После того как в апреле 43-го Красная армия вновь заняла Карачай, к ответственности за сотрудничество с немцами было привлечено 350 человек, из которых только 63 были карачаевцы. Карачаевские историки подчеркивают, что по самым завышенным данным с немцами могло сотрудничать 250–300 человек, включая бандитов, убитых позднее в горах или захваченных в плен. Это составляет не более 0,4 процента всего тогдашнего карачаевского населения. Но историки не учитывают, что основная масса карачаевцев-коллаборационистов ушла с немцами.
Как сообщает Э.А. Аджиева, после ухода в январе 43-го немцев на территории Карачая остались три пронемецких партизанских отряда. Один из них, численностью до 60 человек, 10 февраля 1943 года разгромил советскую роту особого назначения, убив 38 бойцов. Но вскоре он был уничтожен частями Красной армии. Его предводители Ислам Дудов и Апон Магаяев были убиты своим товарищем Хусеем Коркмазовым (Сахтиян Улу). Он отрезал им головы и сдал в НКВД. Коркмазова помиловали. Еще один отряд состоял из 20 человек – кабардинцев, карачаевцев, русских и балкарцев. Им командовал бывший офицер Красной армии Попов. Отряд действовал на границе между Кабардино-Балкарией и Карачаем. Его разгромили к апрелю 1943 года. Третий отряд во главе с Хетагом Хетагуровым числом до 20 человек состоял из осетин – жителей селения Коста-Хетагурово. Он также был ликвидирован весной 1943 года. Только в апреле 43-го, через два с лишним месяца после ухода немцев, Красная армия смогла установить контроль над Карачаем.
Точно такие же события, как и в случае с карачаевцами, привели к сотрудничеству с немцами основную массу балкарцев. Для них это было лишь продолжением многолетней борьбы с советской властью за независимость. Борьбу балкарцев описал на страницах «Газавата» офицер горского легиона Я. Халаев, бывший колымский узник. Он рассказал о восстании, вспыхнувшем 17–18 февраля 1930 года в Чегемском и Эльбрусском районах: «На знамени восставших было “Долой коммунистов и колхозы!”, “Да здравствует свободная жизнь в свободной Балкарии”… На подавление восстания были вызваны отборные горные войска (за исключением мусульман-горцев) из Ростова-на-Дону, Орджоникидзе и других городов, и только 20 апреля 1930 года удалось жестоко подавить восставших. В Чегемском ущелье, под Су-Аузу, 19 балкарских орлов под командой Кулиева около двух недель сражались против двух эскадронов красных войск, и только отсутствие боеприпасов победило их. Отдельные войсковые группы жидов – Аркадина, Савицкого, Мурата и др., неся большие потери в людях, продолжали борьбу с партизанскими отрядами. Рассеять партизанские отряды удалось только путем жестокого издевательства над родными партизан (абреков). Последние, во имя спасения оставшихся в живых и влачивших жалкое существование родных, вынуждены были временно прекратить борьбу и пожертвовать собой. Парткомиссары, ссылаясь на статью Сталина “Головокружение от успехов”, гарантировали свободу добровольно являвшимся партизанам. Но обещание свое не выполнили. В 1937–38 годах они уничтожили обманутых, т. е. всех участников восстания, их пособников и вместе с ними ни в чем не повинных балкарцев. Но смирить балкарцев не удалось, балкарцы возненавидели коммунистов, колхозы и “остро отточенный меч” Сталина – ГПУ. Не горе, а злоба угнетала балкарских орлов, и они усердно готовились к битве. Клятву, данную у могил павших сынов Балкарии, балкарские патриоты выполняли честно, а особенно активно в 1941–42 годах с помощью освободительной армии Adolf’а Hitler’а. Деятельность балкарских партизан – абреков и всего населения Балкарии хорошо известна германскому командованию».
Методы чекистов и красноармейцев в борьбе с горцами-партизанами ничем не отличались от тех, которые применяли немцы в борьбе с белорусскими и украинскими партизанами: захват в заложники и расстрел родственников повстанцев, сожжение непокорных аулов. В 44-м году и позднее также действовало НКВД и против украинцев, поддерживавших УПА.
Халаев привел пример гибели одного такого селения: «Тысячи балкарцев, кабардинцев, карачаевцев и других народов Северного Кавказа уничтожены большевиками в 1941–42 годах за то, что они желали поражения Сталина. Осенью 1942 года только в одном балкарском селе В. Балкария большевики убили 575 мирных жителей, причем убиты только старики, женщины и дети, которые не могли скрыться в горах. Их жилища дотла сожжены бандами НКВД. Поводом для этой кровавой оргии послужило то, что жители этого села восстановили мечеть и молились в ней за победу немцев.
Эти зверства бледнеют по сравнению с тем, что творят теперь с беззащитным населением особые отряды НКВД в районах Северного Кавказа».
Но главные зверства были еще впереди. Тогда, в августе 43-го, безнадежную борьбу вели еще повстанцы Чечни и некоторых других районов Северного Кавказа.
Чеченцы начали и продолжали борьбу с Советами еще задолго до прихода немецких войск – практически с момента занятия Северного Кавказа Красной армией в 1920 году. Коллективизация вызвала очередное мощное восстание, отголоски которого ощущались вплоть до начала Великой Отечественной войны. Только в 1937–1940 годах в горах Чечни НКВД ликвидировала 109 банд в составе 509 участников и еще 1026 одиночных «бандитов». С приближением немцев в сентябре 1942 года в Веденском районе вспыхнуло массовое восстание, в основном подавленное только в середине следующего года. К чеченцам присоединились и ингуши. К повстанцам были переброшены 8 групп парашютистов, состоявших из эмигрантов – чеченцев и ингушей под руководством немецких офицеров и унтер-офицеров и снабженных рациями.
В «Газавате» приводилось свидетельство одного горца, в июле 1943 года перебежавшего из Красной армии к немцам, а ранее наблюдавшего агонию чеченского восстания: «Я в Грозном был 10 июня 1943 года. Там идет страшное побоище. Вся Чечня горит в огне. Аулы днем и ночью беспрерывно бомбардируются советской авиацией. Все чеченцы изъяты из армии и возвращены в Чечню. Все чеченцы согнаны в 3 горных района, оцеплены красными войсками и обречены на гибель. Несмотря на неравенство сил, наши доблестные сыны гор – абреки, ведут отчаянную борьбу за их освобождение».
Это была прелюдия депортации чеченцев в Казахстан в феврале 44-го. В ходе этой депортации в Чечне появилась своя «огненная деревня» – аул Хайбах, где войска НКВД сожгли заживо более 700 женщин, стариков и детей. И точно так же войска НКВД в 1944 году сожгли несколько ингушских аулов Пригородного района вместе с жителями. А в ночь с 28 на 29 ноября 1942 года были уничтожены балкарские села Сауту, Глашево, Мухол и Огары Чегет. Войска НКВД расстреляли 323 человека в Сауту, 76 человек – в Глашево. Потом Сауту сожгли. В числе погибших были в основном дети, женщины и старики.
Чеченские повстанцы продолжали борьбу и после депортации. Их глава Хасан Исраилов, руководитель Особой партии кавказских братьев, был убит только 28 декабря 1944 года одним из своих соратников, перевербованных НКВД. Одной из последних его акций стало уничтожение 2–3 августа 1944 года оперативно-войсковой группы в Галанчожском районе, когда были убиты 7 солдат, 1 офицер и проводник-чеченец. Всего на территории Чечни, по данным НКВД, с июня 41-го и до начала 45-го было уничтожено 232 «кадровых банды» с 1263 участниками, уничтожено и взято в плен 1815 «бандитов-одиночек» и 1714 «бандпособников». Надо также учесть, что значительная часть повстанцев смогла избежать встречи с «дорогими органами» и была депортирована в Казахстан вместе с основной массой чеченцев. Последний крупный партизанский отряд под руководством Сота Альтемирова был уничтожен в апреле 45-го. Кроме того, к началу июля 1945 года НКВД оценивало число не пойманных «бандитов в Чечне в 103 человека. Они могли совершать нападения только на небольшие группы красноармейцев и сотрудников НКВД численностью не более 10–15 человек. Еще в конце 1948 года войска МГБ продолжали действия против немногочисленных чеченских и ингушских «банд» по 4–6 человек. Полностью же с «политическим бандитизмом» в Чечено-Ингушской республике и в пограничных с ней районах Грузии и Дагестана было покончено только в 1953 году.
