Петр достал блокнот и сделал пометку — к моменту, когда англичане поймут несвоевременность своих попыток поссорить Пруссию с Россией и захотят отыграть назад, должен быть готов пакет предложений по Ирану. То есть тьфу, сейчас он называется Персией.
По поводу же предстоящей грызни между Англией и Францией за Канаду у императора уже сложилось мнение, что здесь предпочтительнее победа Англии. Просто потому, что с Францией вопрос выступа на абсолютно прямой на всем остальном протяжении границе уже решен, и, мало того, даже почти весь причитающийся хлопок получен. Англичанам же можно будет заявить, что Россия всегда была не согласна с такой демаркацией, и попытаться стрясти за Клондайк еще что-нибудь. Однако нехорошо, если бритты победят уверенно и быстро, ибо тогда они смогут заартачиться на грядущих переговорах. Попросту говоря, послать Россию подальше вместе с ее императором и его требованиями. А вот если они хоть и одолеют лягушатников, но после долгой борьбы с большими потерями и напряжением всех сил, это наверняка поспособствует их уступчивости. Значит, надо ухитриться как-то незаметно для окружающих всучить приличный займ Людовику, причем так, чтобы его подробности остались в тайне. Золото пока вроде есть, Калифорния тоже оказалось неплохим местом. Хоть и победнее Клондайка, но зато туда и оттуда заметно удобнее добираться. За три года добыто и переправлено в Россию почти тридцать тонн, и никто посторонний про это вроде пока не пронюхал.
Однако все эти идеи для претворения в жизнь требовали усилий соответствующих служб, и Петр в который раз принялся соображать, какую именно и для чего конкретно следует привлекать.
Ну, по поводу Франции у императора особых сомнений не имелось — это поле деятельности Невидимой службы. После смерти Анастасии Ивановны службу возглавила ее вернувшаяся из Польши внучка Анюта — впрочем, к тому времени женщину уже звали Екатерина Алексеевна Браницкая-Брюс, и она была не только польской княгиней, но и российской графиней. Вообще же по поводу прошлого оной дамы ходили самые разнообразные слухи. Некоторые даже утверждали, что ее настоящая девичья фамилия Долгорукова, и именно она в свое время фигурировала в качестве невесты Петра Второго. Им возражали, что в таком случае императрица ни в коем разе не потерпела бы ее не то что вблизи от трона, но и вообще в столице. А раз терпит, то, значит, это не Катька Долгорукова. А какая-нибудь мексиканская или бразильская герцогиня, наподобие жены генерал-аншефа Шепелева, могиканской княгини Василисы Чингачгуковой. Тем более что они дружат домами, и обе знают иноземные языки.
Ни царь, ни Анюта этим слухам не препятствовали, однако следили, чтобы они случайно не приблизились к истине.
Так вот, Анюте будет нетрудно и должным образом сориентировать Людовика Пятнадцатого, и незаметно ссудить его деньгами, ибо бессменная фаворитка короля маркиза Александра де Помпадур, в девичестве Сашка Вертихвостка, не только ее подчиненная, но и подруга с самого сопливого детства.
Венеция? Император вполне обоснованно подозревал, что его подданных, знающих, что это вообще за страна и где она находится, можно пересчитать по пальцам, и, возможно, для этого даже не придется разуваться. А раз дипломатов, специализирующихся именно по этой державе, все равно нет, данное направление вполне можно будет поручить Чрезвычайной Канцелярии, или сокращенно ЧК.
В свое время эта организация создавалась как бутафорская, главной задачей которой было отвлечение внимания от деятельности бабкиной службы. Однако таковой Чека была только при ее первом председателе Никите Оболдуеве. Когда же канцелярию возглавил вернувшийся из охотской ссылки Антон Девиер, она потихоньку начала впрягаться в реальные дела и к моменту его выхода в отставку по состоянию здоровья была уже более или менее дееспособной спецслужбой. Ныне в ЧК заправлял сын второго председателя Петр Девиер, и особых претензий у императора к нему не было. Вот, значит, пусть он выяснит, где находится Венеция и чего ей не хватает для начала войны с Турцией. Справится — получит чин действительного статского советника, нет — в его личном деле появится первый обведенный кружочком минус. После чего, даже если председатель совершит нечто выдающееся, вместо награды этот минус будет убран. Что, в общем-то, тоже в какой-то мере награда. Ибо если непогашенных минусов накопится три, у ЧК будет другой председатель, кандидатуры уже есть.
Вообще-то в России наличествовало не две, а три спецслужбы. Кроме поименованных, имелось еще и Государственное Благочиние, или по-простому ГБ. Первые пять лет эту небольшую организацию возглавлял отец Антоний, а после его кончины эстафету перенял отец Плутоний. Имя, под которым он принял пост, ему сосватал император, причем вовсе не имея ввиду ни элемент под номером девяносто четыре, ни планету Плутон, ни древнего бога с тем же именем. Дело в том, что новый благочинный имел серьезное достоинство, коим не мог похвастаться его предшественник — он был прожженным плутом, просто пробы ставить негде. Так как основной задачей ГБ была слежка за Невидимой службой, ЧК и полицией, то такой благочинный оказался очень даже к месту.
Вопросы же, связанные с Турцией и Персией, пусть решает Иностранная коллегия, то есть министерство иностранных дел. У ее руководителя, вице-канцлера Бестужева, есть все необходимое для выполнения подобных задач. Кроме того, вся дипломатическая Европа знает, что он берет, и помногу. Правда, того, что почти все взятое он потом бегом несет императору и, на всякий случай обмирая от ужаса, выслушивает инструкции, как именно ему следует отрабатывать взятку, за пределами Лефортовского дворца не знает никто, так им этого и не надо. Ибо недаром сказано: во многом знании — многие печали. А печалиться вредно для здоровья.
Вкратце просмотрев записанные в блокнот результаты раздумий, император отложил письменные принадлежности и прошелся по кабинету.
Как там Гоша с Соней? По идее пора бы уже быть радиограмме о прибытии на место, но она пока не приходила. Хотя, с другой стороны, сразу установить связь на такое расстояние может и не получиться — все-таки без малого десять тысяч километров, если считать по кратчайшей линии. Прежний рекорд составлял шесть с небольшим тысяч и в свое время дался с большим трудом. Но все равно, зайти на узел связи не помешает.
Глава 7
Граф Глеб Уткин опустил подзорную трубу, в которую рассматривал антенну, поднятую воздушным шаром. Было полнолуние, однако все равно без двух ярких электрических фонарей, освещавших аэростат и антенну, он почти ничего не увидел бы. Но сейчас можно было сказать, что, кажется, подъем прошел штатно. О том же говорил закрытый вагончик радиостанции — если бы что-то пошло не так, как надо, помощник радиста уже вылез бы разбираться. Да уж, умельцы, мать их! В заявке на полет написали, что полный вес антенны с кабелем восемьдесят пять кило, а взвешивание показало сто тринадцать. Если бы не особый пилот, управляющий сейчас шаром, еще не факт, что он вообще поднял бы эту кучу проволоки на нужную высоту.
А началось все пять с половиной месяцев назад.
Императорский курьерский поезд на всех парах возвращался из Санкт-Петербурга в Москву. Впрочем, он всегда так ездил, причем независимо от количества пассажиров, на то он и курьерский. Как раз сейчас пассажиров в нем было совсем немного — всего две персоны совсем без прислуги. Поначалу поездная бригада даже считала, что полторы, но, осмыслив недавние события, пришла к выводу, что вдову купца Уткина можно считать за целую персону, а не за половину, как казалось ранее. Ибо вдова какого-то купца — это одно, а мать жены великого князя, кстати, так и не лишенного этого титула — совсем другое.
