С остальными предметами гардероба таких проблем не возникло. Плюс под короткую куртку я довольно-таки демонстративно нацепил наплечную кобуру с парабеллумом. Впрочем, подумав немного, заменил его на наган. Он надежнее, в нем наверняка патрон не перекосит. И гильзы, если что, в барабане останутся.
– Ствол отстрелян? – уточнила у меня Изольда.
– Ты хотела сказать «пристрелян»? – переспросил я.
– Что хотела, то сказала. Он в картотеках каких значится?
– Нет, – заверил я ее. – Чистый.
– Это хорошо. – Кивнула ведьма. – Но без моей команды не вздумай стрелять. А если все же до такого дойдет и после придется пробиваться через сад, то скинь его с рук при первой возможности, лучше всего – утопи. Теперь попрыгай.
Я выполнил ее просьбу, в кармане куртки звякнули монеты.
– Вынимай. Хорошо. Теперь надень вот это, – и она протянула мне балаклаву и черные нитяные перчатки. – Пока не покинем дом, не снимай. И еще вот что. Стелла мне рассказывала, что ты чуешь те вещи, что тебе нужны. Так вот, вслух ничего мне не говори. Все общение только жестами, понятно? Я не знаю, какой аппаратурой этот дом напичкан, может, там и уловители голоса стоят. Сначала голос запишут, после разберут на звуки, а потом владельца найдут.
– Все же раньше было проще, – вздохнула Марфа, присевшая на диван. – Н-да. Залез, забрал, ушел. А теперь…
– Скажу честно, милые дамы: впечатлен, – признался я. – Даже подумать не мог, что ведьмы настолько серьезно подходят к вопросам взлома и проникновения. Впечатлен!
А еще я мысленно погладил себя по голове за то, что не поленился и отволок деньги, полученные от Шлюндта, в банк, в ячейку. Им про подобное знать ни к чему. В шкафу, правда, еще парабеллум остался, браслет и кое-какие другие мелочи, но тут уж ничего не поделаешь.
– Что ты знаешь о ведьмах, милый? – Изольда чмокнула меня в нос. – Ни-че-го. Ты судишь о нас по одной дурочке, которая в трех соснах заблудится и там с голода умрет. Все, натягивай шапочку и пошли. Да не целиком пока, а то сопреешь.
– Иди строго по тропинке, шаг в шаг за ней, – велела мне Марюта и показала на Изольду. – Ни в коем случае никуда не сворачивай. Если что, тебя даже моя наставница среди зазеркальных топей отыскать не сможет, станешь там до скончания веков бродить.
– Теперь уж точно не сверну, – пообещал я, – после такого предупреждения.
– Двенадцать, – сказала Марфа. – Самое время. Открывай проход.
Марюта щелкнула пальцами, и тут же вспыхнули две красные свечи, закрепленные на полу по обеим сторонам от зеркала. Девчушка подождала секунд десять и что-то шепнула себе под нос, после чего стеклянная гладь колыхнулась, словно мыльный пузырь, и позеленела, а после я понял, что зеркала в шкафу больше нет. Есть окно, за которым раскинулось жутковато выглядящее ночное болото, с кочками, деревцами и узенькой тропиночкой, вьющейся между ними.
– Пошли, – велела мне Изольда и шагнула вперед.
Я последовал за ней, услышав прощальные слова Марюты:
– Проход открыт, пока свечи горят. У вас часа два, не больше.
Глава седьмая
Это было очень странное место. Не страшное, а именно странное. Ирреальность происходящего была стопроцентная, но при этом я отлично ощущал, что все вокруг меня существует на самом деле. Может быть, не в том мире, из которого я только что шагнул в зеркало, но существует.
Узенькая тропка, словно сплетенная из болотных трав, бурая жижа по обе стороны от нее, невысокие деревья, изогнутые самым причудливым образом, – это все было и не было одновременно. И только спина Изольды, обтянутая черной кожей короткой куртки, являлась тем, в чем можно совершенно точно не сомневаться.
П-п-п-плюм-м-м! Слева от нас с хлопком лопнул водяной пузырь, всплывший с непроглядного болотного дна.
– Не любит, – не оборачиваясь, сообщила ведьма.
– Кто? Или что? – уточнил я.
– Болото нас не любит, – пояснила та. – Не нравится ему, что тут посторонние шастают. Мы сейчас на туманных тропах, сюда абы кто не попадает. Иные болотные и то только у входа могут постоять, а внутрь им хода нет.
Я почти ничего не понял, но кое-какие заметки в памяти поставил. Ну а что? Интересно же, что это за туманные тропы такие.
Когда и как справа от меня возник небольшой огонек, я даже и не понял. Не было его, и вдруг – оп, он есть. Сначала тускловатый и неясный, с каждой секундой он разгорался все ярче и ярче, он словно подмигивал мне, порхая в воздухе. И мне вдруг невероятно захотелось поймать его ладонью, ощутить его тепло. Он ведь, наверное, теплый, верно? А еще лучше – забрать его с собой. Ведь ни у кого нет такого огонька, а у меня будет. Делов-то – взять чуть правее от тропинки, сделать всего несколько шагов в сторону, времени это займет…
– Ты совсем дурак?! – услышал я неприятно резкий голос Изольды, а после ощутил, как меня резко рванули за плечо. – Ты куда собрался?
– Огонек, – недовольно рыкнул я. – Вон! Он… Он…
– Он тебя чуть за собой не уволок, придурок! – Ведьма отвесила мне тяжелую затрещину. – И не отдал местным хозяевам на пропитание. Они бы сожрали твою плоть и обглодали кости, а душу пустили вот таким же огоньком по болотам гулять, других идиотов ловить. А ну, нежить, пошла вон отсюда! Брысь, сказала!
Такое ощущение, что мой новый яркий приятель нас слышал, поскольку он тут же удалился от тропы на изрядное расстояние, а после исчез, словно его и не было.
– Как ты столько времени протянуть умудрился? – Покачала головой Изольда. – Как тебя до сих пор никто не сожрал, а? Особенно если учесть, что за тобой постоянно по пятам таскается полудурошная Воронецкая, от которой вреда всегда больше, чем пользы.
– Сам поражаюсь, – подыграл ей я. – Но теперь у меня есть ты, и жизнь более-менее налаживается.
– А ты особо не шути на эту тему, – посоветовала Изольда. – Наша любовь впереди, мой хороший, уж не сомневайся. Главное – сегодня дело обстряпать, а там видно будет.
– Спасибо, – сказал я. – Правда, спасибо. Будем считать, что за мной небольшой должок.
– Слово? – тут же уточнила ведьма. – Это серьезное обещание, Хранитель, ты подумай.
– Слово, – уверенно ответил я, прекрасно понимая, что ляпнул лишнее. Но есть за мной одна слабость, от которой я так и не избавился за годы, – я всегда плачу добром за добро. Злом за зло могу и не воздать, не настолько я мстителен. А вот добро – это другое дело. – Только чур не надо это переводить в плоскость поисков кладов, хорошо? Давай я лучше тебя в театр свожу?
– Театр – это как раз то, чего мне в жизни не хватает, – хмыкнула Изольда. – Ладно, пошли. Время идет, мы стоим. Тем более что пути нам, чую, осталось хрен да маленько.
И она все верно сказала, вскоре после этого мы одновременно заметили зеленоватую мерцающую воронку, которая ничем, кроме выхода, являться не могла. Просто то зеркало, что находилось в моем доме, с этой стороны выглядело так же.
