Патологическая ревность давно ассоциируется с повышенным риском убийства, и в наибольшей опасности находится объект любви, а не соперник. Однако я видел одного мужчину, который, будучи в состоянии психоза и испытывая сильную ревность, убил и свою девушку, и ее любовника. Вердикт: двойное непреднамеренное убийство. Принудительное бессрочное лечение в психиатрической больнице с усиленным наблюдением.
Патологическая ревность связана с широким спектром психических расстройств, включая психоз, депрессию и алкогольную зависимость. Она также может проявляться у людей, которые внешне кажутся нарциссическими и эгоистичными, а на самом деле являются тонкокожими и чувствуют себя незащищенными.
Когда ревность явно бредовая, человек должен пройти лечение. Как судебный психиатр я беру на себя ответственность за сохранение безопасности всех сторон, что является непростой задачей. Что, например, должен сделать судебный психиатр, когда больной во время лечения угрожает кому-то расправой? Мы проводим медикаментозное лечение и ограждаем пациента от общества, однако не должны забывать, что эти меры не всегда сводят риск к минимуму. Например, человек может отказаться от лечения, сбежать или выйти из психиатрической больницы по апелляции. Мы также обычно предупреждаем потенциальную жертву, согласно так называемому правилу Тарасовой.
Татьяна Тарасова была студенткой Калифорнийского университета в конце 1960-х годов. У нее были короткие отношения с Просенджитом Поддаром, студентом из Бенгалии, Индия. Девушка быстро поняла, что у них слишком разные представления об отношениях, в то время как партнер считал, что у них все серьезно. Татьяна отвергла его и сказала, что встречается с другим парнем. Дело происходило в Калифорнии конца 1960-х годов, поэтому свободные взгляды того времени только усиливали культурные различия. Просенджит был уничтожен разрывом. Он впал в депрессию и перестал уделять внимание здоровью и учебе.
Юноша обратился за помощью к доктору Лоренсу Муру. Во время терапии пациент признался, что испытывал гнев и негодование и хотел убить Татьяну. Доктор Мур принял меры, предупредив полицию и порекомендовав поместить Просенджита в психиатрическую больницу. Татьяну, однако, он не уведомил. Руководитель лечащего врача, доктор Пауэльсон, отклонил решение Мура и заявил, что Просенджита не нужно задерживать (приказы начальства не обсуждаются, верно?).
Просенджит отправился в долгую поездку за границу, во время которой его психическое состояние улучшилось. Однако по возвращении он намеренно подружился с братом Татьяны, чтобы преследовать ее, и в октябре 1969 года нанес ей смертельные ножевые ранения.
Девушку так никто и не предупредил. В противном случае она, возможно, избегала бы бывшего парня или хотя бы вызвала полицию при встрече с ним.
Вы бы хотели, чтобы психотерапевт вашего бывшего партнера нарушил профессиональную тайну и предупредил, что его пациент думает вас убить и что ваша жизнь в опасности? В таком случае бывший партнер представляет для вас угрозу, хотя и не угрожает напрямую.
В память о Татьяне было введено правило Тарасовой, согласно которому психиатр или психотерапевт обязан предупредить тех, кому угрожает опасность от лица их пациентов. Правило гласит: «Защитная привилегия заканчивается там, где начинается угроза обществу».
Правило Тарасовой законодательно закреплено в 23 штатах США и применяется во многих других странах, включая Великобританию, однако в законодательстве Соединенного Королевства оно не зафиксировано. Британская полиция обязана предупреждать человека об угрозе его жизни, если известно о ней. Только в 2017 году она сделала это более 700 раз. Эта обязанность была введена после убийства, совершенного в 1988 году, когда правоохранительные органы не сообщили об опасности потенциальной жертве.
Чтобы проиллюстрировать, как это работает на практике, я приведу в качестве примера случай Хельмута Шнайдера, которого местная психиатрическая бригада направила ко мне за вторым мнением. У него была верная жена Свенья и трое детей, однако мужчина постоянно обвинял супругу в неверности, несмотря на ее возражения и признания в любви. Она даже отказалась от социальной жизни из-за установленных им ограничений.
После серьезной работы местная психиатрическая бригада пришла к выводу, что его ревность бредовая, поскольку никаких свидетельств существования соперника не было. Хельмут угрожал жене, но его так мучила ревность, что он пытался покончить с собой. Мужчину поместили в психиатрическую больницу на добровольной основе, где его лечили с помощью антипсихотических препаратов и психологической терапии. Через некоторое время он уже не стремился совершить самоубийство, и его бредовая ревность прошла после курса препаратов. Пациент больше не подозревал жену в неверности. Поскольку он содействовал врачам, его не могли принудительно задерживать и выписали с условием, что мужчина будет продолжать принимать лекарства, ходить на психологическую терапию и наблюдаться амбулаторно.
Перед выпиской из больницы он должен был встретиться со Свеньей, которую четко предупредили о повышенном риске серьезного насилия и даже убийства со стороны Хельмута. Ей сказали, что расставание, вероятно, является единственным безопасным способом управления рисками. Однако всегда трудно покинуть того, кого мы любим. Разве он может причинить мне боль? Он слишком сильно меня любит, чтобы навредить мне.
Нам приходится нелегко, если мы любим партнера, но больше не можем выносить его беспочвенные обвинения. Хельмут согласился какое-то время пожить отдельно, но если бы лечение прошло успешно и он перестал обвинять супругу в неверности, то они могли бы проводить больше времени вместе.
Через некоторое время Свенья с детьми сняли коттедж в Корнуолле и пригласили туда Хельмута в надежде, что это поможет семье воссоединиться.
К сожалению, мужчина, никого не предупредив, перестал принимать антипсихотические препараты. В Корнуолле во время серьезной ссоры Хельмут снова обвинил верную Свенью в романе с другим мужчиной и зарезал ее на глазах у детей.
Все возможное было сделано. Психиатры не могли приказать Свенье уйти от Хельмута, и его нельзя было удерживать в больнице. Как они могли узнать, что пациент перестал принимать лекарства?
Когда я просматривал записи опроса Хельмута, сделанные в процессе расследования, у меня по спине побежали мурашки. Когда его спросили о чувствах к Свенье, он сказал: «Я так сильно люблю ее. Я люблю ее до смерти».
Вердикт: непреднамеренное убийство, совершенное в состоянии ограниченной вменяемости. Принудительное бессрочное лечение в психиатрической больнице с усиленным наблюдением.
Этот случай испортил мне медовый месяц. Мы поженились несколько недель назад, и на моем дипломе судебного психиатра едва высохли чернила. Когда мне сообщили об убийстве, я собирался лететь в Умбрию, чтобы провести две недели у бассейна в арендованном доме неподалеку от сонного городка Умбертиде.
Я был очень обеспокоен и хотел вернуться в больницу, чтобы принять участие в срочном пересмотре этого дела и понять, что мы могли сделать иначе. На второй неделе поездки в Флорентийском университете прошла конференция «Безумие, наука и общество». Я не планировал туда ехать, но решил, что мне требуется поддержка коллег. Я покинул Умбертиде еще до 06:00, чтобы за сутки преодолеть 268 километров до Тосканы и обратно. Ранее план на день заключался в том, чтобы посетить близлежащий средневековый город, однако я был обеспокоен и чувствовал, что мне необходимо что-то предпринять, чтобы изменить ход событий. Я осознавал, что понесу ответственность, если вовремя не обращу внимание на человека, который в будущем совершит убийство.
