– Вы просили ее перед тем, как пригласить в комнату, чтобы
она указала на обвиняемую и сказала: «Это та женщина» – или что-то подобное?
– Я велел ей войти и идентифицировать обвиняемую.
– Кто эта женщина, которой вы велели войти и
идентифицировать обвиняемую?
– Стенографистка транспортного отдела, работающая в вечернюю
смену.
– А через какое-то время вы дали сигнал лейтенанту Трэггу,
чтобы он вошел, не так ли?
– Возможно, и дал.
– А он по предварительной договоренности отпустил всех
полицейских, находившихся в комнате, и пригласил обвиняемую к себе в кабинет?
– Ну и что, если он это сделал?
– Вот видите, ваша честь, обычный случай применения полицией
«третьей степени».
– Не считаю возможным допустить признание вины, но я
принимаю доказательства признания, – заявил судья Осборн. – Продолжайте,
господин обвинитель.
– А теперь скажите, – обратился Гановер к сержанту Голкомбу,
– делала ли обвиняемая в то время какие-либо заявления касательно своего
пребывания в квартире Розы Килинг?
– Да, она заявила, что пришла к Розе Килинг, чтобы
встретиться с ней, и обнаружила, что Роза Килинг мертва. Обвиняемая позвонила
Перри Мейсону и взяла на себя ответственность за появление Перри Мейсона на
месте преступления. Она призналась, что находилась в квартире Розы Килинг
примерно в то время, когда было совершено преступление, и что вошла при помощи
ключа, который ей дала Роза Килинг.
– Вы можете приступать к перекрестному допросу, господин
защитник, – торжествующе сказал Гановер.
– Обвиняемая призналась вам, что находилась в квартире
примерно в то время, когда было совершено убийство? – спросил Мейсон.
– Она сказала, что находилась там. А это было примерно в то
время, когда произошло убийство.
– Но она не говорила вам, что находилась в квартире в то
время, когда совершалось преступление?
– Не в таких выражениях.
– Или примерно в то время, когда совершалось преступление?
– Не в таких выражениях.
– Или что-что знала об убийстве?
– Не в таких выражениях.
– Она сказала вам, что вошла при помощи ключа?
– Она сказала, что у нее был ключ от квартиры.
– Но она говорила, что воспользовалась им?
– Не в таких выражениях.
– А разве она не говорила, что обнаружила дверь открытой или
слегка приоткрытой?
– Ну, она могла представить эту идею, но у нее был ключ и…
– Так что она вам сказала?
– Я думаю, что она сказала, что нашла дверь открытой, но у
нее был ключ.
– Спасибо, – поблагодарил Мейсон, саркастически утрируя
слова благодарности. – Это все, сержант Голкомб. Спасибо, что вы выступили как
справедливый и бесстрастный свидетель.
Сержант Голкомб встал со стула, ухмыльнулся в сторону
Мейсона и тяжелой походкой направился к своему месту в зале суда.
– Я хотел бы снова пригласить лейтенанта Трэгга, – сказал
Гановер. – Пожалуйста, займите место для дачи показаний, господин лейтенант.
Трэгг выполнил просьбу заместителя окружного прокурора.
В голосе Гановера слышался триумф.
– Когда вы прибыли на квартиру Розы Килинг, что вы конкретно
там нашли, господин лейтенант?
– Она проживала в типовом двухэтажном доме, состоящем из
четырех квартир, и занимала одну из них на втором этаже, в южной части, – начал
давать показания Трэгг.
– Я сейчас покажу вам план и несколько фотографий. Вы можете
их идентифицировать?
– Вот это – фотография дома, – сказал Трэгг. – А это – план
квартиры, где был найден труп. На плане четко представлены различные комнаты, а
также отмечено положение тела. На этой – ванная комната изнутри. На этой
фотографии запечатлены спальня и труп. Это гостиная. Это спальня с другого
ракурса. Это снимок тела с близкого расстояния. Я могу идентифицировать план и
фотографии как иллюстрирующие то, что я упомянул. Другими словами, они дают
истинную картину.
– Я прошу приобщить план и фотографии к делу в качестве
доказательств и присвоить им соответствующие номера, – обратился Гановер к судье.
– Никаких возражений, – заявил Мейсон. – Пусть все это
заносится в протокол.
Секретарь суда проштамповал различные вещественные
доказательства и пронумеровал их.
– Теперь, лейтенант, я хотел бы обратить ваше внимание на
одну из фотографий, вещественное доказательство номер четыре, представленное
обвинением, – снова обратился Гановер к Трэггу. – На ней изображены два
чемодана.
– Да, сэр?
– Вы обратили внимание на эти два чемодана, когда впервые
вошли в квартиру?
– Да.
– Что в них лежало, если вообще что-либо лежало?
– Одежда, – ответил Трэгг и как бы невзначай добавил: – Роза
Килинг упаковывала вещи во время убийства.
– О да? Собиралась уезжать? – спросил Гановер.
– Она отправлялась в дальнюю поездку, – объяснил Трэгг, – и
еще не закончила упаковывать вещи, когда ее убили.
– Понятно. А вот здесь на фотографии гостиной виден телефон.
– Да.
– Вы с ним что-нибудь сделали?
– Мы покрыли его составом для снятия отпечатков пальцев.
– Вы обнаружили чьи-нибудь отпечатки пальцев на нем?
– Только одного человека, – ответил Трэгг. – Перри Мейсона,
адвоката обвиняемой.
Судья Осборн наклонился вперед.
– Что? – спросил он.
– Отпечатки пальцев только одного человека, – повторил
Трэгг. – Перри Мейсона.
– И никаких других?
– Никаких.
– А вы попросили объяснить?.. Продолжайте, господин
обвинитель.
Улыбающийся Гановер ответил:
– Ваша честь, я еще дойду до этого. Теперь, лейтенант Трэгг,
расскажите нам, что произошло, когда вы прибыли на квартиру.
– Мы оказались там по вызову мистера Перри Мейсона, – начал
Трэгг, – и обнаружили самого Перри Мейсона и его секретаршу мисс Стрит.
– Вы разговаривали с ними?
– С мистером Мейсоном. Он сказал, что нашел дверь открытой,
поднялся в квартиру, обнаружил труп, позвонил в полицию, а также своей
клиентке, Марлин Марлоу.
