— Могло быть и хуже: они отделались сломанной ногой да несколькими ушибами. Нет, сударыня, пока не входите, пожалуйста. Доктор велел передать вам, что беспокоиться не надо, и просил вас подождать, — он через пять минут выйдет.
— Лодка перевернулась?
— Да, и им еще очень повезло.
— Я знал, что это опасно! — воскликнул Генри. — Я же говорил! Наверное, этот Полвнл и не подумал…
— Он не виноват, сэр; они были не с ним. Он узнал о том, что случилось, только когда помогал спасти их, и неизвестно, как бы все кончилось без него.
— Вы хотите сказать, что они вышли в море одни? Они же обещали матери…
— Они опоздали. Рыбаки уже отплыли, а они хотели их догнать.
— Значит, они просто догоняли рыбаков? Но ведь мальчики умеют грести.
Что случилось? Лодка опрокинулась?
— От нее остались одни щепки.
Генри взволнованно продолжал расспрашивать. Уолтер молчал; он не сводил глаз с лица сестры: возвращенная к жизни почти насильно, не ускользнет ли она снова в мир теней, как Эвридика? Нет, она оставалась спокойной. Она даже поняла, о чем он думает, и тихонько пожала ему руку, чтобы он не тревожился.
Он облизнул пересохшие губы и стал слушать Повиса.
— И поверите ли, сэр, они въехали на Луг Сатаны — это в прилив-то!
Видно, никто из их учителей не объяснил им, что иной раз под спокойной водой скрывается подводное течение. Они уцепились за Чертовы зубы, а вода доходила им до пояса.
Уолтер побелел.
— Но… кто их снял оттуда? Повис пожал плечами.
— Догадаться нетрудно. Или вы не знаете, что в здешних местах только одному человеку жизнь до того надоела, что он готов полезть за двумя дурачками в такое место?
— Билл Пенвирн?
— А кто ж еще?
Фанни подбежала к ним с воплем ярости:
— Пенвирн! Их спас Пенвирн? Нет, это слишком! Теперь конца не будет…
— Да, сударыня, — сказал Повис. — И уж как тут не пожалеть! Они бы себе спокойненько утонули, и все шито-крыто. Фанни в бешенстве накинулась на него:
— Повис я уже говорила вам, что не потерплю… Он закончил за нее:
— Дерзостей Билла. Как же, говорили сударыня. А хуже всего то, что он уцелел вместе со всеми своими дерзостями; ну а уж как это получилось — сам не знаю.
— Да придержите же язык вы оба! — раздраженно крикнул Генри. — Неужели вы не можете подождать со своей грызней, пока мы не узнаем, останутся ли мальчики калеками на всю жизнь, или нет?
Беатриса взяла его под руку, и он умолк, кусая губы. Но было уже поздно: голос Фанни перешел в яростный визг:
— Ах, вот как, Уолтер! Теперь меня оскорбляют и ваш лакей и ваш зять, а вы стоите рядом и смотрите! Я и минуты здесь не останусь, если вы не заставите их извиниться. Ни минуты не останусь! Но что вам за дело…
Она разрыдалась и выбежала на улицу. Уолтер закрыл дверь и на всякий случай прислонился к ней.
— Повис, — заговорила Беатриса, — пожалуйста, скажите нам, что с детьми? Он смутился.
— Прошу прощения, сударыня. Думаю, что особенно волноваться нечего. У мастера Дика сломана нога и ушиблена грудь, но это все заживет.
— А Гарри?
— Он отделался совсем легко, если не считать синяков, конечно. У него была вывихнута кисть, но доктор ее уже вправил. Малыш вытерпел, не пикнув; он потверже, чем я думал.
— Вы считаете, у них нет внутренних повреждений?
Повис заколебался.
— Вряд ли. Мастер Дик сначала меня очень напугал — он был совсем холодный, когда его принесли, и пульс никак не прощупывался. Но я дал ему глоток коньяка, напоил горячим, и он скоро очнулся. Он пока еще иногда заговаривается, но это и понятно. И как они не переломали себе позвоночники!
Однако не переломали — я проверял: заставил их шевелить пальцами на руках и на ногах.
— А Пенвирн ранен? Или кто-нибудь из остальных?
— Никто из них и близко не был около рифа — Билл не позволил. Говорят, он вывихнул лодыжку, но он сам дошел до дома — значит, это не так уж страшно. Его лодку разбило вдребезги.
— Ну, этому помочь легко. А что думает доктор?..
— Вот он сам, сударыня. Доктор вошел, улыбаясь.
— Ну-с, поздравляю вас, это просто чудо! Волноваться нет никаких оснований: оба пациента вне всякой опасности. Старший мальчик скоро будет на ногах как ни в чем не бывало. Легкий вывих кистевого сустава, но никаких переломов. Несколько ушибов, разумеется; и, естественно, пройдет два-три дня, пока он совершенно оправится от последствий шока. Младшему придется с месяц полежать — закрытый перелом левой голени и двух ребер. Но будущим летом он снова будет бегать вперегонки.
— Вы уверены, что у них нет внутренних повреждений? — спросила Беатриса.
— Предполагать это нет никаких оснований. Я осмотрел детей самым тщательным образом. У обоих все в порядке. Заставьте их лежать спокойно, давайте им пищу полегче и прохладительное питье. Я заеду завтра утром. Было бы хорошо, если бы эту ночь кто-нибудь подежурил около них: потрясение было довольно сильным.
— Разумеется, доктор. Можно мне теперь пойти к ним?
— Конечно, сударыня, конечно. Младший скоро начнет дремать; его нога очень болела, и я дал ему снотворного. Старший отказался, но, может быть, ночью оно ему все-таки понадобится. Если он не сможет уснуть, дайте ему вот это в воде. А, начинается дождь, я так и думал, что к ночи его не миновать.
— Не могли бы вы зайти к Пенвирну? Говорят, он вывихнул лодыжку, и мы, конечно, хотели бы, чтобы ему была оказана всяческая помощь.
— Сегодня, разумеется, сделать уже ничего нельзя, но я спущусь в поселок завтра, сразу же после того, как побываю у вас; к этому времени начнется отлив. Я приеду рано утром. Разрешите…
Когда он открыл дверь перед Беатрисой, до их ушей донеслись громкие рыдания и брань Фанни. Дождь заставил ее вернуться в дом, и теперь, укрывшись на кухне, она изливала свои обиды недоумевающей Эллен. Беатриса обернулась.
— Доктор, вы возвращаетесь прямо в Тренанс? Не могли бы мы попросить вас о большом одолжении? Я очень беспокоюсь за свою невестку. После всех этих волнений у нее началась истерика, а мальчики заняли ее комнату, и во всем доме не осталось свободной постели. Если в Тренансе есть гостиница или какой-нибудь приличный дом, где мы могли бы снять для нее комнату, то, может быть, вы согласились бы подвезти ее в своей карете? Это было бы очень любезно с вашей стороны.
— К несчастью, в Тренансе нет ничего подобного. Только жилища рабочих с каменоломен и несколько частных домов.
— Как вы думаете, никто из домовладельцев не захочет помочь нам? Мы были бы очень благодарны.
