— И мне жаль — призналась верховная ведьма — Я Дормидонта терпеть не могу. Впрочем, я и папашу его на нюх не переносила, но тот хотя бы был личностью. Да, на редкость неприятной и ненавидящей мое племя, но личностью. Когда Веретенникова ему голову ножом отчекрыжила во время большой охоты шестидесятого года, я даже рюмку водки выпила за помин души Волчьего Пастыря, вот так-то. А этот… Мерзкий старикашка с не подкрепленными ничем амбициями, и не более того.
Судя по интонациям, с которыми была произнесена фамилия Павлы Никитичны (а речь шла точно о ней), Марфа и ее любила не больше, чем Дормидонта.
— Ничего, Валера — Марфа похлопала меня по ладони — Уверена, что раньше или позже тебе представится возможность свести счеты, надо просто дождаться нужного момента. Но мы ведь никуда и не спешим, верно?
— Если не считать конечной точки нашего маршрута — добавила Васька задорно — Хотя тут уже разницы особой нет. Спеши, не спеши, темнота стоит такая, что хоть глаз коли.
— Новолуние на той неделе как раз было — глянула в окно Марфа — Но ничего, я не заблужусь, что-что, а то место даже в полном мраке отыщу. Да и фонари у нас есть. Единственная печаль в том, что я тебя, Валера, обманула.
— Вы о чем? — немного напрягся я.
— Так обещано было, что мы еще грибов пособираем — рассмеялась верховная ведьма — Но в таких потемках… Если только местного лесного хозяина попросить о помощи, но как бы он нам поганок в лукошко не насыпал. Не любят лесовики таких, как мы с Василисой, так уж с давних пор повелось. Специально вредить не станут, поостерегутся, но возможности пакость устроить не упустят.
— Ничего — успокоил я женщину — Грибы — это прекрасно, но, думаю, на этот раз мы без них обойдемся. Главное найти то, что вам нужно, и забрать это у земли.
— Очень надеюсь, что именно так все и случится — лицо моей спутницы словно затвердело — Я так давно этого жду.
Ой, непростые предметы, чую, мне нынче придется добывать. Сильно непростые, даже на фоне всего того, что мне раньше попадало в руки. И, скорее всего, они из тех, которые лучше не забирать у земли-матушки, потому что неизвестно, какой след за ними тянется. Вот только выбора у меня, увы, особо нет. Какому-нибудь Ростогцеву, может, и удалось бы втереть липу о том, что клад в процессе добывания в руки не дался, но с Марфой такой номер не пройдет. Она мои враки сразу распознает, а после… Даже думать не хочу, что случится после. Да и репутация враля мне не нужна. Я уже понял, что именно она, репутация, является одним из краеугольных камней, которые позволяют более-менее безбедно существовать в подлунном мире. И скрыть здесь ничего не удастся, правда так или иначе выползет наружу.
— Если не секрет, а чьи это вещицы? — поинтересовался я у своей спутницы, не особо, впрочем, рассчитывая на ответ — Кому они принадлежали? Догадываюсь, что кому-то из ваших предшественниц, но я ведь могу и ошибаться.
— Не ошибаешься — Марфа достала из кармана вязаной кофты карамельку, развернула фантик, и отправила конфету в рот — Все так. Когда-то очень давно гребень и кольцо принадлежали Неждане. Тебе это имя, само собой, ничего не говорит, ведь так?
— К великому стыду — да.
— Нечего тут стыдиться — усмехнулась Марфа — Жила Неждана давным-давно, да и не подпускаем мы, ведьмы, абы кого к подробностям нашей родословной. Но для тебя я исключение сделаю.
— Что приятно — сказал я, тут же об этом пожалев. Ирония в эти слова не вкладывалась, но кто знает, что придет в голову моей соседке по салону автомобиля?
— Еще бы — Марфа причмокнула, как бы давая понять, что карамелька чудо как вкусна — Неждана вела свой корень от тех первых отроковиц, которых подпустили к заветным знаниям, тех, кто листал Книгу Вед, впитывая мудрость создателей мира сего, и спустя годы передал ее своим дочерям.
— А вы, Марфа Петровна, в свою очередь дочь тех дочерей? — уточнил я, снова не удержавшись. Как чорт какой сегодня у меня на языке свил, честное слово!
— Нахал какой! — вполне искренне заявила ведьма, сдвинув брови — Мне, по-твоему, сколько лет? Пара-тройка тысяч?
— Нет, конечно — чуть покраснел я — В смысле вы их… ээээ…
— Да, я потомок Нежданы — оборвала мое блеяние женщина — Дальний. Сама Неждана покинула этот мир тогда, когда эти земли только обживать начинали, освобождая от леса места для пахоты. Но память о ней осталась, ибо мы, ведьмы, тем и сильны, что никогда ничего и никого не забываем, а особенно тех, кто достиг истинного величия. Что до гребня да кольца — они переходили в нашем роду от матери к дочери, и цепочка эта не обрывалась веками, и только в нашем поколении вышел, скажем так, сбой.
У, плохо дело. Семейные дела самые скверные, тут никогда не знаешь, откуда тебе прилетит.
— Бабка Анисья, чтобы ей пусто было там, куда она в результате попала, сестрицу мою младшую, Аглаю, всегда любила больше — продолжила свой рассказ Марфа — У меня характер и в юности не сахар был, не любила я сюсюкать и угождать, а Аглая та еще лиса была. «Бабулечка то, бабулечка се» и все такое прочее. Ну, ты понял?
— Понял — кивнул я — И наследство в результате досталось ей. Типовая история, я таких много видел еще когда с родителями жил. Правда там обычно молодые жены фигурируют.
— Одно дело дома да банковские счета, другое то наследство, что от Нежданы осталось. Это ведь такая материя, в которой людские законы не действуют, подобные вещи живут своей жизнью, и, если достаются не тому, кому следует, то беды не миновать. Так и вышло. Аглая получила гребень и кольцо из рук Анисьи, которая следом за тем дух испустила, и возгордилась так, что макушкой чуть до облаков не достала. Вот только не в коня корм. За пару лет она переругалась со всеми, кем можно, сцепилась с несколькими влиятельными особами не наших кровей, в том числе и с хорошо знакомым тебе Карлушей Шлюндтом, а после подалась в бега, потому что оставаться в городе ей было невместно. Карл уже поставил кое-кого из свободных охотников на ее след, он ведь мстителен, как слон.
— Слон? — не понял я — При чем тут слон?
— А ты не знал, что слоны самые злопамятные существа в живой природе? — рассмеялась Марфа — После человека, разумеется? Представь себе. Они отлично помнят добро, но еще лучше зло. Впрочем, наши косолапые им почти не уступают. Но все они мелочь, по сравнению с Шлюндтом. Я тебя вроде о том уже предупреждала, но повторю еще раз — бойся перейти ему дорогу, он не забудет этого. И упаси тебя тот, в кого ты лично веришь, от насмешки над этим человеком, особенно открытой.
Интересно, почему у нее так искривились губы в тот момент, когда она произнесла слово «человеком»?
— Ну да ладно, мы отклонились в сторону от рассказа — Марфа достала из кармана кофты еще одну конфету — Не желаешь? Нет? Ну, как знаешь. Так вот. Сестрица моя себя переоценила, не пошло ей наследство впрок. Чтобы такими вещами владеть мало амбиций и желания, силенка нужна для их подчинения, опять же знания монументальные, а их у Аглайки не имелось. Да и откуда? Она предпочитала петь да плясать, да интриги плести, а учиться у старших не желала, считала их старыми дурами. Само собой нежданино наследие из нее начало жизнь тянуть, и за несколько лет иссушило почти до дна. У людей все просто — если даже ты ухватил не свой денежный кусок, он будет тебе служить так же, как и любому другому, деньгам и золоту все равно, кто ими владеет. А тут другие расклады, тут если не свое взял, а после не доказал, что взятого достоин — считай, подписал себе смертный приговор. Второго шанса под Луной не дают, этот мир не благотворительный фонд, и сестрица моя тому живой пример. Вернее — мертвый, потому что она не справилась с грузом, который сдуру на себя взвалила. И все бы ничего, туда ей и дорога, если бы не одно…
