28. Эддисон
Джиджи ведет мою машину, Эд следует прямо за нами. Я заставляю себя думать, вспомнить хоть что-то – напрасно. В голове каша: мысли путаются, живот подвело. Мы сворачиваем на боковую дорожку, ведущую к моей квартире над гаражом, и Джиджи глушит машину. Я открываю дверь, ко мне сразу подходит Эд, берет меня за руку:
– Тебе лучше не оставаться одной. Давайте поднимемся все вместе.
Всю дорогу я судорожно цепляюсь за его руку и не отпускаю, даже когда мы оба уже сидим на маленьком диванчике. Джиджи садится напротив, в оранжевое икеевское кресло с откидной спинкой, в котором я люблю читать. Рядом на столике лежит стопка книжек, которые я читаю. Знаю, вид у меня сейчас такой, будто я получила контузию, и самочувствие соответствующее.
– Все будет хорошо, Эдди. Теперь мы многое узнаем. Ты же этого хотела, – говорит Джиджи.
Во мне снова нарастает паника.
– Мне страшно, Джиджи. А если мы узнаем что-нибудь ужасное?
– Конечно, ты боишься. Не бояться было бы странно. Но ты можешь двигаться вперед постепенно, по шажочку.
Я киваю и поворачиваюсь к Эду:
– Все время думаю о том, что он сказал. Если я жила в Бостоне, как очутилась на шоссе в Нью-Джерси? Непонятно.
– Не знаю, Эдди. Может, ты уехала из Бостона, а потом что-то стряслось.
– Может быть, – говорю я, подумав. – Но как я могла забыть, что у меня есть ребенок? Он сказал, что была суррогатная мать, потому что якобы я не могла забеременеть. Если мы пошли на такую крайность, значит, мне очень сильно хотелось ребенка. Так почему же я не помню?
В поисках ответа я смотрю на Джиджи.
– Я не эксперт, но мне кажется, что человек с амнезией может забыть даже своего ребенка.
Я сижу, закусив губу, и пытаюсь привести мысли в порядок, когда открывается дверь и на пороге возникает Гэбриел. Чувствую облегчение и беспокойство одновременно.
– Ты так быстро уехала. Нам надо поговорить, – говорит он, по-прежнему стоя на пороге и держась за ручку двери.
Эд и Джиджи разом поднимаются.
– Побудьте вместе, – говорит Джиджи. – Если захотите потом зайти, то мы не спим.
Гэбриел пропускает их и благодарит. Оставшись наедине, мы пристально смотрим друг на друга, не произнося ни слова, кажется, довольно долгое время. Вот человек, которого я люблю и за которого хочу выйти замуж. Как я могу его бросить? Что мне делать, если Джулиан вернется с неопровержимыми доказательствами? Я его совсем не знаю. Как я могу уйти к совершенно чужому человеку? А если память не вернется ко мне никогда? Неужели я проведу остаток жизни с человеком, которого не могу вспомнить?
Гэбриел подходит и садится рядом со мной.
– Возможно, он говорит неправду. Или перепутал тебя с кем-то очень похожим.
Нутром чую, что это не так, но киваю:
– Возможно.
– Надо навести о нем справки, Эдди. Мы поищем информацию в интернете, может быть, даже подключим детектива. Кто его знает, может, он аферист. Нельзя просто взять и поверить ему на слово.
Я слышу отчаяние в его голосе и чувствую то же самое. Качаю головой:
– Плохая идея. Если я начну про него читать, мне будет трудно разобраться, что я помню, а что вычитала. Не хочу рисковать.
Дотрагиваюсь до его щеки.
– Ты ведь понимаешь меня, правда?
– Наверное.
Он встает и начинает ходить из угла в угол, как зверь, готовый атаковать. Мне его безумно жаль. Я ни за что не хочу причинять ему боль, но меня не покидает тошнотворное предчувствие, что в конце концов так и будет.
– Я хочу присутствовать, когда он вернется, – говорит Гэбриел, выжидающе глядя на меня.
После долгого раздумья говорю:
– Не уверена, что это хорошая…
– Я не дам ему вот так просто прийти и увезти тебя, – перебивает он. – Мы пока ничего о нем не знаем.
– Со мной будут Эд и Джиджи. Он явится с доказательствами, и здесь ты вряд ли что-то изменишь. Думаю, ты и сам понимаешь.
Внезапно он останавливается, разворачивается и смотрит на меня с горящими глазами:
– Идея. Сегодня же уезжаем. Туда, где нас никто не найдет, и тайно поженимся.
Это так трогательно и безрассудно, что мне стоит труда не засмеяться. Я встаю, заключаю его в объятия и говорю:
– Я хочу за тебя замуж больше всего на свете, но ты же знаешь, мы не можем так сделать.
Отстраняюсь и беру его руки в свои:
– А что дальше? Будем прятаться от твоей семьи и больше никогда их не увидим? Я ни в коем случае не дам тебе обидеть родителей и сестру. И потом, я уже замужем за Джулианом и буду повинна в двоемужии.
Он беспомощно смотрит на меня. Я снова думаю о девочке:
– И если у меня есть дочь, то я не могу снова бросить ее.
Его лицо омрачается.
– Ты должна настоять на тесте ДНК. Эта история с суррогатной матерью пахнет мошенничеством. Добейся доказательств.
У меня кружится голова.
– Пожалуйста, Гэбриел. Дай мне во всем разобраться.
– Я не могу потерять тебя, Эдди. Не могу, понимаешь?
Он привлекает меня к себе, и мы стоим так, чувствуя биение сердец друг друга. «Я тоже не могу потерять тебя», – думаю я, но знаю, что слишком поздно. Он уже потерян.
29. Джулиан
Восторг, который Джулиан испытал, когда нашел Кассандру, после события в галерее совершенно улетучился. Она не узнала его, не вспомнила Валентину – у нее не осталось ни единого воспоминания о жизни до того, как она стала Эддисон, или кем там она звалась. По дороге в отель он попытался унять тревогу. Трудно было поверить, что всего за два года она начала полностью новую жизнь. Он-то свою жизнь поставил на паузу, ждал и искал. Но теперь ему стало ясно, насколько неразумно было полагать, что и для нее время остановилось, как остановилось для него. Единственное, что он мог сделать, – отправиться домой, собрать документы и показать ей и людям, которые ее окружали, что она с ним связана.
Войдя в отель, Джулиан пронесся через тихий холл к лифтам. В номере он первым делом достал из мини-бара виски и залпом выпил. Затем открыл компьютер и заказал билет на самый ранний рейс в Бостон на следующий день. Ему нужно было как можно больше времени, чтобы дома ни о чем не забыть. Он договорится насчет Валентины, попросит ассистента перенести прием пациентов на этой неделе и потом соберет абсолютно все, что поможет доказать Кассандре его правоту.
В какой-то миг он подумал, не привезти ли в Филадельфию Валентину, но быстро отверг эту идею. Было бы безрассудно рассказывать что бы то ни было дочери, не зная точно, вернется ли Кассандра с ним домой. Валентина и так достаточно натерпелась за свою маленькую жизнь. Нет, нужно было строить планы с оглядкой, никаких резких движений. Он попросит няню – женщину, которой интуитивно доверял, – на несколько дней забрать девочку к себе, пока он не сочтет, что пришло время ей воссоединиться с матерью. В воскресенье он приедет в Филадельфию на машине и встретится с Кассандрой. Если все пройдет по плану, то в понедельник он вместе с ней вернется в Бостон.
