Отношение к психическим заболеваниям постепенно улучшается благодаря повышению осведомленности общества, однако предубеждения все равно сохраняются. Мы никогда открыто не обсуждали проблемы с психическим здоровьем у моей тети и других членов семьи. Хотя мне было кое-что известно о ее истории, я начал расспрашивать родственников о подробностях только после того, как начал обучаться психиатрии. Мне показалось, что они испытали некоторое облегчение, начав говорить о проблемах с психическим здоровьем, которые ранее не обсуждались.
Однако я работал в Модсли не для того, чтобы отвечать на вопросы самодельной анкеты «Кто ты на самом деле?». В то время, по крайней мере, мне было не до этого. Хотя я все больше убеждался в том, что психиатрия – это подходящая мне область, на начальном этапе карьеры я не догадывался обо всех факторах, которые подтолкнули к решению пойти этой дорогой. Я был слишком занят лечением пациентов.
Здесь я должен отметить, что препараты – это не единственное, что мы используем. Также применяются психологические методы лечения с доказанной эффективностью и множество других, таких как работа с семьей и поиск значимого занятия. Исследования показали, что участие родственников может снизить частоту рецидивов шизофрении, однако, несмотря на это, финансирование и распространенность этого метода остаются недостаточными.
Тем не менее антипсихотические препараты играют главную роль в повседневной практике и способны значительно улучшить качество жизни пациентов. Более того, они могут предотвратить совершение убийств.
Такие лекарства блокируют или частично стимулируют дофаминовые рецепторы, влияя на работу проводящих путей, вызывающих аномальные ощущения, такие как слуховые галлюцинации и бред. На некоторых пациентов они действуют очень быстро. Человек, совершивший убийство в состоянии психоза, может полностью прийти в себя через несколько недель лечения и осознать страшные последствия того, что сделал.
Нам стало проще оказывать помощь людям с серьезными психическими расстройствами, например шизофренией, но прогресс невозможен, когда пациенты лишаются права на лечение из-за сокращения расходов на психиатрические услуги и плохо продуманных реорганизаций.
В конце 1980-х – начале 1990-х годов общество не хотело признавать, что насильственные действия при психозе, в том числе убийства, редки. Все чаще возникала потребность в поиске виновного человека или организации, а также раскрытии системных сбоев, которые могли привести к каким-либо неприятным событиям. Это находило отражение в других областях, касающихся здоровья и безопасности: железнодорожной аварии в Клапеме, крушении судна «Маркиза», а также делах по защите детей в Харинги. Случай Кристофера Клуниса и кампания Джейн Зито, жены его жертвы, привлекли внимание к проблемам в области оказания психиатрической помощи и убийствам, совершаемым психически нездоровыми людьми. В первые годы после закрытия приютов для душевнобольных психиатрическая помощь была плохо организованной, слишком оптимистичной и нескоординированной. В конце 1990-х – начале 2000-х годов в нашей практике произошли значительные изменения к лучшему.
Кампания Зито была завершена в 2009 году, после того как ее цели, казалось, были достигнуты. Однако в 2016 году она началась опять под названием «Партнеры Зито», поскольку было совершено еще одно убийство, связанное с продолжающимся сокращением доступности психиатрических услуг.
Побуждение к тому, чтобы вводить в общество людей с психическим заболеваниями и проблемами с обучением, является похвальным и важным. Хотя мы стараемся избегать госпитализации пациентов с психическими заболеваниями, бывают времена, особенно во время рецидива, когда одна-две недели в стационаре могут иметь решающее значение. Врачи могут сменить лекарства, снизить риск самоубийства и взять под контроль агрессивное поведение. Пациента будут постепенно возвращать к жизни в обществе, предоставляя ему право лечиться на дому. За такими короткими госпитализациями может последовать эффективное амбулаторное лечение, которое в идеале должно осуществляться одной командой специалистов.
Однако небольшой коечный фонд продолжает сокращаться еще сильнее, поэтому пациентов часто госпитализируют всего на один-два дня. Поскольку во взрослых психиатрических отделениях всегда должно оставаться фиксированное количество свободных коек, врачи ежедневно устраивают собрания, на которых пробегаются по списку больных и решают, кого можно выписать, чтобы освободить место для новых пациентов, переживающих кризис. Ежедневные колебания числа больных, которым следовало бы задержаться в больнице, роли не играют.
В то же время доступ к психиатрической помощи теперь получить труднее: появились запутанные бюрократические процедуры направления пациентов к специалистам, а также отдельные команды врачей, занимающиеся лечением на разных стадиях болезни. Мы с моим коллегой Саймоном Уилсоном недавно опубликовали статью [24] об этих проблемах. Мы отметили, что люди, полностью утратившие связь с реальностью из-за психоза, теперь должны иметь дело с письмами, в которых им предлагают получить психиатрическую помощь. Как вы можете себе представить, это создает дополнительные препятствия: у человека может не быть адреса постоянного проживания (люди в бреду часто перемещаются с места на место), и неоткрытое письмо может долгое время пролежать на придверном коврике.
Крупные команды специалистов, которые раньше принимали любых пациентов, теперь сменились маленькими подразделениями, которые занимаются выведением из кризиса, ранним вмешательством или, например, предотвращением психоза. Они работают только с теми больными, у которых появились ранние симптомы и признаки, предшествующие характерным проявлениям острого психоза.
Таким образом, сегодня получить лечение труднее, чем раньше, но выписка из психиатрической больницы может быть очень быстрой. После нее больных обычно передают перегруженным терапевтам. Недавно мне потребовалось пять месяцев, чтобы убедить психиатрическую больницу провести оценку пациента, чье поведение могло представлять опасность для общества. Его мать тоже заметила изменения в поведении сына и просила о помощи. За годы работы я хорошо усвоил, что к словам обеспокоенных родителей всегда нужно относиться серьезно, поскольку, к сожалению, психотическое насилие часто направлено на близких людей, а именно друзей и родственников (особенно матерей).
Принцы и футболисты страстно говорят о борьбе со стигматизацией психических заболеваний, улучшении доступа к психиатрическим услугам для поддержания психического здоровья, а также доступном лечении от депрессии, тревожности, посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) и зависимостей. Конечно, это благородная цель, но, хотя сегодня людям доступно больше методов терапии благодаря программе улучшенного доступа к психологической помощи, на лечение зависимостей выделяют все меньше средств. Хотя Национальная служба здравоохранения все время говорит об эффективном амбулаторном лечении, она просто стремится сэкономить на терапии тяжелых психических заболеваний. Места в стационаре обходятся дорого, поскольку пациентам требуется круглосуточное наблюдение, но мы уже перешли черту и больше не можем обеспечивать людям эффективную помощь.
