Для решения этой важной, но сложной задачи Рид Мелой выделил восемь главных типов настораживающего поведения и 10 периферических характеристик террористов-одиночек, которые включил в инструмент оценки риска, «Протокол оценки радикализации террориста – 18» (TRAP-18) [60]. Факторы риска включают личную обиду и моральное возмущение, невозможность присоединиться к единомышленникам (иными словами, отказ со стороны террористической ячейки), зависимость от интернет-сообщества, неудача в профессиональной деятельности, проблемы в сексуальных отношениях и психические расстройства. TRAP-18 может помочь сформировать структурированное профессиональное суждение, при этом не забывая о чувстве, от которого волосы встают дыбом.
* * *
Совсем недавно я опрашивал молодого заключенного, стремившегося в одиночку совершить террористический акт, а затем покончить с собой. Какой была его история и образ мыслей?
Отец сначала жестоко обращался с ним, а затем отрекся от него. Его исключили из школы, и он пристрастился к наркотикам. У него не было работы и сексуального партнера. Он сидел в даркнете от скуки, нашел «Поваренную книгу анархиста»
[92] и стал регулярно смотреть видео ИГИЛ
[93] с обезглавливанием. По словам преступника, ему нравились исполненные силы джихадистские нашиды (песнопения).
«[При просмотре видео ИГИЛ
[94]] у меня сердце сжималось. [Я не мог смотреть на то, как] на невинных людей сбрасывали бомбы».
«Я смотрел в интернете видео Абдуллы аль-Фейсала и Анвара аль-Авлаки [оба радикальные проповедники]».
«Я разделял философию салафитов [джихадистов], читал хадисы
[95] и более интенсивно изучал ислам».
«Меня привлекла идея халифата. Я считал, что халифат должен быть».
«Я смотрел видео, на которых людей заживо сжигали белым фосфором, и об ударах дронов. Я был очень зол на тех, кто это делал».
«Я считал, что Асад в Сирии идиот. Его режим отвратителен».
«Я поддерживаю такфир [клеймение людей как кафиров, или неверных]».
«Я считаю, что отступники [те, кто отрекся от ислама] должны быть обезглавлены».
«Но я не уверен в этом, поскольку тюремный имам сказал мне, что это неправильно».
Легко заметить, как впечатлительный молодой человек с подобными убеждениями может быть достаточно гибким в компании пожилых, более опытных заключенных, вдохновленных экстремистами, которые толкают его на смертоносный террористический акт.
ИГИЛ
[96], возможно, потерпела поражение на полях сражений в Сирии и Ираке, но основная группа закаленных ветеранов, костяк армии халифата, легко может стать ядром возрождающейся организации. Отказ международного сообщества от молодых джихадистских женщин и их детей в лагере беженцев в Аль-Холе привел к рассказам ИГИЛ
[97] о жестоком обращении со стороны Запада. Учитывая беспорядок, вызванный военными действиями США и Турции на севере Сирии, можно предположить, что риск возрождения радикальной организации в этом регионе высок.
Даже если этого не произойдет, в сети циркулирует достаточно материалов, чтобы мотивировать людей с экстремистским исламским мышлением. Точно так же массовые убийства, совершенные ультраправыми экстремистами вроде Андерса Брейвика в Норвегии и Брентона Тарранта в Новой Зеландии, могут стать источником вдохновения и шаблоном для тех, кто превращает личные обиды и свою уязвимость в смертоносные действия.
Вынесение приговора, лечение, восстановление и выход на свободу
29
Большинство убийц проводят в тюрьме долгое время. Пенитенциарные учреждения используются для возмездия и наказания, обеспечения общественной безопасности, сдерживания других потенциальных убийц и, наконец, реабилитации. Ее возможность зависит от юрисдикции и серьезности совершенного преступления. В США распространено пожизненное заключение, особенно как наказание за убийство первой степени (преднамеренное, заранее спланированное убийство). Из 2,3 миллиона заключенных в Америке более 100 тысяч человек, осужденных за убийство, отбывают либо пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения, либо настолько долгий срок (в одном случае 750 лет), что смерть в тюрьме неизбежна.
В то же время доля преступников, направленных в психиатрические больницы с усиленным наблюдением после того, как их признали невиновными по причине невменяемости, очень мала. По этой причине в США гораздо больше убийц, склонных к психозу, находятся в тюрьмах, а не больницах, не получая адекватного лечения.
Приговаривая убийцу к обязательному пожизненному заключению, британские судьи устанавливают минимальный срок отбывания наказания. В зависимости от особенностей дела минимальный срок имеет три потенциальные отправные точки, на основании которых время пребывания в тюрьме может быть либо увеличено, либо уменьшено в соответствии со смягчающими или отягчающими обстоятельствами. Совершеннолетних преступников приговаривают к минимальному сроку длиной в жизнь, если они совершили двойное или повторное убийство (два страйка, и ты вне игры). Тридцать лет – это отправная точка для дел, связанных с огнестрельным оружием или взрывчатыми веществами. Тем, кто совершает убийства с применением холодного оружия в составе банд, грозит 25 лет в тюрьме. При импульсивном незапланированном убийстве одного человека обычно приговаривают к 15-летнему сроку. Он увеличивается при наличии таких отягчающих обстоятельств, как значительная степень планирования, пожилой возраст или инвалидность жертвы, страдания, причиненные человеку перед смертью, убийство госслужащего, а также сокрытие или расчленение тела. К смягчающим обстоятельствам, способным уменьшить минимальный срок, относится отсутствие планирования, страх убийцы, что он может сам стать жертвой насилия, а также «убийство из милосердия», например смертельно больного родственника. Семья жертвы может сделать личное заявление, которое судья будет использовать для оценки последствий преступления и вынесения соответствующего приговора.
