— Уважение к этим законам нам внушали с детства, сэр!
— Пусть так. Не будем больше возвращаться к этому вопросу, Эмилия. Я предоставляю тебе свободу в твоих воззрениях и взглядах, но остаюсь при своем мнении, что они не подходят для людей, находящихся на положении рабов.
— Да, ты прав! Они не подходят для людей, находящихся на положении рабов… Поэтому-то я так и ненавижу это положение! Но я заявляю тебе, мой друг: я считаю себя связанной обещанием, данным мной этим несчастным. Если мне не удастся добыть деньги другим путем, — что ж, я буду давать уроки музыки. Я этим достаточно заработаю и соберу нужную сумму.
— Я не допущу этого, Эмилия! Неужели ты действительно дойдешь до такого унижения?
— До унижения, говоришь ты? Я гораздо сильнее буду чувствовать себя униженной, если нарушу свое слово.
— Ты ужасно экзальтирована и всегда готова на героический подвиг! Все же, раньше чем пускаться на такое донкихотство, тебе не мешало бы подумать кое о чем…
Разговор был прерван появлением тетушки Хлои.
— Не желает ли миссис, — сказала она, — взглянуть на полученную провизию? — И она кивком головы указала на цыплят, которых держала в руке.
Миссис Шельби подошла к ней.
— Я думаю, не пожелает ли миссис, чтобы я приготовила куриный паштет?
— Мне, право, все равно, Хлоя. Готовь что хочешь!
Но Хлоя продолжала стоять, с рассеянным видом держа в руке цыплят. По лицу ее можно было безошибочно определить, что думала она в эту минуту не о цыплятах.
— Господи! — проговорила она вдруг с коротким сухим смешком. — Вот мастер и миссис ломают себе голову, где добыть деньги, а не пользуются для этого тем, что у них есть в руках…
Хлоя снова коротко засмеялась.
— Я тебя не понимаю, — сказала миссис Шельби, по поведению Хлои угадывая, что та слышала весь ее разговор с мужем. — Я тебя не понимаю.
— Ну как же, — сказала Хлоя, — другие хозяева отдают своих негров в наем и зарабатывают этим деньги… Зачем держать в доме столько лишних ртов?
— Так говори же прямо, Хлоя, кого из наших негров ты предлагаешь отправить на заработки?
— Предлагаю? Я ничего не предлагаю, миссис. Только Сэмюэль рассказывал, будто в Луисвилле человек ищет стряпуху, которая умела бы хорошо готовить торты, кексы и паштеты, и готов был бы платить за ее работу четыре доллара в неделю. Четыре доллара, миссис!
— Ну, и дальше что, Хлоя?
— Вот я и подумала, миссис: пора, чтобы Сэлли начала работать самостоятельно. Сэлли всегда была моей помощницей. Теперь она уже знает столько же, сколько и я, правду я говорю! И если б миссис отпустила меня, я могла бы там заработать деньги. Насчет тортов и паштетов я за себя постою! Не осрамлюсь ни перед каким фандитером!
— Кондитером, Хлоя.
— Может быть, и так, миссис. Я вечно ошибаюсь.
— Итак, Хлоя, ты согласилась бы расстаться с детьми?
— Мальчики уже большие и могут работать, и Сэлли согласна присматривать за маленькой… эта крошка чистое золото, с ней и возиться не придется!
— До Луисвилла очень далеко, Хлоя.
— О господи! Я этого не боюсь. Луисвилл, говорят, где-то там, в низовье реки… Недалеко от тех мест, где мой старик. Правду я говорю?
Последние слова были произнесены вопросительным тоном, и глаза Хлои напряженно впились в лицо миссис Шельби.
— Увы, Хлоя! Оттуда нужно проехать еще много сотен миль…
Хлоя сразу приуныла.
— И все-таки, Хлоя, там ты будешь ближе к Тому. А все, что ты заработаешь, мы будем откладывать на выкуп твоего мужа, — сказала миссис Шельби.
Случается, что яркий луч солнца внезапно осветит темную тучу. Именно так засветилось вдруг черное лицо Хлои. Да, она просияла.
— О, какая миссис добрая! — воскликнула она. — Я об этом самом и думала. Мне не надо ни башмаков, ни платья, ничего… Я все буду откладывать. Сколько недель в году, миссис?
— Пятьдесят две, Хлоя.
— Пятьдесят две… по четыре доллара в неделю, сколько это будет?
— Двести восемь долларов в год.
— В самом деле? — воскликнула Хлоя в восхищении. — Сколько же лет понадобится, чтобы…
— Четыре или пять. Но тебе не придется так долго дожидаться… Я добавлю свои.
— О, я бы не хотела, чтобы миссис давала уроки или что-нибудь такое… Это совсем не подходящее для нее дело. Мастер прав. Никому из семьи не придется такими делами заниматься, пока у меня есть руки и голова на плечах!
— Не бойся, Хлоя, — с улыбкой произнесла миссис Шельби, — я не посрамлю честь нашей семьи. Но когда же ты рассчитываешь уехать?
— Я ничего не рассчитывала. Но завтра Сэм отправляется вниз по реке… он повезет на продажу коней и говорит, что мог бы взять меня с собой. Я уже собрала свои вещи… Если миссис позволит, я уеду завтра же утром. Может быть, миссис напишет мне пропуск… и даст рекомендацию?
— Хорошо, я займусь этим, Хлоя.
Миссис Шельби поднялась к себе, а Хлоя, обрадованная, побежала в свою хижину, торопясь закончить приготовления к отъезду.
— Знаете, мастер Джордж, — сказала она, обращаясь к юноше, который некоторое время спустя зашел в хижину и застал Хлою собирающей вещи. — Вот прибираю вещи Сузи, привожу все в порядок… Ведь я уезжаю, мастер Джордж, уезжаю! Четыре доллара в неделю! И миссис будет их откладывать на выкуп моего старика!
— Вот так история! — воскликнул Джордж. — Когда же ты поедешь?
— Завтра утром с Сэмом. А теперь, мастер Джордж, сядьте, пожалуйста, и напишите письмо моему старику. Надо же ему все рассказать… Вы напишете, не правда ли?
— Разумеется, напишу, — сказал Джордж. — Дядя Том здорово обрадуется, получив от нас весточку! Схожу принесу чернила и бумагу. Я напишу ему про новых жеребят и про все…
— Да, да, мастер Джордж! Обо всем напишите. А пока я приготовлю вам кусок цыпленка или что-нибудь другое… Не придется вам теперь ужинать у бедной вашей тетки Хлои!
Глава XXII
«Сохнет трава… увядает цветок»
Жизнь течет день за днем. Так прошло два года жизни нашего друга Тома вдали от всего, что было дорого и близко его сердцу. Он с грустью вспоминал о том, что осталось позади, и все же его нельзя было назвать совсем несчастным…
Том приучил себя мириться с судьбой, какой бы она ни была. Эта покорность судьбе соответствовала всему складу его характера.
Как уже говорилось, Джордж ответил на его письмо подробным письмом, написанным четким ученическим почерком, которое Том, по его словам, мог читать «сидя на другом конце комнаты». Из письма Джорджа Том узнал все подробности домашней жизни, уже известные читателю. В письме сообщалось, что Хлоя работает в Луисвилле, где благодаря своему кулинарному искусству зарабатывает много денег. Далее Тому сообщалось, что деньги эти предназначаются на его выкуп. Мос и Пит хорошо работают, а крошка находится под неусыпным наблюдением Сэлли и всех домашних вообще.
