Факты немецких зверств в письмах партизан встречаются очень часто. Вот, например, что писал в 1942 году своим родителям лейтенант И.Я. Привалов, служивший в штабе партизанского соединения Козлова в Белоруссии: «В поселке А. немцы вырвали из рук учительницы Наумовой двухлетнего ребенка и, размотав его за ногу, бросили в огонь пылающего дома, а затем убили ее самое. В селе Барбарово зашли в хату жены политрука и начали к ней придираться. Выгнали родителей и изнасиловали ее, а затем выпороли шомполами».
Вот еще одно жуткое письмо. Мария Храпко пишет из партизанского отряда своему брату Семену: «…Мучили нашего родного брата Гришу. Ему Яким Дещеня (полицейский) сам живому вырезал на груди пятиконечную звезду, разрезал рот, повырезал мякоть тела, и он, окровавленный, скончался».
В ходе войны происходил жесткий отбор карателей – тех, кому в радость мучить людей, кто, не дрогнув, может разбить голову младенца о каменную стену и выстрелом в голову отправить на тот свет его мать. Причем подобное случалось на обеих сторонах – и на немецкой, и на советской.
Да, да, не меньшей жестокостью по отношению к немцам и их союзникам, а также друг к другу на оккупированной территории СССР отличались советские, украинские, польские и литовские партизаны, не уступая в этом отношении итальянским или югославским партизанам. Только фиксируются эти факты, разумеется, в немецких донесениях, а не в сводках Центрального штаба партизанского движения. В частности, отчет тайной полевой полиции о борьбе с советским партизанским движением в первой половине 1942 года свидетельствовал: «Проводя нападения, партизаны действуют с беспримерной жестокостью. Так, вблизи от Устерчи (группа армий «Центр») партизаны напали на двух русских полицейских, сопровождавших транспорт скота, и, выколов им глаза и отрезав уши, их повесили.
В отдаленной деревне Центрального армейского района в полдень 31.12.41 появилось около 100 хорошо вооруженных партизан, находившихся под командованием большого числа офицеров. Бургомистру и большинству местных полицейских удалось спастись бегством от плена. Один из полицейских был ранен и попал в руки партизан. Сначала они полностью раздели раненого и оставили его лежать в снегу при 40–45 градусах мороза. Потом они разграбили деревню и расстреляли 2 жителей, сыновья которых входили в полицию. Партизаны угрожали согнанным вместе жителям сжечь их деревню, если они будут сдавать хлеб и скот немцам.
После этого на глазах у офицеров и жителей деревни был изувечен лежавший в снегу раненый полицейский. Его конечности были поочередно переломаны и затем отрублены. Эта мучительная смерть полицейского должна была явиться предупреждением всем прогермански настроенным жителям деревни.
У одного убитого служащего ГФП партизан отрезал запястье руки, чтобы снять надетое на палец кольцо. Другой служащий ГФП, получивший несколько ранений и еще подававший в бессознательном состоянии признаки жизни, был убит партизаном несколькими выстрелами в голову и затем ограблен.
Эти нечеловеческие пытки попавших в руки партизан противников объясняются прежде всего безграничной травлей со стороны евреев и политических комиссаров, широко использующих в своих целях примитивные инстинкты русского населения. Так как они изображали немецких солдат исчадием ада, полностью повинными в возникновении войны и в последовавшим за этим ухудшением уровня жизни, и говорили, что нищета и бедствия еще ухудшатся после окончания войны в пользу немцев, то вся ненависть натравливаемых людей направлялась на их жертвы. Лишения, испытываемые партизанами в результате их деятельности, особенно чувствительные зимой, и вызываемое этим плохое настроение, ловко направляется руководителями партизан на немецких солдат».
А вот немецкое донесение от 17 февраля 1943 года об одном бое с партизанами: «Недалеко от Вороны, 13 км западнее Витебска полицейский отряд был втянут в бой с бандитами. Присланному подкреплению из воинской части не удалось отбить атаку банды. В этом бою, продолжавшемся более 3-х часов, воинская часть потеряла 12 и полиция 24 человека убитыми и 1 пропавшего без вести. На следующий день были найдены трупы полицейских, изуродованные и без одежды». По всей вероятности, полицейские попали в руки партизан еще живыми и были подвергнуты пыткам.
Замечу, что большинство цитируемых донесений и писем, как немецких, так и советских, предназначались, так сказать, для «внутреннего потребления» и не были использованы в пропаганде военного времени.
В 1944 году Пономаренко писал ГКО: «Фашисты для сокрытия следов своих преступлений, помимо уничтожения свидетелей, прибегают к составлению фиктивных актов с указанием, что учиненные ими зверства произведены якобы партизанами. Подобные акты составлены немцами в ряде населенных пунктов Полесской области, где население вынуждалось под страхом смерти ставить под актами свои подписи в качестве “свидетелей”».
Необходимо подчеркнуть, что точно такие же фиктивные акты составляла и советская сторона. Наиболее яркий пример тут – акт о раскопках могил в Катыни, где вся вина за это преступление была свалена на немцев. Аналогичные акты были созданы и по поводу произведенных немцами раскопок захоронений во Львове, Виннице и некоторых других городах, где НКВД произвел массовые расстрелы политзаключенных. После освобождения соответствующих территорий эти расстрелы также списали на немцев. Немцы действительно составляли фальшивые акты, где собственные преступления сваливали на партизан. То же делала и советская сторона. И сегодня порой очень трудно определить, какие из этих актов фиктивные, а какие подлинные.
В тех районах, где основная часть населения поддерживала немцев или, по крайней мере, ладила с ними, партизаны применяли массовое уничтожение мирных жителей, а не только членов семей коллаборационистов. Объектами таких репрессий стало население Локотского округа и староверческих республик в Белоруссии. Вот как описывает немецкое донесение результаты нападения партизан на железнодорожную станцию Славное на железной дороге Борисов – Орша: «28.8.42 хорошо вооруженная группа партизан численностью в 350 человек атаковали станцию Славное (участок железной дороги Орша – Борисов). Станционное здание подожжено. В результате сильного обстрела населенный пункт Славное разбит. Противник отошел раньше, чем подоспело наше подкрепление… Все железнодорожные служащие станции мужественно боролись с партизанами. Начальник станции – убит, начальник службы движения – тяжело ранен, остальные служащие станции – невредимы. Сожжены станционные здания и 100 домов в деревне. Убито около 300 мирных жителей, дружественно настроенных к немецким войскам. Обе водонапорные башни подорваны. Также подорван водяной насос. Система сигналов частично разрушена. Переводные стрелки отсутствуют. Рельсовый путь подорван на участке до 100 м. Подорван водопровод на участке между рекой Бобр и Славное. Подорван эшелон № 8203, стоявший в то время на станции. Котлы паровозов подорваны. Русский начальник эшелона и 10 украинцев убиты. Станция начала работу около 16.00».
Дерзкое нападение партизан на Славное и уничтожение им дружественно настроенных по отношению к немцам жителей поселка вызвало гнев самого фюрера. Гитлер уже 28 августа потребовал от командования группы армий «Центр» «немедленного проведения операции возмездия в связи с нападением на станцию Славное с применением самых жестких репрессивных мер». В результате 30 августа 1942 года командование группы армий доложило в Генштаб: «Во исполнение приказа о проведении операции возмездия в связи с нападением на Славное предусмотрено следующее: 100 сторонников партизан и членов семей последних в районе Славное, подозреваемых в участии или в содействии нападению, будут расстреляны. Их дома будут сожжены. О принятых мерах будет передано по радио с комментариями». В данном случае партизаны и немецкие каратели просто неотличимы друг от друга.
