– То есть, если бы не отбор и не желание отличиться передо мной, ты бы не стал так рисковать? – растерялась я.
Джано неопределенно пожал плечами и вздохнул. Похоже, он и сам не был уверен в ответе, а лгать мне не хотел. Я была признательна парню за эту его предельную честность, а в моем сердце зрела решимость – я не должна выгонять этого Принимающего! Не могу я так поступить. Только не с ним!
– Послушай, Джано. Я хочу дать тебе шанс. Ведь если ты получишь магию, то твое положение перестанет быть таким плачевным, как сейчас? Ты сможешь заработать и все вернуть?
Будущий водник перестал рвать на себе волосы. Уронил руки на колени. Уставился на меня широко открытыми иссиня-черными глазами:
– О чем ты говоришь, Жемчужина?!
– Я говорю, что не стану выгонять тебя с отбора, Джано! Ты поклянешься мне, что больше никогда в жизни не станешь играть на деньги, и тогда…
– Нет, Жемчужина! Не надо меня жалеть – это еще больнее, чем остаться без наследства! Я обязан уйти, как уходили все, кто был до меня! Отпусти… позволь испить до дна горькую чашу вины и искупления!
– Ну, если ты сам об этом просишь… – растерялась я. – Но давай хотя бы не сейчас! Завтра – четвертая Церемония выбора. У тебя и у меня еще есть время подумать. Если до завтра ты не изменишь своего решения, то я отпущу тебя…
– Хорошо. У тебя золотое сердце, Жемчужина. Как бы я хотел, чтобы в нем нашелся уголок для меня! Но… я не передумаю. Прости.
Будущий водник еще раз пожал мои пальцы, потом все же встал и медленно побрел прочь из императорской ложи. Я сидела и провожала взглядом его тонкую, гибкую, но совсем не женственную фигуру. Сердце рвалось вслед за парнем, но холодный голос разума удерживал меня на месте: Джано сам хочет уйти. Это его решение. Я не могу удерживать парня против его воли.
Когда Джано Райн скрылся из виду, я тоже встала. Подошла к Нибу Иру, уселась на свое место рядом с принцем. Смотреть на его высочество мне не хотелось. Не хватало еще, чтобы сейчас он снова начал насмехаться и подпускать шпильки в мой адрес!
– Перед нами – участники третьего заезда! – объявил тем временем глашатай. – Если вы все еще не решили, на кого из скакунов этого заезда сделать ставку, то у вас осталась всего пара мгновений! Как только я назову последнее имя, прием ставок будет закрыт!
Я обнаружила, что маклеры прогуливаются по рядам, принимая деньги и векселя от некоторых припозднившихся зрителей.
– А разве справедливо, что поставить деньги можно даже сейчас, перед третьим забегом? Ведь имена двух скакунов, которые будут участвовать в финальном забеге, уже известны! – обратилась я к своему венценосному соседу и жениху.
– Процент выигрыша, который получат за удачную ставку игроки, дождавшиеся результатов двух предварительных забегов, значительно ниже, – пояснил Нибу Иру.
– Вот оно что…
Принц развел руками – мол, как-то так. Потом спросил, будто невзначай:
– Я видел, ты о чем-то говорила с Джано Райном. Не хочешь поделиться?
Вид у его высочества был такой, будто он интересуется, не знаю ли я, какая завтра будет погода. Меня возмутило такое показное безразличие к судьбе несчастного парня.
– Не хочу! – Я отвернулась и начала наблюдать за участниками третьего забега, которые уже мчались по кругу, поднимая клубы пыли.
Нибу Иру не стал настаивать, но я заметила краем глаза, как он недовольно покачал головой. Злится? Ну и пусть! Пусть помучается до завтра, гадая, какое я приму решение. Может, поймет, каково это, когда за твоей спиной плетут интриги, а ты никак не можешь повлиять на происходящее!
В третьем забеге победила лошадь, хозяином которой являлся род магов-боевиков, о них раньше мне слышать не приходилось. Перед финальным забегом глашатай объявил перерыв. Скакуны и их наездники отдыхали. Работники стадиона поливали водой и ровняли беговые дорожки. Зрители ели, пили, переговаривались. Некоторые делали новые ставки.
Его высочество приказал принести поднос с напитками и легкими закусками. Лимонада я выпила, а вот съесть ничего не смогла – мне кусок в горло не лез. Перед глазами все еще стояло искаженное отчаянием лицо Джано Райна.
Начала финального забега я ждала с нетерпением, но не потому что хотела узнать, выиграет ли моя ставка. Просто мне не терпелось вернуться в храм и уединиться в своих покоях. Шум и гам утомляли и раздражали. Праздничное настроение было испорчено.
Мысли о том, что завтра четвертая Церемония, угнетали. Я знала: мне снова предстоит отнимать надежды у кого-то из Принимающих. Наблюдать за тем, как гаснут их глаза, темнеют лица и сжимаются зубы.
Мне вдруг показалось, что я похожа на безжалостного судью и одновременно палача, приводящего в исполнение суровый приговор. Вот только те, кого я наказывала, не совершили ничего преступного!
– Прекрати сейчас же! – услышала я шепот Нибу Иру.
– Что?
– Ты выглядишь так, будто винишь себя в том, что случилось с будущим водником. Так вот, запомни, Жемчужина: ты не виновата!
– А в том, что произошло с остальными, кого я отправила прочь? А в том, что будет с тобой, мой принц, если я откажусь стать твоей женой, – я буду виновата?! – вспыхнула я.
Нибу Иру вздрогнул и не смог этого скрыть. Закрыл глаза, помолчал, и на его красивом лице читались следы внутренней борьбы. Потом все же ответил:
– Я ни в чем не буду винить тебя, Жемчужина, если ты не выберешь меня. Обещаю.
– Вот и Джано… он сказал, что сам виноват во всем и хочет искупить свою вину, – нехотя призналась я. – Но как же хочется ему помочь!
От слов его высочества мне вдруг стало легче. Я вдруг подумала о том, что каждая новая Розовая Жемчужина – такая же заложница ситуации, как и Принимающие. Мне не в чем себя упрекнуть – я стараюсь, как могу, и делаю все, от меня зависящее, чтобы отбор прошел успешно и завершился так, как должно.
– Обещаю, Эва, мы присмотрим за отпрыском Райнов, – добавил принц.
– Кто – мы? Имперская безопасность?
– Да.
– Хорошо. Не хочу, чтобы с ним случилось ужасное, – призналась я и вдруг поняла еще одну важную вещь.
Похоже, мой опыт тридцатипятилетней женщины заставил меня отнестись к будущему воднику как к сыну. Я привязалась к Джано – этого нельзя отрицать. Но это чувство не имело ничего общего с влюбленностью и страстью. Скорее это была забота и желание уберечь от боли мальчишку, который казался мне сыном или младшим братом.
– Ну вот и финальный заезд, – отвлек меня от невеселых мыслей Нибу Иру. – Скажи, Жемчужина, ты будешь хоть немного болеть за императорского скакуна?
– Конечно! Я ведь поставила на него! – Мне удалось улыбнуться, и его высочество тоже повеселел. Похоже, мое угнетенное состояние его беспокоило больше, чем он готов был признать. – Буду держать за Руша кулачки! – добавила я.
