— Он не простит, — мягко произнесла я, надеясь хоть так донести до юной иллюзионистки тот факт, что разъяренный драконыш далеко не тот человек, кого нужно иметь в своих врагах. — Особенно если ваши жизни, пути и души переплетены.
— Напротив, он все поймет, — удивительно светло улыбнулась она. — Он намного лучше, чем тебе кажется, Лик. Он добрый, нежный, отзывчивый, но его заставили поверить, что все это — слабости. А со слабостями надо бороться.
— Но… — Я все еще сопротивлялась, скорее по инерции, чем по велению совести…
— Лика! Если ты надеешься еще хоть раз увидеть своего вампира, тебе пора идти. Сейчас! — Это было уже приказом. Да, надо сказать, что еще раз побеседовать с вампиром я бы не отказалась… Все-таки мне необходимо ему доходчиво объяснить, что какая-то там связь и моя детская глупость не делают из меня богиню, в святость и непогрешимость которой стоит верить.
— Но остальные… — растерянно произнесла я, одновременно с этим расстегивая многочисленные крючочки на платье. Слава всем богам, свадебные наряды предусматривали все застежки-пуговки спереди — чтобы жених, пытаясь разоблачить невесту, не крутил ее вокруг оси, как бешеный волчок. С любым иным туалетом я бы промучилась до обеда, а здесь практически за пять минут справилась. Дышать сразу стало легче. А ведь не поверишь, что эти легкие, почти прозрачные ткани так давят на грудь. Или это было чисто психологическим блоком? Возможно-возможно. По крайней мере, Майя в этом платье дышит ровно, словно ей ничего не мешает.
Что странно, ей этот наряд идет чрезвычайно. Так почему на мне (при похожих внешних данных) оно смотрелось как погребальный саван?
— Вот и закончили, а ты волновалась. Так, а теперь отвечаю на последний вопрос… — Я растерянно глянула на Майю: разве я что-то спрашивала?.. Та, натолкнувшись на полное непонимание, тяжело вздохнула и пояснила: — Остальным я все объясню. Сама. Так что хватит тут стоять в одном белье. Одевайся — и вперед! У твоего вампира и так изрядная фора. Зная его характер, я могу предположить, что он выехал сразу после восхода. А значит, как минимум на два часа тебя опережает…
А ведь она не шутит. Заметавшись по комнате, я быстро побросала самые необходимые вещи в свою сумку. Хорошо еще, что привезенный багаж разобрать было некогда, а значит, осталось только влезть в чистое дорожное платье, собрать часть драгоценностей в отдельный кошель и бежать на конюшню…
— Внешность смени! Не поймут, если увидят тебя в этом облике! — Окрик Майи остановил меня почти на пороге. Растерянно поднеся к глазам светло-голубую прядку, я с досадой выругалась и, вернув себе уже привычный иссиня-черный цвет, неловко улыбнулась.
— Спасибо. — Это прозвучало как-то неловко и, кажется, неискренне, хотя я просто не знала, как можно передать все свои чувства одним-единственным словом. — Я этого не забуду…
— Иди уже! И удачи тебе! А уж я свою точно не упущу. — Многообещающая улыбка Майи, наконец, заставила меня поверить не только ей, но и в нее.
Да, я тоже думаю, что ты своего не упустишь, дорогая. Как и я.
Я выбежала из комнаты и, нырнув в первый же потайной ход, прямиком направилась на конюшню. Мне еще надо догнать одного слишком уж торопливого вампира. А благодарность… Ну, думаю, еще сочтемся. Когда-нибудь и как-нибудь.
ОТСТУПЛЕНИЕ
Джун Эйрас, Верховный иерарх Святой Церкви
Утро выдалось хоть и морозным, но солнечным. Горожане сразу же решили, что это добрый знак, а значит, и брак наследницы будет долгим и счастливым.
К полудню, когда должна была начаться церемония, народ повалил на Храмовую площадь, чтобы своими глазами увидеть высокородных жениха и невесту. Вдоль домов уже выставили столы, прикатили бочки с крепким пивом и сладким сидром. Горожане и гости столицы смотрели на все приготовления с благодушными улыбками: эк повезло, не только выходную неделю дадут, чтобы народ пил и славил молодых, но еще и накормят от пуза.
Наконец на площади зазвучали колокола, правда, не большие, не те, что возвещают о событиях, а маленькие и звонкие, призывающие в храм на службу. По мощенной белым камнем площади зацокали копыта коней, застучали колеса богатых карет — прибыла невеста и ее подружки-наперсницы. Замерли все на площади, затаив дыхание. Словно лебедь белая выплыла принцесса. Обернулась к своему народу, поклонилась по давней традиции собравшимся подданным и неспешно направилась к храму. Горожане ликовали, славя свою будущую правительницу и ее избранника. Но вот ворота за процессией закрылись, и на площади все замерли, ожидая окончания церемонии — но обычаю, первую чарку необходимо поднять одновременно с ударом главного колокола. На счастье!
Джун Эйрас наблюдал за толпой со своей излюбленной позиции. Небольшой балкончик, на котором стоял Верховный иерарх, терялся в старинных барельефах и росписях, покрывавших стены храма, и со стороны его видно не было. Взглядом проводив старшую племянницу до ворот центрального святилища, Главный Инквизитор впервые за очень долгий срок вздохнул свободно: ну, теперь-то она точно никуда не денется! А ведь сколько пришлось побегать за девчонкой! Даже лучшие следопыты Церкви, без особого труда выслеживающие оборотней и хамелеонов, на этот раз потерпели фиаско. Хороша, действительно хороша — этого у Малики не отнять. И пусть за все время обучения Джун ни разу не видел у нее положительных результатов, но этот случай доказал: время потрачено не зря.
Еще раз окинув площадь взглядом, Верховный иерарх покинул наблюдательную позицию и неспешно спустился по винтовой лестнице вниз. Пройдя через алтарную комнату, он прямиком направился в зал церемоний — не дело заставлять ждать столь высокопоставленную публику.
Что ж, теперь ему предстояло поставить финальную точку во всем этом фарсе. Эх, жаль, что девочка так строптива — видит Всевышний, жаль! Но сильна — этого у нее не отнять. А значит, придется использовать ее втемную. Нерационально? Но иначе никак — к сожалению, обе принцессы характером пошли в мать, а та была еще той поборницей справедливости. Ее даже монастырская жизнь смирению не научила.
— Дети мои, мы собрались в этот светлый день… — Слова лились сами по себе, Верховный иерарх уже столько времени провел на своем посту, что многие церемонии знал наизусть. Стараясь не выпускать из поля зрения племянницу и ее темных приятелей, он механически выполнял все предписанные обрядом действия.
Трижды обойдя вокруг виновников торжества, он взял поданную служкой золотую ленту и соединил ею руки молодоженов. Обряд подходил к концу. Теперь-то уж точно ничего не сорвется. С трудом скрыв облегченный вздох, Джун повернулся к статуе безликого бога. Низко поклонившись изображению Всевышнего, он быстро прошептал молитву-заклинание.
Легкий звон в тишине зала, казалось, был слышен далеко за его пределами. Невольно улыбнувшись, Джун еще раз посмотрел на ровно стесанный камень, изображавший лицо бога, вернее, его отсутствие. Обряд был совершен в точности. И Верховному иерарху не надо было оборачиваться, чтобы убедиться в этом. Но и долго стоять спиной к высокопоставленным гостям он не мог, а потому медленно развернулся и, подойдя к только что соединенной паре, поднял их руки вверх, демонстрируя собравшимся золотые брачные браслеты, в которые по его воле обратилась лента. Божественное благословение во плоти. Что ж, с этим уже не поспоришь…
