Вернувшись к столу, Коннант опять попробовал зажигалку, и теперь, будучи уже ненужной, эта подлая тварь дала высокое яркое пламя. Счетчик отозвался серией хохочущих звуков, будто контролировал зажигалку. Коннант бросил в его сторону сердитый взгляд и постарался сконцентрироваться на данных, собранных за последнюю неделю.
Вдруг его души коснулось некое смутное волнение, и он замер на секунду. Потом взял со стола лампу и направился к дальнему углу комнаты, где находилось замерзшее существо. Немного подумав, завернул к печи и прихватил щипцы для угля.
Существо к этому времени размораживалось уже восемнадцать часов.
Коннант осторожно ткнул тело инопланетянина щипцами. Оно не было теперь твердым, как гранитная плита, а скорее напоминало мокрую голубую резину.
Капли воды, точно круглые алмазы, блестели в ярком свете лампы. Три красных глаза смотрели на мир невидящим взглядом, мутные рубиновые зрачки отражали лучи света.
Коннанту вдруг страстно захотелось принести канистру с бензином, облить существо с головы до ног и бросить на него окурок. А потом смотреть, как мокрая голубая резина превращается в обугленный прах, рассыпается в пепел, и радоваться, что сумасшедшему биологу так и не удалось заполучить в свои руки останки инопланетного монстра…
Коннант вдруг осознал, что смотрит на существо уже довольно долго и что глаза монстра кажутся ему не столь уж мутными, а взгляд не столь уж туманным. А щупальцеобразные отростки, выходящие из тощей, пульсирующей шеи, уже вовсю шевелятся…
Коннант вздрогнул — привидится же такое! — взял лампу и вернулся к столу. Сев, уставился на лежащий перед ним бумажный лист.
И работа пошла. Лист начал заполняться столбиками цифр. Щелканье счетчика больше не беспокоило, а потрескивание углей в печи не отвлекало. И даже когда раздался за спиной скрип половиц, мысли Коннанта продолжали течь легко и свободно, компонуя данные и формулируя выводы. А поскольку скрип ни к данным, ни к выводам не принадлежал, он внимания не удостоился.
Глава 5
Блэр проснулся внезапно, с трудом изгоняя остатки кошмарного сна. Лицо Коннанта на секунду показалось ему продолжением этого кошмара.
— Блэр, Блэр, вставай! — Коннант выглядел сердитым и немного испуганным. — Вставай, черт бы тебя побрал!
— Что случилось? — маленький биолог сел.
На соседних койках зашевелились, кое-где оторвались от подушек заспанные физиономии, послышались восклицания:
— Какого черта!
— Хоть когда-нибудь здесь можно поспать?!
— Да заткнитесь вы наконец!
Коннант выпрямился:
— Вставай и пойдем. Кажется, эта тварь сбежала.
— Что?! — голос ван Вола прогремел с такой силой, что дрогнули стены, — Как сбежала?
Из соединительных туннелей послышались другие голоса. Вскоре в помещение главного корпуса ввалилась дюжина обитателей других корпусов. Впереди шел Баркли, коренастый и приземистый, в шерстяном нижнем белье.
— Какого дьявола! — Баркли держал в руках огнетушитель. — Что здесь происходит?
— Эта чертова тварь исчезла. Я уснул минут на двадцать, а когда проснулся, ее уже не было, — специалист по космическим лучам глянул на Коппера. — Эй, док, не ты ли говорил, что высокоразвитые существа при замораживании не выживают?
Коппер тупым взглядом обшарил залитый водой стол.
— Оно же не с Земли! — доктор хлопнул себя по лбу. — Для него же земные законы — не законы!
— По любым законам мы должны найти и поймать его, — сердито отозвался Коннант. — Удивляюсь, как оно не сожрало меня спящего!
Блэр огляделся вокруг, в его глазах внезапно возник страх.
— Может, оно… Да, мы непременно должны найти его.
— Вот ты и будешь его искать. Как-никак это твой питомец. А я уже и так сделал все, что мог. Просидеть в компании с этой тварью семь часов, да еще слушая ваши ночные «песни»!.. Все! С меня хватит!
В дверях появился Гэрри, перевалился через порог, затягивая ремень.
— Что значит «поймать»? — басистый голос ван Вола походил на шум взлетающего «боинга». — Уж не хочешь ли ты сказать, что оно ожило?
— А ты, похоже, решил, будто я украл вашего милого ребеночка! — огрызнулся Коннант. — Последнее, что я видел, — как из его расколотого черепа начала сочиться зеленая слизь, похожая на раздавленную гусеницу.
Вошли Норрис и Мак-Реди, за ними показались и другие взволнованные полярники.
— Надо дать объявление о розыске, — сказал Норрис, состроив невинную физиономию. — И не забыть про особые приметы: около трех метров ростом, с тремя красными глазами и мозгами наружу… Мне кажется, кое-кто решил над нами пошутить… Давайте-ка найдем этого блэровского питомца и привяжем его Коннанту на шею. Как альбатроса древнему моряку…
— Пошутить над вами?! — отозвался Коннант с горечью в голосе. — Хотел бы я, чтобы это была чья-то дурацкая шутка, да только…
Его прервал дикий, отчаянный вой, пролетевший по лагерю.
Все остолбенели.
— …шутки в сторону! — договорил Коннант, кинулся в соседнюю комнату и тут же вернулся с револьвером сорок пятого калибра и ледорубом в руках. — Эта тварь попала в собачник. Слышите, псы сорвались с цепей?..
Сдавленный, истошный вой сменился шумом схватки. Голоса собак взрывались в тишине тоннелей, а среди них четко выделялся переполненный ненавистью, абсолютно неземной рык.
Коннант бросился к двери. Сразу за ним рванулся Мак-Реди, а затем Баркли и Гэрри. Остальные разбежались по главному корпусу — за оружием. Помрой, отвечавший за пятерку лагерных коров, метнулся в противоположный конец — у него в коровнике завалялись семифутовые вилы.
Бегущий за метеорологом Баркли едва не сбил того с ног — Мак-Реди вдруг затормозил и, бросив специалиста по космическим лучам, свернул в соседний туннель.
Баркли перекинул огнетушитель на другое плечо и последовал за Коннантом. Он знал: что бы Мак-Реди ни задумал, ему можно доверять.
На следующем повороте внезапно остановился и Коннант. Его свистящее дыхание прервалось.
— О Боже!
В туннеле грянул гром. Потом раздались еще два выстрела. Тут же револьвер отлетел в сторону, и Баркли увидел, как взметнулся к потолку ледоруб. Огромная фигура Коннанта напрочь загораживала обзор. Слышались жалобные мяукающие звуки, поскуливание собак да звон оборванных цепей.
Потом Коннант резко отскочил в сторону, и Баркли смог наконец увидеть, что находилось впереди.
Существо явно собиралось напасть на Коннанта, но столь же явно опасалось поднятого ледоруба. Кровавые глаза горели дьявольской ненавистью.
Коннант, решившись, метнул ледоруб.
Тварь с легкостью увернулась, истошно завизжала и прыгнула на врага.
