Да уж, бытие воистину определяет сознание. Прав был старина Маркс…
– Знаешь, когда он пригласил меня впервые, я сразу подумала о той его девушке! – продолжала Праксидика свой бесконечный монолог, потешно округлив глаза. – Она ведь из фиолетовых, вполне подходящая для него партия. И я спросила: «Тлай, как насчет Фавнарии?» – а он сказал… Ай!!!
Излияния прервались так внезапно, что полузадремавшая Рита дернулась и подскочила. К их столику на четвереньках подобрался люмп – так на Олимпусе называли попрошаек без определенного места жительства. Эти оборвыши потеряли все, кроме собственной свободы, и власти Гидонии всеми силами старались склонить люмпов к неизбежному и, казалось бы, вполне логичному решению: продаже себя в рабство. Нищенствующих клеймили и облагали пошлиной на бедность. Чтобы ее выплатить, требовалось просить милостыню сутки напролет, однако делать это дозволялось, исключительно ползая на карачках. При этом побираться без лицензии строго запрещалось.
– Помоги, пресветлая госпожа! – Люмп протянул чумазую пятерню. Одежда его состояла из грязных лохмотьев, рыжеватая борода спуталась, а на рябом, как яйцо куропатки, лице застыло странное выражение постыдной угодливости. Такой фальшивой, что, казалось, откажи ему Праксидика – он кинется на нее и задушит. – Помоги убогому!
– Поди прочь, вонючая тварь! – Блондиночка приготовилась уже пнуть попрошайку каблуком, но Рита не выдержала. Вмешалась.
– Постой! – воскликнула она. Пышка-болтушка замерла и удивленно уставилась на нее. – Не бей его. Он просто голоден!
– Голоден! Просто голоден! – скукожился люмп и часто закивал, заламывая руки.
«Не связывайся», – посоветовал Полидевк.
Беликова оставила совет без внимания. Завернула в салфетку половину кунжутной лепешки и дополнила гостинец сотней улитов. Копейки, конечно, но, быть может, они помогут несчастному продержаться еще пару дней.
– О, светлейшая! – Попрошайка кинулся к ее ногам. – Наидобрейшая! Наимудрейшая! Наикрасивейшая! Богиня, сошедшая с небес! Чистый ангел! Убогий Гронк – твой вечный слуга!
Рита понятия не имела, что делать дальше, поэтому обрадовалась, когда на помощь пришла Праксидика.
– Ты получил, что хотел, убогий! – прикрикнула она. – А теперь убирайся прочь, пока я не вызвала гвардов!
Люмп в очередной раз приложился лбом к Ритиным сапогам и пополз к выходу, снова и снова повторяя:
– Наикрасивейшая! Наидобрейшая! Гронк в неоплатном долгу! В неоплатном! Вечный слуга!
«Проверь кошелек», – шепнул невидимый связной, и Маргарита полезла в сумочку. Кошелек оказался на месте – благо потайной карман открывался только при касании хозяйской руки, но вот деньги, которые она оставила на столе в качестве чаевых, бесследно исчезли. Проклятье!
Полидевк фыркнул, но от комментариев воздержался.
– Ненавижу этих тварей! – вздохнула Праксидика. – Он напугал меня и испортил настроение! Вонючий, грязный – фу! Ума не приложу, отчего люмпы так сопротивляются рабству!
– В самом деле? – Беликова выгнула бровь.
– Ну да. – Блондиночка вооружилась вилкой и принялась хрустеть салатом. – О рабах заботится хозяин. Им есть где жить, их кормят, одевают. А еще обучают.
– Ну да, непотребствам всяким, – брякнула Рита, вспомнив эстеблишмент развратного пухляша, и чуть не прикусила язык: не должна так рассуждать богатейка с Сигмы-шесть!
Однако Праксидика не заметила в ее словах ничего подозрительного.
– Ну так это постельных, – пожала она плечами. – А других учат шить, вести дом, прислуживать, готовить… Вот, кстати, считается, что здесь подают лучший «Цезарь» в Галактике, а у нашего раба-поваренка он получался куда вкуснее. Жаль, папа его продал.
Беликовой пришло в голову, что если вселенская справедливость существует, то высшие силы просто обязаны уберечь ее от рассказа о рабе-поваренке и причинах его продажи суровым папой.
Ага, как же.
– Тот раб был из вольных и очень красивый, – вздохнула Праксидика. – Тебе бы тоже понравился, ты ведь как раз похожего ищешь. Высокий такой, плечистый. Волосы темные, а глаза синие, как лепестки медовика. И еще родинка на щеке, вот тут. Его изначально для спальни готовили, но он оказался очень уж непокорным. Папуля купил его на распродаже и обучил кулинарии… Что с тобой, Аллегра? Ты так побледнела! Тебе плохо?
– Н-нет, – качнула головой Рита, силясь взять себя в руки. – Прошу тебя, продолжай. Почему вы его продали? Кто его купил?
«Не спугни ее, дура! – шикнул Полидевк. – Я активировал запись».
Праксидика удивленно хлопнула ресницами. Вот ведь черт, вдруг сорвется?
– Просто… ты так интересно рассказываешь, дорогая! – Беликова выдавила улыбку.
Метод, позаимствованный из басни Крылова про сыр, ворону и лисицу, сработал на все сто. Беспроигрышный вариант.
– О! – воскликнула блондинка и очаровательно зарумянилась. – А ты так здорово умеешь слушать! Наверное, сама судьба свела нас, чтобы мы стали подругами!
Праксидика накрыла Ритину руку пухлой ладошкой.
– Так и есть, – кивнула Маргарита, продолжая улыбаться. – Так что там с рабом?
– Ох, этот глупыш снова попытался сбежать. – Девушка покачала головой. – В первый раз папа наказал его. Несильно, так, чисто для назидания: дюжина ударов плетью и неделя на цепи. Сущая мелочь – папулечка у меня добрый. Но и его терпению пришел конец, когда через полгода все повторилось. Раба, конечно, поймали и вернули, но папа его не оставил. Слишком уж много мороки с ним вышло! Пришлось продать. А папа сказал, что впредь бывших вольных в доме не потерпит. Вот.
– А кому… кому он раба продал?
– Не знаю. – Праксидика пожала покатыми плечами. – Я в такие дела не лезу.
«А зря», – чуть не брякнула Рита.
«Неплохо бы напроситься в гости и познакомиться с папулечкой», – подумала она, а вслух сказала:
– А как его звали, раба этого?
– Аллегра! – Девушка звонко рассмеялась. – Какая ты смешная! Ну какие у рабов могут быть имена? Что ты! Им же хозяева клички дают. Этого мы прозвали Молчуном. Такой всегда угрюмый ходил, не разговаривал ни с кем. Мама говорила, ему на пользу спаривание пойдет. Даже невольницу подходящую подыскала, да вот не судьба. Жаль, а то бы я поглядела на них. Интересно же.
– Но… – Беликова пропустила мимо ушей рассуждения о спаривании. – Если он из вольных, у него же было когда-то имя. Настоящее.
– Наверное, – без особого интереса согласилась Праксидика, закинув в рот зиновейский орешек в меду. – Только его стерли.
– Стерли? Из памяти?
– Ну да. – Блондинка сжевала еще один орех и тут же потянулась за следующим. – Перед самой первой продажей. Ты разве не знала? Золотые брокеры всегда так поступают, иначе им лицензию на торги не выдадут.
