водитель машины номер девяносто один».
– Бесстыжий… – начала Делла.
– Нам наглядно показали, что нельзя судить о людях по их
внешности, – широко улыбаясь, перебил ее Мейсон. – Он сидел с видом полного
идиота и узнал все наши планы.
– Так что же нам теперь делать? – спросила Делла Стрит.
– На какое-то время мы оказываемся в затруднительном
положении, – вздохнул Мейсон.
– Каковы ближайшие планы?
– Возвращаемся в офис и снова вызываем Пола Дрейка. Ему
придется много поработать ногами. А в следующий раз, когда встретим
полицейского, который на первый взгляд кажется полным идиотом, мы забудем о
сломанном носе, изуродованной ушной раковине и внимательно посмотрим, нет ли у
него на ремешке для часов брелка, свидетельствующего о принадлежности к «Фи
Бета Каппа»
[1]
. Поехали.
Глава 12
Оба брата и сестра покойного Эндикотта поселились в огромном
особняке, который достался им по завещанию Джорджа Эндикотта.
Много лет назад дом был одной из достопримечательностей
города. Теперь он стал анахронизмом: массивная деревянная остроконечная
структура, два крыльца по бокам, обширная территория, деревья, создающие тень,
лужайки, садовые беседки, террасы, извивающиеся аллеи и глубокие пруды. Дом
больше напоминал музей, чем жилище.
Мейсон завернул машину на подъезд к дому, который вместе с
большим гаражом был пристроен в последние годы. Дорога с твердым покрытием
представляла прямую линию, нигде не пересекавшуюся с извилистыми тропинками
между газонами.
Адвокат остановил машину под портиком, где раньше держали
экипажи: он защищал их в непогоду. Мейсон поднялся по трем ступенькам и
позвонил. Звонок гулко разнесся в темных недрах древнего дома.
Мейсону пришлось позвонить еще раз, прежде чем он услышал
неторопливые шаги. Дверь открыл почти лысый мужчина с остатками седых волос.
Наблюдательные и проницательные глаза, нос, словно клюв, и тонкие губы делали
его похожим на хищника.
– Мне бы хотелось встретиться с кем-либо из Эндикоттов, –
сказал Мейсон.
– Я – Ральф Эндикотт.
Мейсон вручил ему свою визитку.
– Перри Мейсон, адвокат, – представился он.
– Я слышал о вас. Проходите, пожалуйста.
– Спасибо.
Мейсон проследовал за Эндикоттом через мрачный, обшитый
панелями коридор, напоминающий о великолепии ушедших времен.
Хозяин открыл двери и пригласил:
– Пожалуйста, заходите сюда, мистер Мейсон.
Комната по стилю полностью соответствовала остальной части
дома: огромная, просторная библиотека, в середине которой стоял массивный стол
из красного дерева с тремя громадными настольными лампами. Абажуры, около
четырех футов в диаметре в нижней части, были сделаны из кожи, лампы освещали
широченный стол и бросали лучи света в темные углы.
У стола стояли стулья, два из которых оказались заняты, а
третий, на котором, очевидно, сидел Ральф Эндикотт перед тем, как пойти
открывать дверь, был слегка отодвинут.
Мужчина и женщина, имевшие заметное семейное сходство, сразу
же повернулись к Мейсону.
Падающий из огромных настольных ламп свет бросал отблески на
их лица. Казалось, что от них исходит какое-то белое свечение на фоне мрачных
книжных стеллажей.
– Мистер Мейсон, – заговорил Ральф Эндикотт, – разрешите мне
представить вам моих брата и сестру. Миссис Парсонс – мистер Мейсон, адвокат.
Мой брат, Палмер Эндикотт.
– Добрый вечер, – Мейсон постарался изобразить теплую
улыбку. – Очень рад познакомиться с вами.
Хозяева холодно поклонились.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Мейсон.
– Спасибо.
Ральф Эндикотт указал Мейсону на стул прямо напротив
сидевших за столом, а затем сам опустился на свободный стул между своими
родственниками.
У Мейсона была возможность оценить брата и сестру, пока
Ральф усаживался.
Палмер Эндикотт оказался семидесятилетним стариком с узким
лицом и густыми волосами. Видимо, он ко всему относился с постоянным
скептицизмом. Лоррэн Эндикотт Парсонс явно уделяла много внимания своей
внешности, однако ее лицо покрывали морщины и волосы уже полностью поседели,
подбородок был высоко поднят, в ее осанке читались холодная безжалостность и
уверенность в своей правоте. Она сидела очень прямо с надменным, свирепым,
бескомпромиссным видом. Они выглядели потрепанными аристократами, что еще более
усиливало семейное сходство. Все трое были одеты в темную, сильно поношенную
одежду старомодного покроя.
– Чем мы можем быть вам полезны, мистер Мейсон? – спросил
Ральф Эндикотт.
– Я – адвокат, – начал Мейсон, – и представляю интересы
противной стороны. У вас также есть адвокат, Паддингтон К. Найлс. Я пытался
созвониться с ним. Его секретарша сказала, что он отправился сюда. Я бы
предпочел беседовать с вами, когда он появится здесь.
– А что вы собираетесь обсуждать? – спросил Ральф Эндикотт.
– Роза Килинг мертва. Я бы хотел спросить вас о некоторых
обстоятельствах, которые могли привести к ее смерти, или…
– Роза Килинг мертва! – прервала его миссис Парсонс в
холодном неверии. – Не может быть! Это ставит нас в затруднительное положение.
Вы уверены в том, что говорите, мистер Мейсон?
Она смотрела на него, словно ожидала, что он сейчас
скорчится и поползет под стол под воздействием ее неодобрительного взгляда.
– Да, она мертва, – подтвердил Мейсон. – Кто-то воткнул в
нее нож, когда она выходила из ванной. Я расследую это убийство, и время не ждет.
Мне бы хотелось узнать, не общался ли кто из вас с ней в последнее время.
Единственное, что мне нужно от вас, – это выяснить, не виделись ли вы с ней
сегодня, не звонили ли ей, а если да, то когда.
– Этого-то мы и боялись, – сказал Ральф Эндикотт.
– Существо, которое опустилось так низко, что
воспользовалось недееспособностью человека и лишило его родственников того, что
по справедливости принадлежит им, не остановится ни перед чем, – заметила
миссис Парсонс.
– Что вы имеете в виду?
– Я не делаю никаких специфических завлений.
– Ваши слова прозвучали как обвинение.
– Вы имеете право интерпретировать мои замечания, как вам
заблагорассудится.
– Могу я узнать, кого вы представляете? – поинтересовался
Палмер Эндикотт.
