Отсутствие массового движения Сопротивления в странах Северо-Западной Европы не помешало массовым немецким репрессиям немцев против тех, кого подозревали в участии в Движении Сопротивления. В Бельгии было казнено более 4 тыс. антифашистов и заложников, в Норвегии – 5 тыс., в Дании – 1,5 тыс., в Голландии – более 25 тыс. (здесь сказалось как то, что в стране активно действовали английские спецслужбы, так и то, что Голландия вплоть до самого конца войны оставалась под германской оккупацией).
В Германии попытка создать партизанское движение, направленное против армий стран Антигитлеровской коалиции, предпринятая в последние недели войны, в апреле 45-го, полностью провалилась. Немаловажным здесь было то обстоятельство, что в Германии ни до войны, ни в годы войны планы партизанской войны не разрабатывались и к взаимодействию с возможными прогерманскими партизанами в рейхе не готовились. Ведь расчет делался на блицкриг, в ходе которого никакое дружественное Германии партизанское движение просто не успело бы возникнуть. Организация «Вервольф» сумела совершить лишь несколько акций, самой громкой из которых стало убийство бургомистра Аахена, сотрудничавшего с союзными войсками. Основная причина провала «партизан фюрера» состояла в том, что крах Германии весной 1945 года был уже слишком очевиден для подавляющего большинства немцев. Кроме того, немецкая национальная психология не располагала к партизанским методам борьбы, и в мирное время вермахт не готовился ни к партизанской, ни к контрпартизанской борьбе. И, наконец, концентрация советских и союзных войск, оккупировавших Германию, была столь велика, что никакой эффективной партизанской организации создать было невозможно. Тем более что германские военачальники в своем подавляющем большинстве строго соблюдали условия капитуляции и прямо запрещали своим подчиненным переходить к партизанской войне. Так, Кессельринг, главнокомандующий Юга, приказал высшему эсэсовскому начальнику обергруппенфюреру Паулю Хауссеру сразу после капитуляции «проследить, чтобы сдача войск СС проходила в точном соответствии с моими директивами; коротко говоря… все должно пройти без глупостей вроде попыток в последний момент скрыться в горах». Как вспоминал Кессельринг, «Хауссер, самый популярный и один из наиболее способных генералов СС, успешно выполнил все мои рекомендации, что, впрочем, не спасло проверенных в боях и дисциплинированных военнослужащих СС от особого, и не всегда гуманного, обращения».
Главное же, Гитлер был мертв, государство, которое он создал, капитулировало, и будущие партизаны не могли рассчитывать на помощь извне. Почти никто из немецкой молодежи в партизаны-вервольфовцы не пошел, предпочтя плен. Те же, кто по молодости в плен не попал, пытался как-то устроить свою жизнь в оккупированной Германии, не собираясь больше бороться и умирать за идеалы национал-социализма.
Как немцы, так и партизаны в Европе совершили немало жестокостей. Методы борьбы, применявшиеся обеими сторонами, не отличались от тех, что практиковались на оккупированной советской территории. Так, Кессельринг в мемуарах признавал, что «германской стороной также совершались чудовищные вещи», но считал, что ответственность за эксцессы должна быть в равной мере разделена между регулярными немецкими частями, самими партизанами и немецкими дезертирами и отставшими от частей солдатами, творившими насилия в отношении мирных жителей.
Необходимо напомнить, что Кессельринг издал ряд приказов о борьбе с партизанами, за которые британский военный трибунал судил его после войны и приговорил к расстрелу. Смертная казнь по личному ходатайству Черчилля была заменена пожизненным заключением, во время которого 65-летний фельдмаршал сначала клеил бумажные пакеты, а потом писал мемуары. Семь лет спустя после ареста, в 1952 году, Кессельринга выпустили из тюрьмы и амнистировали. Позднее комиссия по денацификации в Баварии не нашла в действиях фельдмаршала состава преступления и полностью оправдала его.
В приказе Кессельринга от 17 июня 1944 года, в частности, говорилось: «Борьба против партизанских отрядов должна осуществляться всеми доступными средствами и с максимальной суровостью. Я поддержу любого командира, который в выборе этих средств выйдет за границы нашей общей сдержанности». В приказе же от 1 июля 1944 года фельдмаршал приказывал: «В моем обращении к итальянцам я объявил тотальную войну партизанам. Это заявление не должно остаться пустой угрозой. Я обязываю всех солдат и офицеров и чинов военной полиции в случае необходимости применять суровые меры. За любым актом насилия со стороны партизанских отрядов должно немедленно следовать возмездие.
В районах, где появляется значительное число партизан, определенный процент местных жителей мужского пола, который должен определяться особо, следует арестовывать и в случае совершения партизанами актов насилия расстреливать.
Населенные пункты, в которых происходят нападения на наших солдат и т. п., должны сжигаться. Непосредственные участники и зачинщики этих нападений должны подвергаться публичной казни через повешение».
Позднее на суде Кессельринг оправдывал свой приказ статьей 358d «Правил наземной войны» армии США, которая гласила: «Заложники, арестованные и удерживаемые с целью использования их в качестве средства для предотвращения незаконных действий со стороны вооруженных сил противника или населения, могут подвергаться наказанию или смертной казни, если упомянутые незаконные действия все-таки совершаются». Эти правила также разрешали расстреливать без суда и следствия партизан, захваченных на месте с оружием в руках.
Другой приказ Кессельринга, от 21 августа 1944 года, регламентировал возможные действия против партизан. Там, в частности, говорилось: «За последние недели в ходе крупных операций против партизан произошли инциденты, которые наносят серьезный вред доброму имени немецкого солдата и дисциплине германских вооруженных сил и которые не имеют никакого отношения к осуществлению ответных мер против незаконных вооруженных формирований.
Поскольку борьба против партизанских отрядов должна проводиться с использованием самых суровых мер, в отдельных случаях при этом могут пострадать невинные люди.
Если, однако, крупная противопартизанская операция в том или ином районе вместо восстановления порядка приведет лишь к еще более серьезным волнениям среди населения, а также создаст серьезные проблемы со снабжением продовольствием, в решении которых в конечном итоге приходится принимать участие германским вооруженным силам, то это будет свидетельством того, что операция была проведена неправильно и должна рассматриваться не иначе, как грабеж.
Сам дуче в своем письме, адресованном доктору Рану, нашему послу, с горечью жаловался на то, каким образом проводятся многие операции против партизанских отрядов, и на репрессивные меры, от которых в конечном итоге страдали не столько бандиты, сколько население.
Последствия подобных действий очень серьезно подорвали доверие к вермахту, тем самым увеличив число наших врагов и оказав помощь вражеской пропаганде».
И в следующем приказе, датированном 24 сентября 1944 года, утверждалось: «Дуче снова передал мне письменные заявления о действиях военнослужащих наших частей, дислоцировавшихся в Италии, против населения; эти действия противоречат моей директиве от 21 августа 1944 года; эти действия являются возмутительными и способствуют переходу добропорядочных и энергичных представителей местного населения в лагерь нашего противника или партизан. Я больше не намерен смотреть сквозь пальцы на подобное поведение, прекрасно осознавая, что в результате подобных безобразий страдают невинные.
