— Не бойся. — Я приобнял дрожащую Стеллу. — Сейчас они нас не тронут. Нет у них такого приказа. Разве только если мы задумаем назад к машине вернуться, тогда да. Но оно нам зачем? Мы порученное выполнили, по-любому молодцы. Так что не трясись, да пошли поскорее. И правда холодает. Плюс хорошо бы костерок разложить до того, как совсем стемнеет. Мне ведь дрова собрать надо, не ровен час, какой из этих красоток случайно на хвост наступлю.
Увы и ах, но к заветному дубу мы добрались тогда, когда на лес совсем уже ночь опустилась. Но при этом повода для печали у меня не возникло, поскольку на том месте, где мы в прошлый раз жгли костер, обнаружилась изрядная куча сушняка и десятка полтора березовых поленьев. Не знаю уж, кто о нас позаботился — какие-то туристы, которые собрали дров с запасом, да все не сожгли, или же дядя Фома, но факт есть факт, бродить в потемках мне не пришлось.
Странное дело, но пламя костра, яркое и потрескивающее, разогнало копившуюся в течение всего дня хмарь с души. Не скажу, что прямо вот развеселило, оно не спиртное, но как-то успокоило, что ли? Да и то — чего нервничать? Вины за мной никакой нет, упрекнуть себя не в чем. Разве что я так и не достиг согласия с самим собой в том, чего я хочу больше — вернуться назад или идти вперед. Но, глядишь, в урочный миг ответ сам меня найдет.
Стелла же, увы, дзэн, как я, не познала, более того, ее все трясло.
— Замерзла? — Я расстегнул куртку, ту самую, что мне София подарила, стянул ее с себя и накинул на плечи девушке. — Вроде не так и холодно. Да и костерок славно разгорелся.
— Ползают, — жалобно проныла ведьма. — Вон там. И там. И там. Везде! Их очень много.
— Ползают, — подтвердил я. Все на самом деле обстояло так, за пределами света, что давал огонь, гадюк шныряло множество, отблески пламени то и дело бликовали на черной чешуе. — Ну и пусть их. Они же к нам не лезут? Нет. И чего психовать?
— Я бою-ю-ю-юсь! — зарыдала девушка и прижалась ко мне. — Никогда так жутко не было, даже на первой пляске, когда меня… Неважно. Ну когда уже этот Полоз придет, а? Лучше умереть, чем вот так… У меня внутри все сжалось в кулачок. И писать очень хочется! А хоть на шаг от тебя отойти стра-а-а-ашно!
— Не знаю. — Передернул плечами я. — Придет. А психовать заканчивай, ладно? Ты же ведьма. Ты же сильная. Всех победишь либо умом, либо хитростью. И меня тоже.
Я обнял Воронецкую за плечи, а после сильно прижал к себе.
— А еще я тебя убью, — пробормотала она. — Обязательно. Но не сегодня.
— Само собой, — подтвердил я. — Даже не сомневаюсь.
— И не завтра, — добавила ведьма. — Живи и бойся.
Фр-р-р-р-р-р! Костер вдруг вспыхнул так, будто в огонь канистры две бензина сразу плеснули, языки пламени взметнулись ввысь, чуть не подпалив ветки дуба.
— Ну, вот и Великий Полоз. — Я вскочил на ноги. — Дождались!
Слава богу! Ну или кому там? Я уж начинал думать о том, что все же придется Стелле плясать, как в прошлый раз, чтобы моего работодателя наверх из его пещеры выманить.
Тем временем вверх тянулись все новые и новые гибкие змееподобные струи огня, они сплетались воедино, образуя то, что, несомненно, должно было стать телом давно ушедшего языческого бога. Но как я ни вглядывался в багровое марево, все равно пропустил тот момент, когда огненный столб увенчала страхолюдная змеино-драконья голова. И тот момент, когда его огненный хвост обвил мое тело, потащив его в самый жар, — тоже. Причем в тот же самый момент Стелла охнула и повалилась снопиком на землю.
— Пришел? — проревел Полоз, широко разевая клыкастую пасть.
— Пришел, — подтвердил я. — Все, что вы мне велели, сделал. Двенадцать теней, прятавшихся в украшениях, больше в них не живут. Сами предметы, если желаете, могу отдать, они в рюкзаке лежат. Почти все, если точнее, лежат. Парочку пришлось все же их новым хозяевам оставить. Права на частную собственность пока никто не отменял.
— Не все ты сделал. — Кольца Полоза крепко сжали мое тело. Сильно крепко, даже ребра захрустели. Но при этом огонь, в центре которого я находился, как и в прошлый раз, меня совершенно не обжигал. — Ты не нашел того, кого я велел отыскать.
— За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь, — прокряхтел я. — Но я искал. Правда искал.
— Может, и не врешь, — рыкнул огненный змей. — Может, в самом деле искал. Морана на той стороне реки снова задремала вроде. Некрепко задремала, и с великой неохотой, я это чую. Видно, делся куда-то тот, что ей служить взялся, исчез из наших краев. Но навсегда ли?
— Не знаю, — еле вытолкнул из себя слова я. — Сейчас задушите меня! Кхр-р-р…
Кольца чуть разжались, дышать стало куда легче.
— Исполнил ты службу, человек, — помолчав, снова взревел змей. — Исполнил. Выплатил должок за то, что полез куда не следует.
— А Стелла? — Я мотнул головой в сторону ведьмы, которая распласталась на земле. — Она как? Она вообще жива?
— Жива! — хохотнул Полоз. — И дальше жить станет, прощаю я ее. А сейчас пусть поспит, не след ей наши разговоры слушать. Но речь не о ней, а о тебе. Что, человек, готов мне и дальше служить? Примешь на себя ношу, что против твоей воли я тебе в начале лета вручил, или откажешься от нее? Коли она не по твоим плечам, так и скажи, я ее с тебя сниму да буду ждать того, кто сдюжит сей груз. А тебя отпущу. Слово даю — отпущу на все четыре стороны. Только уже потом, если беда пристигнет, ко мне не взывай и сюда не приходи. Не откликнусь.
— Не знаю, — вздохнул я. — Сам не знаю. Который день думаю, думаю, так и эдак прикидываю, а ответа нет.
— Так сердце слушай. — Кончик хвоста Полоза ударил меня по груди, оставив на ней золотую пыль. — Оно, чай, точно знает, чего тебе надо.
Боюсь, и оно не знает, чего мне надо. Вернуться назад, к тихим будням, к комнатушке в архиве, к предсказуемости бытия? Это здорово. Стабильность есть стабильность. А еще там есть Юлька, мама, отец, с которым я наконец-то снова поладил, правда, не знаю, надолго ли. Там будет свадьба, много пререканий насчет того, как мне жить дальше, дом и бог весть что еще.
Вот только там не будет того пьянящего чувства свободы, которое мне, Валере Швецову, подарила Ночь. Там не будет интриг ведьм, шаурмы Абрагима, безбашенности оборотней, отвязности вурдалаков, добродушных подъездных, странной девушки из браслета и даже хитровыдуманности сотрудников Отдела.
Там не будет настоящей жизни, той, которую хочется поглощать полной ложкой, а после просить добавки. И меня настоящего, того, который нашел себя в этой черной Ночи, тоже не будет.
Да, собственно, скажи я «нет» — меня, может, вообще не станет очень скоро. Как Хранитель — я под защитой Ночи, а как Валера Швецов — мишень, которую станут выцеливать многие, просто из принципа. Потому придется мне линять из столицы сразу после того, как я из леса выберусь. Как тому ведьмаку, про которого мне Стелла рассказывала… Как его… Смолину.
