– Как ты можешь так говорить? Джулиан – мой муж. У нас есть ребенок. Это мой дом.
Гэбриел оглядывает дом и морщится:
– Похож на тюрьму.
Во мне нарастает нетерпение.
– Ты напрасно это делаешь, Гэбриел.
Он опускает глаза и проводит рукой по волосам.
– Прости. Я же… я скучаю по тебе. Мне нужно было тебя увидеть, удостовериться, что с тобой все в порядке. Ты не ответила ни на одно мое сообщение.
Гэбриел поднимает глаза на меня:
– Холодно. Я столько ехал – мы можем войти в дом и поговорить? Пожалуйста.
Я колеблюсь, разрываемая противоположными чувствами. Он выглядит таким несчастным, что я почти ощущаю его боль.
– Хорошо, но только на несколько минут.
В холле он ждет, пока я повешу пальто, и качает головой, когда я предлагаю ему сделать то же самое. Я рада, что ему неуютно в доме Джулиана, – так и должно быть.
– Можем пойти на кухню. Я сделаю кофе.
Я выбираю кухню намеренно: там мы можем сесть друг напротив друга, по разные стороны стола.
Пока я делаю кофе, Гэбриел вешает пальто на спинку стула и садится. Наливаю ему в чашку сливок и осознаю, что сделала это автоматически, как будто мы все еще вместе. Джулиан пьет черный кофе.
Ставлю чашки на стол и сажусь, не переставая нервничать из-за того, что впустила его. Знаю, Джулиану это не понравилось бы.
– Мы ведь уже попрощались. Тебе не следовало приезжать. Не понимаю, чего ты хотел этим добиться.
Он смотрит на меня долгим взглядом:
– Я волновался. Когда мы с разговаривали с тобой в последний раз, у тебя так изменился голос. Ты не выглядишь счастливой, Эдди.
Я вздрагиваю, услышав свое прошлое имя. Я больше не Эдди.
– Меня зовут Кассандра, – говорю я с вызовом.
– Просто то, что ты здесь… кажется совершенной ошибкой.
Я сжимаю переносицу пальцами и закрываю глаза.
– Ты счастлива? Ты правда хочешь жить именно в этом доме? – упорствует Гэбриел.
Я опускаю руку.
– Я счастлива, что наконец-то знаю, кто я, и что нашла свою семью. Послушай, ко мне постепенно возвращается память. Я вышла за Джулиана, потому что полюбила его. И я люблю свою дочь. Да, ко многому нужно приноровиться заново, и это нелегко. Но послушай меня, Гэбриел, это мой дом, здесь мое место. Я любила тебя, и мне жаль, что я причинила тебе боль, но ты должен смириться с тем, что перестал быть частью моей жизни, а я перестала быть частью твоей. Тебе пора двигаться дальше, своим путем.
Гэбриел смотрит на меня так, будто получил удар в солнечное сплетение, но пусть он поймет, что моего возвращения ждать бесполезно.
Его взгляд блуждает по комнате и останавливается на пузырьках с лекарствами, выстроенных в ряд на полке возле раковины. Он встает и подходит к ним, берет один, потом другой, читает этикетки. Качает головой:
– Для чего это все?
Я вздыхаю:
– Они помогают мне при депрессии и тревожности.
Он хмурится:
– С каких это пор у тебя депрессия и тревожность? Тяжелая артиллерия, сразу видно. Я так и знал, что ты здесь несчастлива.
У меня начинает гореть лицо, внутри нарастает гнев. Как он смеет стоять здесь и судить меня?! Я поднимаюсь:
– Ты и понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти. Как трудно мне было чувствовать себя пустым листом. И теперь, когда я должна переживать заново столько мучительных моментов прошлого, мне помогают лекарства. Я хочу, чтобы ты ушел. Разговор окончен.
Гэбриел ставит пузырек на место и смотрит на меня:
– Да, наверное, я зря приехал. Прости меня.
Он берет пальто, и мы вместе идем в холл.
Уже взявшись за ручку двери, он оборачивается и смотрит на меня в последний раз:
– Я всегда буду любить тебя, Эдди. Если понадоблюсь – звони мне в любую минуту.
Он выходит прежде, чем я успеваю ответить, и быстро идет к машине, а меня охватывает печаль.
– Я тоже люблю тебя, – шепчу я, когда он уже не может меня услышать, и осознаю, что это действительно так. Я люблю его, и я люблю Джулиана. Но мое место здесь, и я знаю, что со временем память о жизни с Джулианом восстановится, а Гэбриел останется лишь далеким воспоминанием.
45. Кассандра
– Мама! Мама! Ты меня слышишь?
Я опускаю глаза на Валентину, которая дергает меня за рубашку.
– Прости, золотко. Что такое?
– Я хочу есть. Ты сказала, что приготовишь мне завтрак.
После вчерашнего визита Гэбриела я стала еще более рассеянной. Все время повторяю про себя наш разговор, надеясь, что мне удалось убедить его, что между нами все кончено. Не хочу, чтобы Джулиану стало известно о его визите. Это только расстроило бы его, особенно если бы он знал, какого труда мне стоило оттолкнуть Гэбриела. Джулиан так старается мне помочь, так обо мне заботится; последнее, чего мне хотелось бы, – это ранить его чувства.
Я режу банан и яблоко для хлопьев и сажусь напротив Валентины.
– Прости, золотко. Что ты сказала?
Стараюсь сосредоточиться на ее словах, но мысли по-прежнему вразброд.
– Что ты будешь читать в классе на следующей неделе? – спрашивает она.
Переключаю внимание на нее. О чем это она?
– На следующей неделе?
– Твоя очередь читать, помнишь?
– Да-да, конечно.
Первый раз слышу.
– Еще раз, когда именно?
Она пожимает плечами.
– Ну ничего, я узнаю.
Надо будет позвонить кому-нибудь из мам и подробно все выяснить. Валентина доедает завтрак и идет в спальню одеваться, а я иду к себе и достаю дневник. Ни слова о классном чтении. Я начала записывать все, что делаю: куда кладу вещи, всякие детали, что мне рассказывают Джулиан и Валентина. Джулиан не должен знать, как много я забываю, поэтому я держу дневник в шкафу в комнате для гостей, под коробкой со старыми сапогами, привезенными из Филадельфии. Очевидно, о чтении в Валентининой школе я забыла. Мне становится скверно. Я так и не нашла часы, подаренные Джиджи, зато нашла книжечку Валентины. Я взяла мешок с мусором, чтобы отнести его с кухни в гараж, и обнаружила книгу, сложенную пополам, в большом контейнере. Я схватила ее, отнесла на кухню, завернула в полотенце и побежала в спальню, где аккуратно засунула в ящик комода под стопку одежды. Понятия не имею, как она оказалась в контейнере для мусора, но Джулиану я ничего не сказала. Что бы он подумал?
Сегодня утром он уезжает на конференцию в Нью-Йорк, с ночевкой, и возвращается завтра к вечеру. Это первый его отъезд с тех пор, как я вернулась, и мне жутко не хочется спать в нашей кровати одной. Но я запланировала всякие развлечения на субботу для нас с Валентиной.
