Однако надсмотрщик оказался неожиданно быстр. Извернувшись, он шустро рванулся следом, хватая девушку за ногу и заставляя растянуться на песке. Получи! Пяткой свободной ноги Оксана ударила в ненавистную рожу, вырвалась и, быстро перебирая конечностями, отползла на несколько шагов. Рывок цепи вновь заставил ее упасть и с ужасом оглянуться. Вонг, намотавший на руку ненавистный поводок, уже поднимался на ноги, нехорошо улыбаясь и хлюпая разбитым носом. Оксана отчаянно закрутила головой, помощи ждать неоткуда: негритянка уселась на землю, прикрыв голову руками, Бьянка что-то тараторила в чат, явно докладывая о попытке побега, а Кувалда стоял столбом и удивленно пялился на происходящее. Неужели все?!
Девушка выхватила оружие и, зашипев, закружила, насколько позволяла натянутая цепь, вокруг Вонга. Надсмотрщику предложенная игра понравилась, он оголил тяжелую саблю и, крутанув ее с показной легкостью, пошел прямо на Оксану. Шансов не было. Вонг выше ее уровней на пятнадцать, лучше экипирован, к тому же через пару минут сюда прибудет тревожная группа узкоглазых. Оксана осклабилась и шагнула навстречу противнику. Фортуна благоволила, пассивные умения срабатывали одно за другим, оттягивая неизбежную смерть. Уклон, Парирование, Уклон, Блок!
Зажатый во второй руке ключ жег руку призраком свободы, но времени открыть замок не было.
— Беги! — раздался хриплый, незнакомый голос, и промчавшийся мимо Кувалда всем своим бронированным телом впечатался в надсмотрщика. Ярость атаки на секунду ошеломила Вонга, осыпаемый градом ударов тяжелого молота, он отступал, при этом высвобождая из инвентаря щит и выкрикивая что-то неразборчивое в оперативный чат-канал.
— Беги! — повторил воин, уже сам переходя в защиту, Вонг опомнился неожиданно быстро и тут же продемонстрировал, что разница в уровнях и экипировке — это серьезно.
Рука Оксаны дрожала, с трудом попадая в маленькое отверстие для ключа. Замок облегченно щелкнул, девушка дернула ногой, сбрасывая цепь. Вытащив второй клинок, она шагнула вперед — вдвоем завалим!
Раздался мощный хлопок, и в паре десятков шагов открылось окно портала, выбрасывая из себя боевиков тревожной группы. Кувалда оглянулся, увидел стоящую в нерешительности девушку и вновь яростно заорал:
— Да вали же, дура!
Оксана попятилась, кивнула, активировала стелс и рванула в пустыню, постоянно оборачиваясь и все ускоряясь, оставляя за спиной звон железа и расходящихся частым веером узкоглазых воинов. Последнее, что она слышала, был торжествующий крик осознавшего себя человека:
— Меня Алексей зовут, Алексей!
Я сидел на холодных ступенях первого уровня катакомб, а рядом удобно развалилась черная как ночь пума, пристроившая свою огромную голову на моих коленях. Я привычно мял ей уши, с улыбкой слушая громогласное урчание, и с легким беспокойством ожидая респауна очередного монстра, уровня этак трехсотого. Однако пещера успокоилась, вероятно, мое появление разомкнуло засбоивший цикл, и в подземелье наступила благодатная тишина — многотонные гиганты больше не играли в салки, гоняясь за пумой и сотрясая земную твердь.
Как там говорила Искра? «Выделяя среди тысяч подобных и награждая уникальной меткой, ты своей силой творца вписываешь меня в картину мира, даруя душу и шанс на перерождение…»
И теперь я вспоминал, как во время затянувшейся зачистки подземелья от скуки разговаривал со своим петом, радовался, когда она уворовывала у монстра очередное умение или брала следующий уровень. Вспоминал, как называл ее Багирой, как, отдыхая, валялся в зачищенном зале, с комфортом пристроив голову на мягком холодном боку. А ведь сейчас она теплая, живая… Да, вполне мог сработать закон уникализации, насобирав достаточное количество личностных характеристик и определив пуме постоянное место в этом мире.
А вот пещера явно не смогла переварить статус попавшего в ее недра создания. Она послушно генерировала все более сильных монстров, подстраиваясь под растущего по уровням чужака. Умение «Интеллектуал» позволяло пуме получать пятнадцать процентов опыта, а «Лич» — давало крохотный шанс перенять одну из спец-абилок убитого существа. Крохотный, однако, счет отправленных на тот свет монстров шел на тысячи, затем на десятки тысяч — кошак уже сейчас явно превратился в существо вне категорий, у которого номинальная цифра уровня мало что значила. Еще бы, сто четырнадцать видов умений и специальных атак! Машина смерти…
Вот только промчать меня экспрессом по уровням пет не сможет. Слишком велик между нами разрыв, игровая механика такой халявы не допустит. Монстры в моем диапазоне для пета серые — ни опыта ни лута, а в его — для меня фиолетовые, вновь перебор. Так что убийца на коротком поводке у меня есть, а вот возможность качаться — пропала полностью. И что с этим делать, я пока не знаю… Быть может, пума согласится на некоторое время остаться без меня, побегать по окрестностям Мертвых Земель, они уже давно зачистки требуют? Поглядим…
Ладно, пойдем пугать Грыма. Багира, глуши свой дизель и топай следом, познакомлю тебя с кучкой гоблинов, застенчивой троллихой и одним класснючим медведем. А вот ревновать не надо, вы с ним в какой-то мере собратья по разуму, есть вот у меня такое подозрение.
Попинав минут пять запертую дверь, до хрипа наоравшись и раскрыв пуме глаза на сексуальную жизнь отшельников, я уж совсем было решил писать наемницам и просить их спуститься в пещеру, дабы хорошенько встряхнуть одного охамевшего гоблина, как дверь со скрипом растворилась. Сонный Грым зевнул во весь рот, развернулся и, пошатываясь, побрел к низкому топчану, не забывая при этом жаловаться на жизнь:
— Только уснул, ведь так хорошо стало — тишина, мерный рокот водопада, нет — ломится он…
Тут Грым осознал увиденное и судорожно замер на полпути. Затем развернулся и, убедившись, что зрение его не обманывает, обреченно покосился на стоящий в углу веник и рухнул на колени:
— Прости старика! Не ведал я, на кого руку поднимаю, совсем плох стал, глаза не видят, нос не чует! Накажи своей властью, но позволь перед смертью увидеть Первохрам!
Я автоматически почесал понесшую моральный урон задницу:
— Обязательно накажу! Да так, чтобы память об этом навсегда осталась с тобой! Я… м-м-м… Дам тебе прозвище!
Во взгляде гоблина помимо обреченности прорезался интерес.
«Грым Сраный Веник!» — подсказал злопамятный хомяк.
Нет, это слишком жестоко, не стоит обижать старика, но и поднятие руки на иерарха оставлять безнаказанным нельзя, отшельник сам этого не поймет. Так, до чего бы домахаться? Вон, у него уши какие-то нестандартные!
— Грым Синие Уши! Да будет так! — отчеканил я голосом Левитана.
Взгляд отшельника вспыхнул, он медленно встал с колен, приосанился, затем и вовсе горделиво распрямился, выпячивая тощую грудь. Пошевелив ушами, он смешно скосил глаза, силясь разглядеть их расцветку. Затем чуть смутившись, достал из недр хламиды медное зеркальце, любовно дыхнул на него, протер рукавом и принялся внимательно осматривать предмет разговора. Наконец с плохо скрываемой надеждой в голосе переспросил:
