В приведенном ниже Случае мой пациент завершил свою предыдущую жизнь в качестве голландского художника, жившего в Амстердаме. Он умер от пневмонии в молодом возрасте в 1841 году — как раз в то время, когда он получил признание за свои живописные работы. Мы только что воссоединились с его духовной группой, и мой Субъект разразился громким смехом.
Случай 21.
Д-р Н.: Почему Вы смеетесь?
СУБЪЕКТ: Я вернулся к моим друзьям, и они устроили мне тут такую головомойку!
Д-р Н.: Почему?
СУБЪЕКТ: Потому что на мне мои причудливые туфли с пряжками и ярко-зеленый вельветовый жилет с желтой окантовкой, и большая, экстравагантная шляпа с широкими полями — ведь я был художником.
Д-р Н.: Они подшучивают над Вами из-за того, что Вы спроецировали себя в этом наряде?
СУБЪЕКТ: Вот именно! Я так гордился своей одеждой, и я действительно привлекал к себе внимание как художник среди завсегдатаев амстердамских кафе. Мне нравилась эта роль, и я играл ее хорошо. Мне не хочется с ней расставаться.
Д-р Н.: Что происходит дальше?
СУБЪЕКТ: Вокруг меня — мои старые друзья, и мы беседуем о глупости жизни. Мы подшучиваем друг над другом по поводу того, как драматично все там, на Земле, и с какой серьезностью все мы относимся к нашим жизням.
Д-р Н.: Вы и Ваши друзья не считаете, что это важно — серьезно относиться к жизни на Земле?
СУБЪЕКТ: Видите ли, Земля — это одна большая сцена — и мы все знаем это.
Д-р Н.: И Ваша группа единодушно разделяет это мнение?
СУБЪЕКТ: Конечно, мы видим себя актерами в огромном спектакле.
Д-р Н.: Сколько существ в Вашей первичной группе в духовном мире?
СУБЪЕКТ: (пауза) Ну, мы работаем с… некоторыми другими… но нас пятеро, особенно близких друг другу.
Д-р Н.: Как они Вас зовут?
СУБЪЕКТ: Л… Лемм — нет не так, Оллем… это я.
Д-р Н.: Хорошо, Оллем, расскажите мне о Ваших близких друзьях.
СУБЪЕКТ: (смеется) Норкросс… он самый забавный… во всяком случае, он самый горластый.
Д-р Н.: Является ли Норкросс лидером Вашей группы?
СУБЪЕКТ: Нет, он просто самый шумный. Мы все здесь равны, но у каждого из нас есть свои особенности. Норкросс — грубовато-резкий и самоуверенный.
Д-р Н.: На самом деле? Тогда как бы Вы охарактеризовали его поведение на Земле?
СУБЪЕКТ: О, он ведет себя довольно беспринципно, бессовестно — но не опасно.
Д-р Н.: Кто в Вашей группе самый спокойный и скромный?
СУБЪЕКТ: (лукаво) Как Вы угадали? Это Вило.
Д-р Н.: Делает ли его это качество менее эффективным членом Вашей группы?
СУБЪЕКТ: С чего Вы это взяли? У Вило всегда имеются интересные мысли относительно всех нас.
Д-р Н.: Приведите пример.
СУБЪЕКТ: Когда я жил в Голландии, одна пожилая голландская пара после смерти моих родителей усыновила меня, и у них был прекрасный сад. Так вот, Вило напоминает мне о моем долге перед ними, потому что их сад пробудил во мне интерес к живописи и способность видеть жизнь глазами художника… а также указывает на то, как я мог бы использовать, но не использовал свой талант.
Д-р Н.: Высказал ли Вило еще какие-то замечания?
СУБЪЕКТ: (печально) Он говорит, что мне следовало бы меньшее пить и шататься повсюду, а больше рисовать. Что мое искусство… начало трогать людей… (Субъект расправил плечи) но лично я не собирался посвящать все свое время этому занятию!
Д-р Н.: Уважаете ли Вы мнение Вило?
СУБЪЕКТ: (глубоко вздохнув) Да, мы знаем, что он — наша совесть.
Д-р Н.: Итак, что же Вы ему говорите?
СУБЪЕКТ: Я говорю: "Хозяин постоялого двора, подумай о своих, собственных делах — ты тоже успел повеселиться".
Д-р Н.: Вило был владельцем постоялого двора?
СУБЪЕКТ: "Да, в Голландии. Занимался своим делом, причем, я мог бы добавить — ради выгоды.
Д-р Н.: Вам кажется, что Вило вел себя как-то не так?
СУБЪЕКТ: (раскаивающимся тоном) Нет… на самом деле, нет… мы все знаем, что он понес убытки, помогая этим бедным людям на дороге, которые нуждались в пище и крове. Его жизнь была благом для других.
Д-р Н.: Я полагаю, что из-за телепатической связи Вам трудно настаивать на своих аргументах, так как вся правда здесь известна каждому?
СУБЪЕКТ: Да, все мы знаем, что Вило прогрессирует — проклятье.
Д-р Н.: Вас беспокоит то, что Вило, возможно, быстрее продвигается, чем остальные?
СУБЪЕКТ: Да… есть такое… (Субъект затем вспоминает более раннюю жизнь с Вило, когда она путешествовали по Индии вместе как братья).
Д-р Н.: Что будет с Вило?
СУБЪЕКТ: Он скоро покинет нас — мы все знаем это, — чтобы общаться с другими, которые также покинули свои группы.
Д-р Н.: Сколько душ покинуло Вашу изначальную группу, Оллем?
СУБЪЕКТ: (долгая пауза, и затем уныло) О… пара душ ушла… мы, в конечном итоге, догоним их… но не сейчас. Они не исчезли, мы просто не часто видим их энергию.
Д-р Н.: Назовите других членов Вашего ближайшего окружения в группе, помимо Вило и Норкросса.
СУБЪЕКТ: (оживившись) Дабри и Трайньен — эти двое знают, как развлечься!
Д-р Н.: Какая наиболее отличительная особенность Вашей группы?
СУБЪЕКТ: (с удовольствием) Приключение! Волнение! Среди нас есть настоящие первопроходцы, новаторы. (Субъект радостно продолжает.) Дабри только что завершил бурную жизнь морского капитана. Норкросс был свободно перемещающимся торговцем. Мы живем на полную катушку, потому что нам дарована способность брать от жизни то, что она предлагает.
Д-р Н.: Вы сейчас превозносите себя, Олем.
СУБЪЕКТ: (защищаясь) А что в этом плохого? Наша группа состоит не из осторожных фиолетовых (душ), как Вам известно!
Д-р Н.: Что было у Трайньена в его прошлой жизни?
СУБЪЕКТ: (бурно реагирует на вопрос) Он был епископом! Верите ли? Какое лицемерие!
Д-р Н.: Почему?
СУБЪЕКТ: Какой самообман! Норкросс, Дабри и я говорим ему, что его решение быть служителем церкви не имело ничего общего с добродетелью, милосердием или духовностью.
Д-р Н.: И что же душа Трайньена, отвечая, ментально проецирует в качестве самозащиты?
СУБЪЕКТ: Он говорит нам, что приносил утешение многим людям.
Д-р Н.: Что же Норкросс, Дабри и Вы отвечаете ему?
СУБЪЕКТ: Что у него "крыша едет". Норкросс говорит ему, что он хотел денег, — иначе он был бы простым священником. Ха! Это отличает его, и я говорю то же самое. Догадываетесь, что Дабри думает по поводу всего этого?
