Партизаны ставили коллаборационистов перед жестким выбором – либо боритесь с немцами, либо мы вас убьем.
В свою очередь, немцы пытались привлечь на свою сторону белорусов, обещая им свободу, землю и в перспективе – равноправие с населением рейха. 22 июня 1943 года генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе утвердил устав Союза Белорусской молодежи, в котором белорусы признавались, наконец, арийской нацией. В речи по этому поводу он призывал молодежь «стать солдатами новой Европы… против бандитизма и тем заслужить права на родную землю». Партизанская газета «Смерть фашизму» 9 июля писала: «Вильгельм Кубе… трупами белорусских юношей и девушек, которых он, затянув в фашистскую организацию, бросит на фронт против Красной Армии и против партизан… Чтобы завлечь белорусскую молодежь в Союз и поставить ее на службу гитлеровской Германии, палач Кубе, как льстивая собака, начал вилять хвостом перед белорусским народом и заявил, что “в белорусском народе сравнительно много “нордической крови”, а в уставе “Союза Белорусской молодежи” говорит: “Белорусский народ имеет чисто нордическое происхождение”». Но льстить белорусскому народу Кубе осталось недолго, несколько месяцев спустя, 27 сентября 1943 года генеральный комиссар Белоруссии погиб, взорванный в своей постели миной, подложенной собственной горничной. Он стал самым высокопоставленным чиновником оккупационной администрации, убитым советскими партизанами.
О больших потерях среди местных коллаборационистов свидетельствовал и доклад гебиткомиссара Вилейской области Гаазе генеральному комиссару Кубе: в период с начала оккупации и до 25 февраля 1943 года «вследствие действий банд убито 7 немецких жандармов, 3 немецких ландзондерфюрера, 7 голландцев (служивших в немецкой полиции; это была идея Геринга – направить на полицейскую службу в восточные области голландцев, которые позднее могли бы осесть там в качестве колонистов. – Б.С.), 6 лесничих-полицейских, приблизительно 30 чинов организации Тодта, 110 местных полицейских, 106 солтысов, сельских старост и работников местного самоуправления и других немецких учреждений, 46 членов семей полицейских, приблизительно 500 человек местных жителей. Все время повторяется резня семейств полицейских, что вызывает угнетенное состояние у чинов полиции».
Партизаны стремились уничтожить видных коллаборационистов. Им удалось убить бургомистра Локтя Воскобойника и бургомистра Минска Вацлава Ивановского. Но с главой Белорусской Рады Радославом Островским вышла осечка. Вот что писал по этому поводу уже после войны, 30 октября 1972 года, Пономаренко бывший начальник разведки и контрразведки северной зоны Барановичского партизанского соединения Д. Зухба: «Тогдашний первый секретарь подпольного обкома и командир соединения Василий Ефимович Чернышев давал мне, как разведчику, задание взять живьем так званного “Президента Рады БССР” Радослава Островского. На мои вопросы, кому же понадобился этот сатрап, не обладающий никакой властью фашистский холуй – Чернышев ответил – “этим типом очень интересуется Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, это его задание”. Меня интересует, было ли с Вашей стороны такое задание, или нет? Мы не ищем никаких “заслуг” в этом деле, а тем более нам не удалось выполнить задание, логово этого подонка охранялось сильно». Насчет того, что никакой властью глава Белорусской Рады не обладал, Зухба был абсолютно прав. Хотя с конца 1943 года Островскому формально подчинялись все белорусские бургомистры, он ничего не мог предпринять самостоятельно. В конце 1944 года немцы разрешили председателю Рады создать белорусскую дивизию СС (30-ю пехотную второго формирования), но ее формирование так и не завершилось до конца войны.
Белорусов, украинцев, русских и прочих жителей оккупированных районов после возвращения Красной армии ждала нелегкая судьба. Председатель Белорусской Центральной Рады профессор Радослав Островский, выступая 11 февраля 1944 года в Барановичах перед жителями, эвакуированными из восточных районов Белоруссии, предупреждал: «Наш единственный путь – борьба». И приводил данные из трофейных документов НКВД: «Я сам – математик по профессии и цифрам я верю. Вот в наши руки попал яркий статистический документ НКВД. Согласно этой статистике, на 1 января 1941 года в СССР было репрессировано 32 679 000 человек… А вот еще один характерный документ, составленной спецкомиссией НКВД после обследования работы заместителя военного прокурора БССР Киселева. Эта комиссия установила, что из общего числа 11 564 арестованных с санкции Киселева 11 009 было расстреляно». Первая цифра, очевидно, относится к общему числу осужденных в Советском Союзе как за уголовные, так и за политические преступления. Вторая же цифра, скорее всего, отражает достижения белорусской военной прокуратуры во времена «ежовщины». И по всем данным чекисты собирались повторить подвиги «зоркоглазого наркома».
В январе 1944 года к немцам перебежал командир 1346-й разведроты 253-й стрелковой дивизии капитан Игорь Капор. До этого, в декабре 43-го, он был на переподготовке при разведотделе штаба Белорусского фронта, где и познакомился с приказом о том, какая судьба ждет население Белоруссии. Суть этого плана и изложил в своей речи Островский: «Я приведу один тайный приказ НКВД, который говорит, что в занятых опять советскими войсками областях никто из населения не должен остаться на месте. Мужчины должны быть взяты в так называемые штрафные батальоны и брошены в бой, даже не переодетые, невооруженные и необученные, остальное население должно быть выселено за Урал.
Какой же выход, граждане? А выход один – это взяться за оружие и защищать свои деревни и города, свои поля, свои семьи и самих себя».
По утверждению капитана Капора, дети-сироты, равно как и дети арестованных и направленных в штрафные батальоны, должны были помещаться в специальные детские дома НКВД, где их предстояло перевоспитать в большевистском духе. Все население оккупированных территорий заведомо было под подозрением, так как долгое время находилось под влиянием нацистской пропаганды.
Тайный приказ, о котором рассказывал Капор, до сих пор не обнаружен. Но действия советских войск на освобождаемых территориях были именно такими. Об этом сохранились свидетельства как с нашей, так и с немецкой стороны. Они фактически ничем не отличались от атак штрафных рот и батальонов. Советское командование нередко смотрело даже на партизан, соединившихся с регулярными советскими войсками, как на пушечное мясо. Осенью 1943 года при форсировании Днепра три партизанские бригады под Корсунем в ходе безуспешных атак за несколько дней потеряли половину личного состава, а шесть других под Черкассами – даже 70 процентов. Да и судьба бригады Гиль-Родионова, прикрывавшей отход партизан из окружения под Ушачами и почти полностью погибшей, тоже по-своему показательна. Так что в конечном счете у бывших коллаборационистов, перешедших на сторону партизан, было немного шансов уцелеть.
Антисоветское партизанское движение
Реальный, но не осознаваемый выбор для народов СССР был в годы войны лишь в том, чтобы сменить одну диктатуру на другую, некоторым казавшуюся менее жестокой. И некоторые из этих народов, в частности те, что были насильственно присоединены к Советскому Союзу уже во время Второй мировой войны, предпочли Гитлера, а не Сталина. На сторону немцев перешли также некоторые мусульманские народы, которые вели давнюю борьбу еще с Российской империей. В этом отношении характерен пример северокавказских народов, искренне приветствовавших Гитлера и немцев как освободителей от векового российско-советского и большевистского ига. Не надо забывать, что Российская империя была колониальной державой. Многие ее народы ощущали себя такими же угнетенными и бесправными, как и народы английских и французских колоний в Азии и Африке. Народы Кавказа и Средней Азии, видя в советской власти наследницу империи, не прекращали борьбу и в 20-е, и в 30-е годы, в основном под исламскими и сепаратистскими лозунгами. Закономерно, что германские войска кавказские горцы встретили как своих освободителей. Справедливости ради необходимо заметить, что о преступлениях нацистов те же карачаевцы или балкарцы, преподнесшие Гитлеру золотую сбрую, не имели ни малейшего понятия. Издававшаяся в Берлине газета северокавказских коллаборационистов «Газават» выходила под лозунгом «Аллах над нами – Hitler с нами». И этот лозунг отражал реальные чувства кавказских народов. Аналогичным образом в Италии и Франции партизаны-коммунисты боролись и умирали с именем Сталина на устах, не ведая о его преступлениях. Для многих северокавказских народов вспыхнувшая с новой силой после начала войны партизанская борьба стала естественным продолжением восстания 1930 года, жестоко подавленного советскими войсками.
