– Хорошо, если я только не расплавлюсь прежде. Где вы будете?
– Я выхожу на охоту, если, конечно, Фэнни Мэй и я придем к согласию относительно узлов соединения.
– По-моему, в ваших словах мало смысла.
– Да, вы правы, но я попытаюсь нащупать следы – если Фэнни Мэй отправит меня туда, где разворачиваются ключевые события.
– А-а-а, – произнес Фурунео и нахмурился. – Но вы можете попасть в ловушку.
– Возможно. Фэнни Мэй, ты слушала наш разговор?
– Объясни, что значит «слушала»?
– Не бери в голову.
– Но голова правит миром!
Макки с трудом сглотнул пересохшим горлом, а потом заговорил:
– Фэнни Мэй, тебе известна информация, которой я только что обменялся здесь с моим другом?
– Объясни «только что об…»
– Ты ее знаешь? – не выдержав, рявкнул Макки.
– Усиление мало помогает коммуникации, – назидательно произнес калебан. – Я обладаю необходимым тебе знанием, предположительно.
– Предположительно, – упавшим голосом повторил себе под нос Макки. – Ты можешь отправить меня в то место, недалеко от которого находится Эбниз, но так, чтобы она не догадывалась о моем присутствии и чтобы я мог следить за ней?
– Ответ негативный.
– Почему нет?
– Прямое запрещение по условиям контракта.
– О, вот оно что, – Макки опустил голову и на некоторое время задумался, но потом продолжил: – Хорошо, ты можешь послать меня в такое место, где я мог бы благодаря собственным усилиям узнать о местоположении Эбниз?
– Такая возможность есть. Контракт позволяет исследование узлов соединения.
Он ждал. Жара была осязаемой, словно вещественный предмет, давящий на органы чувств. Макки видел, что Фурунео уже почти размяк.
– Я повидался с матерью, – сказал планетарный агент, заметив, что Макки смотрит на него.
– Это просто великолепно, – отозвался тот.
– Она купалась с друзьями, когда я, по милости этого калебана, плюхнулся к ним в бассейн. Вода была просто великолепна.
– Вот они удивились!
– Они решили, что это очень удачная шутка. Хотелось бы мне знать, как работает волшебное S-око.
– Вы не одиноки: знать это хотят миллиарды сознающих. У меня по спине бежит холодок, когда я думаю, какая исполинская энергия нужна для подобных перемещений.
– Хорошо бы холодок пробежал и у меня по спине – желательно прямо сейчас. Знаете, это какое-то странное, почти сверхъестественное ощущение: только что ты говорил со своими старыми друзьями и вдруг оказываешься в разреженной атмосфере Сердечности. Как вы думаете, что они подумали?
– Они подумали, что это волшебство.
– Макки, – вдруг заговорил калебан. – Я люблю тебя.
– Ты… что? – взорвался Макки.
– Люблю тебя, – повторил калебан. – Аффинность одной личности к другой личности. Эта аффинность выше видовой принадлежности.
– Думаю, что да, но…
– Так как я обладаю универсальной аффинностью к твоей личности, то узлы соединений открыты, что позволяет исполнить просьбу.
– Ты можешь отправить меня в то место, недалеко от которого находится Эбниз?
– Ответ утвердительный. Согласно пожеланию. Да.
– Где это место? – спросил Макки.
Ощутив дуновение холодного ветра и стукнувшись подошвами о пыльную землю, Макки понял, что с этим вопросом он обратился к какому-то замшелому камню. Некоторое время он тупо смотрел на камень, стараясь сохранить равновесие. Валун был высотой около метра, покрытый желтыми прожилками кварца с блестящими вкраплениями. По положению местного солнца Макки определил, что время идет либо к полудню, либо к вечеру. Он стоял посреди лужайки под маленьким желтым светилом.
Позади камня, луга и клочковатых желтых кустов был виден плоский горизонт, изломанный высокими зданиями какого-то города.
– Она меня любит? – спросил Макки у камня.
* * *
Нельзя недооценивать силу мышления, умеющего выдавать желаемое за действительное: оно способно отбросить то, что видят глаза, и то, что слышат уши.
(Дело Эбниз, секретные материалы БюСаба)
Бич и оторванная рука паленки прибыли в соответствующую лабораторию БюСаба, когда в ней никого не было. Начальник лаборатории – ветеран Бюро по имени Тредж Тулук, урив, родом из глухой деревни, – покинул свое рабочее место, чтобы посетить конференцию, созванную сразу после сообщений Макки.
Как и большинство спиногнутых, Тулук был уривом, обладающим особой восприимчивостью к запахам. Он имел типичное для представителей этого биологического вида тело – длиной около двух с половиной метров, оно было раздвоено внизу и оканчивалось трубчатыми отростками, приспособленными для ходьбы, снабжено вертикальной лицевой щелью и выступающими конечностями-манипуляторами, свисавшими из нижнего угла щели. Долгое общение с людьми сделало походку Тулука живой и быстрой, научило любить одежду с карманами и говорить циничным тоном, не свойственным уривам. Из верхнего угла лицевой щели выступали четыре глазные трубки – зеленые и мягкие.
Вернувшись с конференции, он сразу понял, что́ за предметы лежат на полу его лаборатории. Эти вещи вполне соответствовали описанию, данному Сайкером. Тулук недовольно буркнул, выразив неудовлеторенность небрежным способом доставки вещественных доказательств, но сразу забыл о возмущении, погрузившись в изучение предметов. Для начала он и вызванные им помощники сделали голографический скан бича и руки, а затем приступили к их расчленению.
Как и ожидалось, гены паленки оказалось не с чем сравнивать. Эта рука принадлежала одной из особей, которые не были внесены в реестр Конфедерации сознающих. Тулук заполнил карту ДНК и обозначил последовательность оснований. Он сделал это автоматически – на всякий случай – и потому что так было положено. При необходимости поможет идентифицировать владельца руки.
Тем временем помощники исследовали бич. Компьютер распечатал протокол, согласно которому данный предмет являлся бычьим хлыстом – из тех, какие были в употреблении на древней Земле. Бич был изготовлен из бычьей кожи, и этот факт доставил несколько неприятных мгновений самому Тулуку и его помощникам – убежденным вегетарианцам. Поначалу они думали, что бич сделан из синтетического материала.
– Жуткая архаика, – отозвалась о биче одна из ассистенток Тулука, молодая чизерка. Другие согласились с этим суждением – даже пан-спекки, которому для выживания нужно было периодически возвращаться к плотоядному типу питания.
Внимание исследователей было вскоре отвлечено интересным и необычным способом соединения молекул, из которых состояли клетки бычьей кожи. Исследование бича и руки пошло своим чередом.
