинении. Умерли от проклятого сифака и все древние боги, даже великий Пан, так что небо опустело и воцарилось безначалие. Так что пришлось Творцу вместо богов сотворить ангелов, предусмотрительно лишённых пиписочек, а над ними поставить смотрящим собственного Сына, ибо ангелы, как все скопцы, хитры, неверны и нуждаются в постоянном пригляде. Вот какие потрясения случились во Вселенной, а всё почему? Потому что глупая китаёза зыркнула себе за сколиозное плечико!
Что касаемо горестной России… но не будем о горестной России. В конце концов, общую мысль вы уже уловили, да? — где оглядка, там непременно сеется любовь, а от той любви пожинается ни что иное, как смерть. Смерть! Смеееерть! И чаще всего — мучительная и несвоевременная! И если кто оглянулся, знайте, что неподалёку любовь и смерть, и уже зазвучали где-то колокола грядущей трагедии.
Но — не озирайся, несчастный, не ищи источник сего прельстивого звона! Ибо как бы не узнать тебе, что звон сей издают у тебя в труселях жалкие твои муди, оплакивая скорую и плачевную погибель — твою и свою!
//
Итак, шерстяной оглянулся и увидел, что усилия его были напрасны. Чаша избавилась от камня и горделиво устремлялась ввысь.
Первым его побуждением было схватить что-нибудь тяжёлое и расхуячить непонятное существо на мелкие кусочки. Потом он немного подумал и решил, что наглая чаша так просто не отделается. Если она избежала лёгкой смерти — что ж, пусть будет тяжёлая. Пусть она умрёт медленно и печально. Благо, на Железном Дворе есть отличные специалисты, которые ей в этом поспособствуют. Тем более, что за новое, неиспытанное ещё в деле существо маналульщики выдавали премию — пару соверенов. Для простого бойца это были большие деньги.
Правда, для этого чашу нужно было ещё доставить на Железный Двор. Но шерстяной уже придумал, как это сделать, и обстоятельства благоприятствовали ему.
— Албибэк! — крикнул он чаше и погрозил кулаком. Та его ответом не удостоила — а может и вовсе не поняла, чего посулил ей шерстяной.
А зря, зря! Ибо обезьян поклялся вернуться. И уж поверьте — не с добрыми намереньями!
Действие пятнадцатое. Бууп, или 6,99 Гц
Вы знаете, как обстоят наши дела, и поэтому я могу говорить с вами совершенно откровенно.
Т. Драйзер. Титан. — М.: Азбука-Классика, 2016
В этом притоне, — прошептал великий сыщик, — порядки совершенно евангельские: стучите, и вам откроют. Разумеется, в том случае, если вы стучите правильным способом, а ваше лицо вызывает доверие у джентльменов по ту сторону двери.
Э. Уоллес. Дыхание смерти. Вып. второй. — СПб.: Изд-е О.И. Бакста, 1904
18 декабря 312 года о. Х. Вечер.
Пучина морская.
Сurrent mood: fleeng/шкурное
Current music: Коррозия Металла — Низвержение в Мальстрём
До чего же уютно в корзиночке! Можно свернуться клубочком, поджав ножки. Крохотные ручки — нет, пока ещё только лапки, без настоящих пальчиков, пальчики вырастут через полгода
— сжимаются и разжимаются от удовольствия.
Cопящий носик уткнулся в пузико другого котёнка. Базилио — взрослый — знает, что это его братик. Братика назовут Джоуль. В пятнадцать лет Джоуль умрёт при прошивке кибридной составляющей. Но это будет потом, а здесь, во сне, братик живой, тёплый и пахнет мальчиком. Запах щекочет нос. Хочется чихнуть, но пока не получается.
